Анна Гурова - Князь Тишины

– А может, и не шагнет, – раздался у меня в голове насмешливый голос Эзергиль.

– Не мешай, – еще не поняв, что случилось, огрызнулась я.

– Знаешь, почему не шагнет? – не обратив внимания на мою реплику, продолжала Эзергиль.

Теперь я ее разглядела. Мы стояли друг против друга по обе стороны инвалидного кресла, как ангелы смерти. Старик нас не видел. Его слезящиеся глаза были прикованы к полосе света между шторами. Эзергиль улыбнулась мне, взмахнула рукой, и свет за окном начал меркнуть.

Тут до меня дошло: Эзергиль каким-то образом пролезла в мою реальность. Мало того, она еще и пытается ею управлять! И у нее, кажется, получается…

– Знаешь, почему он останется здесь? – повторила Эзергиль. – Потому что ему некуда идти. За окном ничего нет. Гляди.

Она отдернула штору. Полоса света исчезла. Пропала радуга, так и не появившись. Ни солнца, ни зелени. Только голая равнина, темнота и тишина. И тихо посвистывает ветер.

– Да хватит мне мешать! – сердито крикнула я. – Как ты сюда вообще попала?

Эзергиль подошла к старику и легко подняла его за плечо. Морщинистое лицо старика скривилось в жалобной гримасе, тусклые глаза беспомощно забегали в поисках погасшего окна.

– Что тут за мумия к креслу прилипла? – брезгливо произнесла Эзергиль и толкнула старика. Коснувшись пола, его тело мгновенно рассыпалось и смешалось с многолетним слоем пыли. Эзергиль растерла тапочком контуры его фигуры и присела на подлокотник инвалидной коляски.

– Это к вопросу о том, кто кого боится, – небрежно сказала она. – Попробуй меня отсюда выставить. Попробуй сделать мне хоть что-нибудь. Ты не думай, никаких обид. Я буду просто здесь сидеть.

– Лучше уходи, – угрожающе сказала я. – Смотри, пожалеешь!

Эзергиль пожала плечами и принялась болтать в воздухе ногой.

– Я – единственное препятствие, стоящее между тобой и зачетом. Не получишь зачета – вылетишь из мастерской. У тебя ведь и так хвостов предостаточно.

– Последний раз предупреждаю!

Поганка Эзергиль не соизволила отреагировать.

Я чувствовала себя злой и растерянной. Мании величия у меня все-таки не было, и я отдавала себе отчет, что самостоятельно мне с Эзергилью не справиться. Но, после того что я сегодня наговорила, надо было обязательно что-то предпринять, чтобы не опозориться окончательно, – на что Эзергиль, конечно, и рассчитывала. Я начала с простого: попыталась восстановить пейзаж за окном, а там уж видно будет. Но Эзергиль мигом отследила и пресекла мое намерение. Меня охватил полный физический и ментальный паралич, в голову словно ваты напихали. Поединок двух воль закончился в считанные секунды; его единственным результатом был усилившийся снаружи ветер. Я стояла перед Эзергилью совершенно беспомощной. Через несколько мгновений я с ужасом осознала, что она пытается пролезть в мои мысли.

– Сотворила, говоришь, демона, – мурлыкала она. – Посмотрим, где ты его взяла на самом деле…

Я чувствовала себя так, как будто кто-то ходит у меня в голове, пинком открывая все встречные двери. Там было немало интересного, помимо демона, – такого, что Эзергили знать ну никак не следовало, и, если бы она обращала внимание на все, что попадалось ей на пути, многое бы впоследствии в моей жизни изменилось. Но ей была нужна именно информация о происхождении демона.

– Вот и оно! – деловито произнесла она. – Гелька, повернись ко мне левым боком, а то неудобно смотреть.

Я начала уже поворачиваться, как под гипнозом, когда в комнате вдруг резко потемнело. Словно тень набежала и ушла. На лице Эзергили появилось озабоченное выражение.

– Это еще что? – пробормотала она.

Ветер снаружи затих. Наступила мертвая тишина. Эзергиль медленно встала с подлокотника, опустила голову и прикоснулась ладонями к вискам, как будто у нее заболела голова. Хотя она все еще держала меня парализованной, в моих мыслях ее присутствия больше не было, и я обрела способность думать самостоятельно. Эге, что-то у негодяйки не заладилось. Судя по всему, моя музыкальная реальность уходила у нее из-под контроля. Не захотелось ли кое-кому немного мне помочь?

На комнату снова опустилась темная пелена. Теперь она была гуще и тяжелее. Штора колыхнулась – за окном прошелестел ветер. Фарфоровое лицо Эзергили приобрело синюшный оттенок.

– Кто здесь? – хрипло крикнула она.

Я вздрогнула от неожиданности и, к большому удивлению, услышала, что ее голос дрожит. Конец света – Эзергиль испугалась!

– Гелька, я спрашиваю, кто здесь?

Она спрашивает меня? Мне-то откуда знать? Я чуть так и не ответила, но вовремя вспомнила о поддержании репутации.

– Здесь нет никого, кроме тебя и меня, – зловещим шепотом произнесла я. – И ты это прекрасно знаешь.

Эзергиль обернулась ко мне и открыла рот, намереваясь что-то сказать. Теперь ее лицо выглядело копией моего – злое и растерянное. Наши взгляды встретились… и в этот миг ее глаза вспыхнули. Уж не знаю, что она увидела. Я успела заметить на ее лице выражение изумления и испуга, которое почти сразу исчезло. За несколько секунд лицо Эзергили снова превратилось в бесстрастную, лишенную всякий эмоций маску. Вдруг она выбросила вперед руку и швырнула мне что-то в лицо. Я успела только заслониться локтем, но и этого не потребовалось: кинутое вспыхнуло в воздухе роем крошечных огоньков и сгорело, не долетев до меня.

«Да она меня убить хочет, что ли?» – ошеломленно подумала я. Эзергиль тем временем оказалась напротив меня, и в руке у нее возник клинок, длинный, узкий и блестящий. Глядя мне в глаза, она медленно, как будто осторожно, занесла его над головой. Я даже закрыться не смогла – стояла и смотрела как зачарованная. То, что случилось потом, было едва ли не самым красивым из виденного мной в жизни: в одно мгновение клинок оплело кружево тончайших трещин, и тысячи стальных блесток с хрустальным звоном посыпались на пол. Эзергиль осталась без оружия, к своему великому удивлению.

Все совершалось очень быстро, как будто по заранее намеченному плану. Силуэт Эзергили вдруг стал расплывчатым. Я подумала было, что у меня заслезились глаза, сморгнула, но не помогло. Бесстрастные черты Эзергили исказились, словно от физического усилия; она стояла неподвижно, и ее тело медленно растворялось в воздухе. Она смыться пытается, догадалась я. Радость-то какая! Скатертью дорожка!

Однако у того, с кем она сражалась (а у меня уже возникли определенные подозрения на этот счет), явно были другие планы. Свет луны померк. В комнате стало совсем темно. Однако я видела Эзергиль, как будто чужими глазами, – она стояла в черной пустоте и светилась изнутри белым пламенем, как гнилушка. Вдруг она всхлипнула, и ее очертания из расплывчатых снова стали четкими.