Свет vs Тьма. Избранная - Ольга Владимировна Иванова
— Только не убирай руку… Только не убирай…
Мое дыхание стало сбивчивым и частым, тело перестало слушаться, а отяжелевшие веки закрывались сами собой… И далекий голос Никиты, зовущий меня по имени, было последним, что я услышала, прежде чем погрузиться в глухую черноту…
Очнулась я в комнате, похожей на больничную палату: белый потолок, светлые стены, окно, прикрытое жалюзи.
— Наконец-то, — прошептал кто-то знакомый рядом, и чья-то теплая ладонь накрыла мою.
Я повернула голову на голос и сквозь едва приоткрытые веки посмотрела на своего отца.
— Папа… — мои губы с трудом шевелились, а горло болело от сухости. — Где я?..
— В клинике, при Управлении, — отец ласково погладил меня по руке. — Ты три дня была без сознания… Мы все очень волновались за тебя…
— А Никита? Что с Никитой? — спохватилась я, пытаясь приподняться, но слабость во всем теле не дала мне это сделать, и я обессилено упала обратно на подушку.
— Не напрягайся, тебе пока нельзя вставать, — отец с обеспокоенным видом поправил на мне сползшее одеяло.
— Папа, что с Никитой? — мое сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.
Неужели, все было напрасно?
— Да в порядке все с твоим Никитой, — со странной интонацией ответил тот, и мне это не понравилось еще больше.
— Его забрали Темные, да? — выдавила я из себя страшную догадку.
Мои глаза тут же наполнились горячими слезами бессилия и обреченности, и я отвернулась к окну.
Внезапно дверь в палату распахнулась, и кто-то вошел со словами:
— Геннадий Сергеевич, я взял кофе и для вас…
Боясь поверить, что слышу действительно тот самый голос, я медленно обернулась. Сквозь пелену слез передо мной проступали очертания знакомой фигуры, от вида которой у меня сердце пустилось в такой пляс, что казалось, разорвет грудную клетку. А Никита тем временем, застыв в дверях с двумя стаканчиками кофе, тоже во все глаза смотрел на меня.
— Она пришла в себя? — взволнованно спросил он, только почему-то у моего отца.
— Как видишь, — тот улыбнулся и поднялся со стула. — Я пока пойду прогуляюсь… Что-то ноги затекли… Оставляю тебя за старшего…
Потом, сказав «спасибо», он забрал у Никиты один стаканчик и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
— Аня… — Никита наконец сорвался с места и кинулся было ко мне, но от резких движений горячий кофе из стакана выплеснулся ему на руку. Было заметно, как он сжал зубы, силясь не ругнуться, потом же заметался по палате, ища, куда пристроить мешающий напиток.
Со стороны это выглядело очень забавно, и я не сдержала улыбку, но вместе с ней из глаз все-таки покатились слезы. Только на этот раз они несли с собой только счастье и непередаваемое облегчение…
Для кофе, в конце концов, нашлось место на тумбочке, а Никита оказался сидящем на моей постели. Он совсем близко наклонился ко мне и тут же принялся покрывать поцелуями мое заплаканное лицо, я же, насколько мне хватало сил, обняла его за шею и прильнула к нему, счастливо улыбаясь и целуя в ответ. Наконец наши губы встретились, и я утонула в ощущениях, по которым так тосковала все эти долгие дни.
— Я так боялся за тебя, — прошептал Никита, зарываясь лицом мне в волосы. — Мне рассказали, как это было рискованно… И я бы не простил себе, если бы с тобой что-то случилось… Почему ты мне сама сразу все не объяснила?..
— Если бы я тебе тогда все рассказала, ты бы не позволил мне это сделать, — ответила я, еще крепче прижимая его к себе. — Значит, у меня все получилось?..
— Получилось… У тебя все получилось, дурочка моя… — его дыхание путалось в моих волосах.
— Слава Богу, — я облегченно засмеялась. — А я боялась, что мне не хватит сил довести все до конца… Тебя хоть сразу отпустили?
— Нет, еще денек помучили, поизучали, а потом, не без помощи Власова, наконец-то отпустили, — в голосе Никиты тоже слышалась улыбка.
Все-таки Власов и тут помог мне… Переступил через себя… Интересно, он очень злился, когда узнал о моем своевольном поступке?..
— А Алина? — вдруг вспомнила я о еще одном немаловажном участники этих событий. — У нее все в порядке?..
— Я слышал, Алина отделалась незначительным выговором. У нее есть удивительная способность всегда и везде выходить сухой из воды…
— Все равно, это ведь только благодаря ей я смогла попасть к тебе…
— Знаю, она же первая прибежала на помощь, когда ты потеряла сознание… А потом оперативно позвала врачей…
«И все-таки Алина не такая уж плохая, как пытается казаться, — усмехнулась я своим мыслям. — Не плохая… Даже несмотря на то, что Темная…»
— Покажи мне его, — попросила я, чуть отстраняясь от любимого.
Никита нехотя оторвался от меня и, закатав рукав толстовки, продемонстрировал свой сигнум. Тот излучал приглушенный белый свет без всякой примеси Тьмы.
— Даже белее, чем мой, — пошутила я, сравнивая его со своим сигнумом, в котором еще виднелись точечные вкрапления черного цвета.
— Власов сказал, что твой сигнум скоро станет как и прежде полностью светлым, — поспешно и с каким-то виноватым видом отозвался Никита.
— Я знаю, — улыбнулась я, поглаживая его по щеке. — Да и, в конце концов, это же не чья-нибудь Тьма, а твоя…
После этого Никита вновь порывисто заключил меня в объятия и горячо выдохнул на ухо:
— Спасибо, что подарила мне Свет…
Эпилог. Два с половиной месяца спустя…
…Я очередной раз увернулась от холодного порыва ветра, мысленно проклиная ноябрьскую погоду, и наконец заскочила в спасительное тепло здания. Нажав в лифте на двадцать пятый этаж, принялась рыться в сумке в поисках пропуска. Искомый документ я нашла довольно быстро, но вместе с ним неожиданно нащупала еще одно удостоверение. «Берников Никита Андреевич, помощник адвоката. Министерство юстиции при Главном Управлении
