Где наша не пропадала
Несмотря на занятость, Олдер проявлял неоднозначные знаки внимания к Илди. Я видела, девушке это было приятно. Но ее все время что-то сдерживало. Было такое ощущение, что она боялась сама себя. Когда мы жили у Арканы она и то была более открыта. Я попыталась вывести ее на откровенный разговор, но девушка только расплакалась и убежала. Я не знала чем им помочь и что сделать. Вижу же, что оба мучаются.
Но это я не знала. А Олдер оказался еще тем ловеласом. Скромный-скромный, а фантазия работает хорошо. Во время последнего боя его ранили в бедро. Не очень сильно, но явно задели кровеносный сосуд. Крови было о-го-го. Надо было видеть побледневшее лицо Илди когда она увидела как победитель, пошатываясь, уходит с арены, волоча ногу и оставляя за собой кровавый след. Нет, я первоначально также испугалась за своего друга. Но только до момента, пока не увидела, с каким радостным блеском в глазах он принимает помощь от нашей общей подруги. Хотя... судя по всему, подругой она останется только моей. Молодых же людей соединяло совершенно другое чувство.
Из-за раны нам пришлось задержаться в замке еще на три дня. Чтобы не привлекать ненужное внимание, мне их пришлось просидеть почти в гордом одиночестве в комнате Илди. Компанию мне составлял Снежок, еще время от времени к нам заглядывала Нира. От нее-то я и узнавала о состоянии здоровья Олдера и прогрессе в отношениях между молодыми людьми. И то, и другое на полных парах двигалось вперед, снося все на своем пути. По-видимому, у одной сорвало тормоза, а на втором сказалось длительное воздержание. И вот, спустя три дня они пришли ко мне, краснея и извиняясь. Ну что уж там, дело-то молодое. Вот только уезжать нам надо было как можно быстрее, так как молодела я сейчас не по дням, а по часам. Точнее разница между восьмьюдесятью и шестьюдесятью годами не так сильно бросалась в глаза, как между пятидесятью и сорока. А люди к новичкам, обычно, не только относятся с осторожностью, но и присматриваются повнимательнее. Боюсь, что если здесь окажутся такие же сообразительные и внимательные люди как мои друзья, для меня все может закончиться не так радужно как хотелось бы.
Родные не хотели, чтобы Олдер уезжал. В этом мире все члены семей долгожителей держались дружка за дружку. Смотрю, у моего охранника также треснула ледяная корка, удерживающая его ранее от контактов с братьями и сестрами. Одно дело отказываться от общения, когда ты его и не имел и не знал, и совсем другое, когда пожили вместе недельку. Тем более, что причин для неприязни или ссоры между ними не было. А тот из-за кого они были далеки друг от друга, давно умер. Кроме того, искренний интерес к жизни матери братьев также сыграл не последнюю роль в сближении Олдера с родными. Но меня-то надо было увозить. И чем быстрее, тем лучше. Чтобы братья не переживали и не уговаривали его остаться, парень пообещал вскоре снова приехать в Вианар. А как иначе? Он же, вроде как, взял на себя все обязательства эйра этих земель. Поэтому надолго оставлять их больше не может.
Мы опять отправились в путь, петляя и запутывая следы. И вот, спустя десять дней, наконец-то мы оказались в какой-то невообразимой глуши, в которой пряталась одна из лабораторий семьи Агани и меня наконец-то выпустили на волю. Все эти дни нас со Снежком прятали. Создавалась иллюзия, что путешествуют только трое: Олдер, Илди и Нира как их обслуга. В большие города мы не заезжали. Перед селениями меня с ирландом высаживали из кареты, и нам приходилось отсиживаться в овраге или лесочке, прячась от всех пока шла замена средства передвижения или закупка продовольствия. Спали мы все эти дни на природе в походных условиях. В общем-то, мне это даже нравилось. В молодости мы любили всем семейством выбираться с палатками на природу. Вот только все же я привыкла мыться каждый день, а сейчас мне приходилось довольствоваться только влажными обтираниями. За все время путешествия мы только два раза проезжали мимо речек и один раз встретили озеро. Соответственно, только три раза мы смогли нормально искупаться.
Но ничего, все заканчивается и наша поездка в том числе. Мое омоложение длилось еще дней десять. Сейчас мне никто бы не дал больше восемнадцати-двадцати лет. Примерно так и выглядят первые две тысячи лет все долгожители. Мне же всего восемьдесят. По меркам этого мира я еще не достигла первого совершеннолетия. Оно у них наступает в сто лет.
Как только Илди сообщила, что я больше меняться не буду, а она это точно знала, так как сцеживала с меня чуть ли не каждый день по литру крови (ну ладно, насчет литра я переборщила, но все же) на свои исследования, Олдер нанял полный штат прислуги и охраны, поставив Ниру домоправительницей. Ему же надо было возвращаться в Вианар. С этого момента он разрывался на два лагеря. Несколько недель он приводил в порядок свой эйрат (все же долгое отсутствие главного хозяина негативно сказалось как на состоянии земель, так и на самоуправстве некоторых сиеров и градоправителей), после чего заезжал на недельку к нам. И да, неделя в этом мире это десять дней, а не привычные мне семь.
Илди все время проводила в своей лаборатории. И даже когда ее удавалось оттуда вытащить физически, мыслями она все равно оставалась там. И только когда приезжал Олдер, девушка отрывалась от терзания моего тела (нет, она, как и обещала, сильно меня не мучила, но раз в два-три дня несколько часов в ее лаборатории мне приходилось проводить, из-за чего все слуги в нашем доме смотрели на меня с жалостью думая, что я чем-то больна) и своих колбочек, переключаясь на молодого человека.
О нормальном путешествии, чтобы посмотреть новый мир, пока не могло быть и речи. И Олдер, и Илди заняты, самой же отправляться было опасно. Незнание элементарных вещей могло выдать меня с головой. Поэтому, уже на протяжении нескольких месяцев моими единственными развлечениями были чтение и верховые прогулки со Снежком. Да, вот даже так.
Мой охранник (хотя, какой он уже охранник) во вторую свою поездку к нам привез мне в подарок альбиноса-криовеса. Олдер предложил таким образом расширить мою коллекцию необычных питомцев. И где только нашел? Вот я и совершала ежедневно, по несколько часов, верховые прогулки на Вьюге. Моя девочка была не только быстра, но и имела довольно специфический характер. Я бы даже сказала, довольно злобный характер, хорошо хоть направлен он был не на меня, а на обслуживающий персонал. Нам же с ней удалось довольно быстро найти необходимые точки соприкосновения. После первого раза, когда она меня попыталась сбросить, Снежок ей быстро и главное доходчиво объяснил, что меня стоит слушаться. После того как несколько дней будет печь и зудеть задница, до кого хочешь дойдет, кто в доме хозяин.
