Геннадий Ищенко - Неудачник (СИ)

— А о чем тогда говорить? — спросила Алина. — Или просто помолчим?

— Баум сказал, что наше королевство проигрывает войну, — сказал Клод. — В Бастиан повалили беженцы. Если прибьют графа Роднея, я буду только рад, но у меня там остались друзья и Рабан. И еще где — то шляется Варин.

— И что ты можешь сделать? — спросила сестра. — Только ходить с мрачным видом? Отец всегда говорил, что незачем ломать голову там, где от этого нет никакой пользы. Пошли лучше в дом, а то без плаща все — таки прохладно.

Утром Клод обратил внимание на то, что Мануэла нервничает, хоть и старается этого не показать. Она мало и без аппетита поела за завтраком, потом с помощью Леоны надела новое платье и встала у одного из окон, выходящих в сторону ворот. Первым приехавшим был священник, вторым — знаток законов из магистрата. Вместе с ним прибыли пять городских стражников, которые расположились перед домом. Граф появился только к одиннадцати. Он приехал в сопровождении Баума, какого — то неизвестного Клоду дворянина и десятка своих дружинников. Дружинников не пропустили наемники, а остальные доскакали до дома, спешились и вошли внутрь.

— Могла бы и пропустить моих людей, — ни с кем не здороваясь, раздраженно сказал Мануэле Ойген. — Никто бы тебя при свидетелях в центре города не тронул!

— А без свидетелей, значит, можно? — ехидно спросила графиня. — Ладно, не стоит устраивать семейных ссор. Мы тебя и так уже ждем почти два часа, поэтому не будем терять времени. Где договор?

— Достань! — коротко приказал граф дворянину. — Это свидетель с моей стороны барон Эрнст Кремер. Предусмотрительно было с твоей стороны пригласить священника. Теперь нам не придется никуда ездить.

— Где золото? — спросила Мануэла. — Пока я его не увижу, я твои бумаги даже не буду читать.

— Сейчас принесут, — ответил Ойген, забирая у барона договор. — Читай, а Эрнст тем временем принесет сумки.

Мануэла быстро прочитала договор и передала его знатоку.

— Меня в нем все устраивает. Просмотрите его, Георг на правильность, чтобы потом никто не мог ни к чему придраться. Где чеки?

— Вот чеки, — сказал граф, передавая ей несколько листов. — А это твои пять тысяч. Подписывай договор.

— Не торопи, — отмахнулась от него Мануэла. — Сначала я проверю чеки. Не бойся: золото я пересчитывать не стану.

Все бумаги оказались в порядке, поэтому она подписала оба экземпляра договора и отдала их знатоку, который скрепил ее подпись печатью. После этого священник провел процедуру развода и сделал в своей книге нужную запись. Ни с кем не прощаясь, граф быстро вышел из дома.

— А вы почему не уехали вместе с графом? — спросила Мануэла Баума.

— Сегодня получил расчет, — ответил он. — Приехал сюда, чтобы сказать, что принял ваше предложение. Сегодня же займусь продажей дома.

— Я рада, — сказала графиня. — Послушайте, Джед, может, займетесь домом чуть позже? А пока съездите со мной и Клодом в ваш Совет. Нужно купить для него медальон.

— Умно придумали, — признал он. — Но у нас за это очень дорого возьмут. В столице вышло бы гораздо дешевле, а здесь заплатите пятьсот монет.

— Я думала, что платить придется больше, — сказала Мануэла. — До столицы еще нужно добраться, Джед, а мне этот парень дорог не только из — за собственной жизни. Но именно из — за меня его могут убить. Я хотела подождать, пока нам привезут плащи, но сегодня почти летняя погода, поэтому можно поехать и так.

— Конечно же, я с вами поеду, — согласился маг. — Это здесь в центре, и поездка много времени не займет, а со мной вам все быстро оформят.

Дом, в котором помещался Совет магии, находился в нескольких минутах езды, и никаких посетителей к сидевшему в нем магу не было, поэтому основное время потратили, дожидаясь, пока он пересчитает монеты.

— Все верно, — подвел он итог. — Держите, молодой человек, свой медальон.

— А что он делает? — спросил Клод, забирая у мага небольшой золотой диск на цепочке. — Магию я в нем почувствовал, но ничего не понял.

— Не стоит на медальон воздействовать магией, — предупредил маг. — Он от нее защищен и не содержит ничего, кроме ваших личных данных. Любой из наших магов всегда может узнать, с кем он имеет дело. Теперь это будет доступно и вам. Держите эту книжку. В ней наш Кодекс, в котором записаны все права и обязанности мага империи, и то самое заклинание, с помощью которого вы сможете прочитать любой медальон.

— Я могу у вас составить договор на охрану? — спросила Мануэла.

— Конечно, графиня! — с готовностью кивнул маг. — Это будет стоить всего десять золотых. Сейчас я составлю бумагу.

— Теперь я за тебя спокойна, — сказала Мануэла, когда они покинули Совет и вышли к своему экипажу. — Постарайся быстрее выучить этот их Кодекс.

— Пусть вас не слишком успокаивает этот медальон, — сказал Клоду Баум. — Он вас только прикроет от дуэлей и даст право на защиту магией. Если расслабитесь, убьют и с медальоном. А Кодекс нужно выучить, я вам об этом уже говорил. Сейчас вы наняты графиней, и этот наем дает вам кучу прав, которые нелишне знать. Я вам сегодня больше не нужен? Тогда я прощаюсь и побегу заниматься делами.

— Сейчас съездим к одному моему хорошему знакомому, можно сказать, другу, — сказала Мануэла. — Вообще — то, не принято наносить такие визиты без предупреждения, но Манф не обидится, а мы узнаем все городские сплетни. Заодно с его помощью устрою, чтобы нам передавали приглашения на приемы. Сейчас о моем воскрешении почти никто не знает. Если будем сидеть и ждать, пока эту новость разнесут сплетники, потеряем несколько дней. Проще будет это сделать самим.

Она сказала адрес кучеру, и уже через десять минут экипаж, который сопровождали два конных наемника, остановился у небольшого двухэтажного дома с портиком.

— По — моему, я с тобой зря тратила время, — недовольно сказала Мануэла. — Что ты сейчас должен делать?

Получив справедливое нарекание, Клод покраснел и поспешил выйти из экипажа. Распахнув дверцу с той стороны, где сидела графиня, он подал ей руку и помог выйти. С ними не было слуги, поэтому представляться пришлось самим.

— Прошу вас, графиня, и вас, господин барон! — поклонившись, сказал стоявший у входа слуга. — Следуйте за мной!

Он их отвел на второй этаж в богато обставленную комнату и ушел докладывать о гостях хозяину.

— Здесь ничего не изменилось, — грустно сказала Мануэла. — Как будто не было этих восьми лет. Даже немного обидно. Каждый из нас считает себя центром этого мира, но приходит смерть, и для тебя все заканчивается, а все остальные продолжают жить как ни в чем не бывало.