Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков

Голова начала кружиться, я собрался с силами, с трудом отразил удар сверху, быстро чиркнул справа налево на уровне пояса, и бандит вскрикнул, лишившись руки с мечом, а мое лезвие застряло на металлической пряжке пояса.

Из конюшни выскочил еще один, соломинки в волосах, на ходу застегивает штаны. Я с мечом в руке повернулся к тому, что спешно отвязывает коня у коновязи, не догнать, я повернулся к дверному проему, требовательно раскрыл ладонь и мысленно велел молоту быть здесь. Он на пороге сиротливо смотрел рукоятью вверх, и тут подпрыгнул, серой молнией метнулся ко мне, я ощутил удар по ладони, тут же повернулся и швырнул в убегающего гада. Молот снес с седла, как будто тряпичную куклу. Я выставил ладонь, рукоятка хлестнула с такой силой, что едва не внесло вовнутрь.

Тот, что с расстегнутыми штанами, вспрыгнул на уже отвязанного коня и галопом направил к воротам. Я из последних сил бросил молот, если этот убежит, сообщит и про второй летающий молот, и вообще приведет подмогу, в воздухе пролопотало деревянным пропеллером рукояти, я ничего не слышал из-за грохота в ушах, только вроде бы ржанула испуганно лошадь, начал проваливаться в небытие, ноги подкосились, я сделал шаг и сел на деревянную колоду, из которой поят коней.

Перед глазами начала смыкаться тьма, замелькали огненные мухи, я прошептал холодеющими губами:

– Я снова здоров… все раны затянулись, зажили…

В ушах зазвенело, писк стал громче, отвратительнее, ввинтился в уши, как бурав. Очнулся я почти сразу же, во всяком случае, не успел даже свалиться с колоды, только вздрогнул, как пассажир в вагоне метро, что задремал нечаянно и теперь ошалело хлопает глазами: не проехал ли свою остановку?

Перед глазами расплывалось, но от таверны пахнуло знакомым и очень надежным теплом кухни, где много еды. Я кое-как заставил себя собраться, встал. Голова закружилась снова, а когда темнота ушла, а желтые мухи исчезли, я оглянулся, в ушах все еще звенят комары.

Вся колода залита кровью, струйки стекали на землю и образовали лужицу, сейчас коричневую, быстро собирающуюся в комочки. В голове туман, а во всем теле жуткая слабость. Я прошептал:

– Ни фига… Я здоров, силен, а насчет пожрать… тоже здоров… еще как здоров…

В зале таверны стол заставлен едой и питьем, но, хотя терзает голод, я побрезговал брать из чужих тарелок, зашел на кухню, никого, ухватил поджаренный кусок мяса, с жадностью впился зубами.

Набив брюхо, я отыскал мешок и набросал мяса, сыра, хлеба. Мелькнула мысль свистнуть Зайчика, но вдруг не веревку порвет, а ворота развалит?

Стражи на воротах смотрели на мое приближение сперва с любопытством, затем почти с жалостью.

– Ваша милость, вы не у вампирши побывали?

– Да они все вампирши, – ответил я вяло.

– Так-то оно так, – протянул один стражник, – и все бабы ведьмы, но одни просто ведьмы, а другие… другие ведьмее… Из вас ну прямо всю кровь выпили!

– Значит, надо больше вина выпить, – сообщил я бодро. – Счастливой службы!

Я отвязал Зайчика, бросил им еще одну серебряную монету, сеньор должен быть щедрым, сказал Зайчику:

– Все, лапочка, ищи дорогу обратно…

Обиженный Бобик посмотрел с таким укором, что я немедленно извинился. Пес повеселел и понесся впереди, а Зайчик ринулся следом, стараясь догнать и наступить на хвост. Я покачивался в седле, но, когда впереди показался огонек костра, резко замедлил конский бег до нормального галопа.

Глава 10

Слезая с коня, еще издали услышал неприятное вжиканье металла по точильному камню. Ревель следит за мясом, чтобы не подгорело, а Клотар и Альдер точат ножи. Брат Кадфаэль, как обычно, сидит в сторонке, погруженный в чтение.

– Все чисто, – сообщил я с горечью. – Впрочем, возможно, я пробежался не в ту сторону. Следы я читать не умею.

– Ничего, – утешил Альдер. – Вот поедим, кони чуть отдохнут, и тогда догоним. У них женщина, она не может столько держаться на коне, сколько могут мужчины!

Я соскочил наземь, присел пару раз, разминая ноги. Голова закружилась, только тут Альдер заметил, что я не такой, каким уезжал, придержал меня под руку, усадил, а Ревель сунул мне большой кусок мяса. Я мгновенно проглотил и посмотрел на него с вопросом. Он подал второй, я проглотил и его. Он начал подавать еще и еще, я сперва глотал, потом пожирал, затем ел, наконец принялся смаковать, выедать самое нежное, а жилы и твердое мясо бросать псу.

Клотар взглянул холодно немигающими глазами, затем взор неожиданно смягчился.

– Раны паладин заживляет, – сказал он неожиданно, – это в хозяйстве пригаживается, да. А вот рубашки залечивать не удается пока?

Я опустил взгляд, брюки в пятнах крови, а рубашка моя, если честно, выглядит так, будто под ней взорвалась граната. Альдер и Ревель помалкивали, я буркнул с неловкостью:

– Это к брату Кадфаэлю… зашивать рубашки – это уже чудеса. Для мужчины, конечно.

– Мне что-то кажется, – проговорил Клотар, глаза его не отрывались от моего лица, – кого-то встретить все же удалось…

– Но не Грубера, – ответил я с досадой. – И этой леди там не было. Как и колдуна.

Альтер проговорил медленно:

– Думаю, это к лучшему.

– Теперь я тоже думаю так, – согласился я. – Встретился всего лишь его основной отряд. Человек двадцать…

Альдер ахнул:

– И… что?

Я отмахнулся:

– Все там. Но Грубер где-то в другом месте.

Клотар помалкивал, Альдер вскочил, глаза как блюдца.

– Двадцать? Так их же и было двадцать в отряде!.. Это что же… у Грубера больше не осталось людей?

Клотар буркнул:

– Это сейчас не осталось. А завтра их будет вдвое больше. Пока у него есть деньги, он сможет набирать разное отребье. Кстати, Грубер был с ними весь этот день. Следы не врут! И леди Женевьева с ними.

Ревель впервые подал голос:

– Отребье тоже не очень пойдет, если узнает, что предыдущих истребил всего один человек.

Я запил съеденное целым кувшином чистой воды из родника, поднялся; в пока что слабое тело толчками возвращается сила; я чувствую, как начинают вздуваться мускулы, кровь быстрее двигается по венам, а жилы вздрагивают, требуя нагрузки.

– Тогда по коням! – сказал я. – Пока Грубер не успел набрать большой отряд, нужно догнать гада и обезвредить.

– Что-что? – переспросил Альдер с недоумением.

– Срубить башку, – объяснил более опытный Клотар.

– И насадить на кол, – добавил Ревель, – чтобы другим неповадно было умыкать девственниц.

Брат Кадфаэль только вздохнул и тихо помолился за бедных грешников, ибо жестоки по неведению, ведь и дети обрывают стрекозкам крылышки, чтобы те не летали по воздуху, откуда можно упасть, а бегали по земле, так намного лучше…