Холодный Огонь - Тамора Пирс
«Бьюсь об заклад, они на чердаке хранили всякую всячину», ‑ мрачно думала она, маневрируя мимо конькобежцев так быстро, как только осмеливалась. «Милую, сухую всячину, которая легко загорится. Бьюсь об заклад, что он сразу же туда и пошёл».
Вместо того, чтобы пробиваться через зевак, она огибала их по широкой дуге, направляясь к причалу кухонь. Даджа скользнула к нему между санями и людьми с санками, выстроившимися на льду. У причала они забирали из госпиталя столько людей, сколько могли, и увозили их в безопасное место.
Засиял серебристый свет. Даджа прикрыла глаза. Какой-то маг сидела в грязи под причалом. От неё в лёд лилась магия. Лужа талой воды на поверхности льда, скользкая как смазка как для людей, так и для саней, замёрзла. Она была погодным магом, и вытягивала холод из земли, передавая его в лёд вокруг причала. Каким бы горячим ни был горевший поблизости огонь, лёд не растает.
Засмотревшись на мага, Даджа ударилась плечом об одну из опор причала. «По крайней мере, я ехала почти со скоростью пешехода», ‑ подумала Даджа, сжав зубы от боли. Даже несмотря на несколько слоёв одежды, было больно. Что хуже, она услышала, как ледяной маг весело хохотнула.
Даджа не задержалась у причала. Она сорвала с ног коньки, повесила их себе на шею, и забралась на причал по лестнице. Между причалом и кухней выстроилась двойная цепочка людей, передававшая больных, раненых и детей в ждущие сани.
Джори стояла у открытой двери кухни. Как и все работники в этой цепочке, её нос и рот защищал от дыма мокрый кусок кисеи, который обычно использовали для отжимания творога. Она взвизгнула, когда Даджа подошла сзади и заключила её в объятия, затем облегчённо ахнула, когда Даджа стянула с лица шарфы.
— Полагаю, ты не хочешь убраться отсюда в безопасное место? ‑ спросила её Даджа.
Джори кашлянула:
— Тут никакой опасности нет, ‑ сказала она. ‑ Раввот Ладрадун всё ещё эвакуирует ясли — не хватает рук, чтобы вынести всех малышей. ‑ Она взяла протянутые ей Даджей шарфы, и замотала ими вопящего, кашляющего, полуодетого ребёнка, которого кто-то передал ей изнутри здания. Джори дала остальные шарфы работникам по обе стороны от неё: они ими замотали следующих двух детей. Даджа сняла с себя тулупы, и отдала их тоже.
— Раввот Ладрадун погиб, ‑ крикнул мужчина, передавая Джори последнего ребёнка. ‑ Говорят, что крыша в яслях просто обрушилась.
Глаза Джори наполнились слезами, которые потекли по её щекам, оставляя дорожки в покрывавших её лицо пепле и саже. Она на автомате схватила следующего вышедшего из здания пациента, одноногого мужчину, и натянула на него один из тулупов Даджи, прежде чем передать его вниз, к саням.
— Поткракер всё ещё внутри? ‑ спросила Даджа.
— Она удерживает огонь, ‑ прохрипела Джори. ‑ Пламя каким-то образом пробралось в подвальные склады, и кувшины с маслом взорвались, и снесли заднюю часть кухни.
— Постарайся выжить, ‑ сказала ей Даджа. Она ринулась внутрь кухни, думая «ага, как же, «каким-то образом». Бэн любит смешивать масло и огонь».
Глава 16
Оленника стояла перед стеной огня, выросшей там, где раньше была задняя часть кухни. Темноволосый маг будто прошла через бой. Её чёрные волосы неопрятно выбивались из заколок. Её неброское платье было порвано, опалено и измазано сажей. По её лицу тёк пот. Её чёрные глаза смотрели спокойно, а ладони были слегка сжаты перед ней. Собравшись было крикнуть ей на ухо — рёв падающих потолочных балок, огня и вопли людей оглушали, — Даджа вспомнила о способе поговорить, который не отвлечёт Оленнику от её барьеров для находившегося под ними огня. Она осторожно положила ладонь на плечо мага-повара.
Как она и надеялась, их общие узы с огнём позволили им говорить
«Нужна помощь?» ‑ спросила Даджа.
Оленника криво улыбнулась: «Я в порядке — нужно держаться, чтобы у них был ещё один выход для пациентов», ‑ ответила она. «Ты только зря потратишь время, если попробуешь удержать огонь внутри госпиталя. Его слишком много. Тебя раздавит».
Вспомнив Дом Джосарик, Даджа содрогнулась. Она бы снова проделала подобное, если было необходимо, но это было как пережить приливную волну. Она не хотела пытаться сделать это дважды.
Оленника уловила её мысли. «Значит, ты усвоила, что не можешь всё побороть», ‑ подумала она, её внутренний голос был таким же ироничным, как и обычный. «Ты узнала, что ты всё же человек. Как грустно. Слушай меня, девочка-маг — как только они перестанут нуждаться в этом выходе, я уйду. Я умею распознать, когда против меня работает что-то гораздо более крупное».
«Я могу помочь», ‑ ответила Даджа. «Внутри ещё есть пациенты. Я посмотрю, см...»
«Подожди», ‑ сказала Оленника, когда Даджа собралась отнять от неё руку. «Есть одна вещь… если ты не боишься».
«Что?» ‑ спросила Даджа.
Мысли Оленники мигнули, будто она сама сомневалась. Затем она сказала Дадже: «На дальней стороне госпиталя, прямо за дверью слева от меня, есть запертое крыло. Там держат безумцев. Большинство из них смирные. Мы почти всё время держим их под действием зелий, пока до у лекарей не дойдут до них руки. Никто не попытался их вывести».
Даджа дрогнула. Как и большинство людей, она боялась безумия. Она видела всяких сумасшедших — тех, чьи семьи были слишком бедны, чтобы нанять дорогостоящих целителей, способных сделать их жизнь счастливее, или тех, кому просто уже было не помочь.
«Ничего», ‑ сказала ей Оленника. «Можешь попробовать первый эта...»
Даджа боялась, но она знала, что сделали бы на её месте Ларк и Сэндри.
«Прямо на через всё здание, если идти отсюда?» ‑ спросила она.
«Через дверь». Оленника указала пальцем. «Они слушаются простых команд. Но только простых. Я знаю, потому что сама варю для них зелье».
Даджа кивнула, и побежала к двери, о которой они говорили, и в лежавший за ней коридор. По обеим сторонам коридора большие палаты стояли открытыми, извергая потоки пожарников. Она была потрясена тем, как много людей всё ещё было внутри, но по крайней мере те, кто мог двигаться, помогали тем, у кого были трудности. Она обогнула двух девушек, поддерживавших очень старого мужчину, и подхватила малыша, которого уронила нёсшая его женщина.
— Я и забыла, какие они тяжёлые, ‑ сказала женщина с сединой в волосах, и отчаянно закашлялась. ‑ Он — последний из малышей. Какой-то малый по имени Ладрадун вошёл внутрь, чтобы забрать остальных, и крыша обрушилась
