Александр Сапегин - Жестокая сказка

— Раз понятно, то давай будить нашего героя.

Общими усилиями Риго был разбужен, раздет догола и впихнут в душевую. Перед этим он пытался кричать, качал права, но натолкнувшись на суровый взгляд подруги, умолк, потом разогнул в локте правую руку и застыл на некоторое время. Мозги «пенсионера» отказывались принимать чудесное выздоровление без достоверного объяснения.

— Драконья кровь, — ответил Тимур на требовательный взгляд друга.

— Откуда?

— Это долгая история.

— Я никуда не тороплюсь.

— Отмойся сначала. Марика, не поможешь? А то, э-э-э.. — замялся Тимур. Девушка стрельнула глазками в Риго, кокетливо улыбнулась и согласно кивнула. Объяснять ей ничего не пришлось, обострённым женским чутьём или интуицией она понимала ситуацию. «Больной» залился краской до самых кончиков ушей, ставших ярко-пунцовыми. Но-но, можно подумать, что никто не знал о тайных визитах в женское общежитие и ловких проникновениях в открытое окно второго этажа, по забывчивости не закрытое Марикой. Нет, похоже, здесь что-то другое: Риго было стыдно за себя, за то, что он забыл друзей и предпочёл топить горе в вине, за то, что он сорвался. Такое не подобает мужчине и воину. — Идите уже.

— Ты обещал рассказать, — донеслось из душевой. — Не вздумай увильнуть!

— Не вздумаю, — ответил Тимур, падая в объятия чёрного кожаного кресла.

Под мерный шум воды, доносившиеся из-за двери душевой, Тимур чуть не уснул, ему не мешали ни хихиканье, ни громкие возгласы моющихся. Наконец плеск воды прекратился, дверь душевой распахнулась, выпустив наружу запахнувшихся в халаты голубков.

— Рассказывай, — совершенно не обращая внимания на расставленные на столе разносолы, сказал Риго, садясь на кровать. Рядом с ним примостилась Марика. Всего одно слово, пренебрежительный взгляд на еду и сразу верится в возвращение прежнего зубоскала, для которого на первом месте была информация, а не набитый желудок. — Про штурм арсенала я знаю, в госпитале было несколько ребят из нашего крыла, прости меня, Тим, за мои слова. Лучше скажи, куда тебя выкинул портал и где такие места, в которых можно разжиться драконьей кровью и назови того добряка, который ею делится?

— Добрячка, её зовут Ланирра.

— Интересное имя, — сказала Марика, — ты познакомился с девушкой? — Тимуру больших усилий стоило сохранить невозмутимость, впрочем, Лани бы одобрила сравнение.

— С девушкой я тоже познакомился, чуть позже, а Ланирра: красная дракона, пришлось нам посидеть в соседних клетках хельратской тюрьмы. Спасибо Керру, выручил.

— Что-о? — одновременно, в два голоса спросили слушатели. Глаза Марики округлились, шрамы на лице Риго налились красным, он наклонился вперёд, упер локти в колени и, не мигая, уставился на Тимура:

— Рассказывай, — хриплым от волнения, но между тем каким-то твёрдым, не терпящим возражений, голосом, сказал Риго.

— Да-а, — протянул Риго. — Весело ты провёл время, ничего не скажешь, — Марика тактично промолчала. — Что-то ты о девушке, с которой познакомился, ничего не говоришь?

Тимур встал с кресла, одёрнул китель и прошёлся по комнате:

— Девушка через пару седмиц приедет на учёбу, тогда и познакомлю.

— Ух ты, какие тайны, — рассмеялся Риго. — Заинтриговал! Симпатичная?

— Симпатичная, — умудрившись не покраснеть, спокойно ответил Тимур. В рассказе ни слова не прозвучало о Фриде и не было ни одного упоминания о Любаэль. — Пойду устраиваться, ночь скоро, а я ещё не заселился в номер. — Тимур остановился у двери. — Учти, завтра тебе необходимо быть бодрым, как утренняя роса.

— Зачем? — вместо Риго спросила Марика.

— Риго, ты хочешь восстановиться на службе? — тот кивнул. — С утра пойдём к коменданту! — закончил Тимур и выскользнул за дверь.

— Я не пойду к коменданту, — шрамы на шее Худого налились кровью и вздулись, как вены на пережатой жгутом руке. Что-то мелькнуло в глазах друга, что-то такое, от чего по спине Тимура пробежала волна мурашек и, пришло понимание решения, теперь уже бывшего наездника.

— Хорошо, — стараясь не показать подступившую горечь, выдавил из себя Тимур и прошёл к окну.

— Тимур…

— Не надо, — жест рукой остановил ненужные слова. — Я понимаю тебя…

— Ты всегда был самым понятливым, Молчун. — Риго встал рядом с товарищем и положил ладонь на его плечо. В полной тишине они смотрели на город, одетый в шаль утреннего тумана: белую у Орти и розовую, окрашенную восходящим светилом, у крыш домов Подола. Пройдёт немного времени, разгорающийся день порвёт молочное покрывало на мелкие лохмотья и заставит туман испариться, но сейчас город ловил последние, самые сладкие мгновения сна и кутался в белую пелену. В открытое окно донёсся стук каблучков по мостовой. Из парадного входа гостиницы выскользнула Марика и села в ожидающую клиентов пролётку. Заспанный кучер, прикрыв левой рукой раскрытый в зевке рот, склонился к девушке, выслушал адрес, кивнул и подобрал вожжи. Через несколько мгновений туман поглотил экипаж со спешащей на занятия девушкой. — Я, я не знаю, как сказать…

— Ты боишься, — ответом были яростный взгляд и отчаяние, плескавшееся в глубине глаз. — Чего?

Судорожно сжав ладони в кулаки, Риго отвернулся от друга. Молчун прав, он боится возвращения боли, не хочет быть беспомощным перед обстоятельствами и вновь остаться с ними один на один. Что он сделал в своей жизни? Что останется после него? Война показала своё настоящее лицо и зубастый оскал. Под чёрной вуалью смерти нет места приключениям и показному геройству. Победы достаются через боль и страдания, потерять себя там гораздо проще, чем где-либо. На войне нет места для детских игр. Недавно он чуть не остался под стенами вражеской цитадели в виде хладной головёшки. Кровь драконы излечила раны — жаль, что она не лечит душу. Одно настоящее сражение перекроило его на новый лад. Что бы кто ни думал, он вернётся в армию, но придёт в крыло не сопливым мальчишкой, а полноценным боевым магом, способным защититься от вражеских проклятий и защитить от них других. Имперцы сильно задолжали ему. Страшно умереть не оставив после себя совсем ничего… Сегодня он принял решение, оно далось тяжело, разрывая душу надвое, но путь был определён. Возможно, Тимуру оно покажется подлым, но быть армейским григом и разменной монетой баталий не хотелось. Было бы неосмотрительно упустить второй шанс, подаренный самим Молчуном, Керром и безвестной драконой.

— Я пойду к ректору. Надеюсь, что меня зачислят в школу. Думаю, что за полтора месяца не сильно отстал от общей программы: хочу стать настоящим магом, — Тимур молчал, он отлично научился скрывать чувства, лицо его оставалось непроницаемым, на ауре не возникло ни единого сполоха, что творилось в душе и голове осталось неизвестным. Он видел, что Риго хочет сказать что-то ещё, наверняка что-то важное, объясняющее или проливающее свет на принятое решение, но какая-то внутренняя борьба не дала ему открыть рот.