Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис
– Возлюбленный, порешила я, что надлежит нам отыскать людей, населяющих мир сей, и жить между ними. И признаюсь тебе откровенно: отчаянно хочу этого. Потому что боюсь быть в глуши, и кажется мне, что до сих пор нуждаюсь в помощи и защите от моей Госпожи, хоть и мертва она. Многолюдье и суета городская принесут мне покой, я никак не могу позабыть ее: только вчера мне снилось по утреннему холодку, должно быть, что по-прежнему властна она надо мною и что срывает она с моего тела одежду, дабы помучить. Так что проснулась я в слезах. Молю тебя, прости мне это желание, ибо если не согласен ты, буду я супругою тебе жить здесь и набираться отваги.
Поднявшись, он покрыл поцелуями лицо ее:
– Нет, воистину не намеревался я навсегда оставаться здесь; думалось мне, что, попировав, мы отправимся дальше. Однако признаюсь, что, если ты боишься здешней глуши, я же чуточку опасаюсь города.
Побледнев, Дева молвила:
– Тогда, мой друг пусть исполнится твоя воля, если нельзя иначе. Но подумай! Путь наш еще не окончен, быть может, многое придется еще нам претерпеть, прежде чем обретем мы покой и процветание. Скажу теперь – разве я не упоминала прежде об этом? – что, пока остаюсь я девственной, мудрость и некая сила не оставят меня, но и только. Посему прошу тебя, пойдем же бок о бок из этой прекрасной долины такими как есть, чтобы мудрость и могущество мое еще могли помочь тебе при нужде. Ибо, о друг мой, жизнь наша не может быть коротка – теперь, когда вошло в нее столько счастья.
– Ладно, возлюбленная моя, – ответил Вальтер, – пойдем же побыстрее, чтобы укоротить разделяющее нас время.
– Любимый, – сказала она, – прости меня за это в последний раз. Однако должна я сказать, что чуточку знаю землю, лежащую впереди нас, – отчасти своим знанием, отчасти потому, что внимательно слушала дикий народ, пока ты в то утро спал.
Так оставили они уютный уголок у воды, они вышли в долину и отправились дальше. Вскоре под ногами снова остался лишь камень, ибо склон пошел кверху. Поднявшись на чело гребня, они заметили перед собой широкий и радостный под солнцем простор; посреди же него, против синих гор, высилась стены и башни большого города.
Тут рекла Дева:
– О милый друг! Не будущая ли обитель наша открылась сейчас перед нами во всей красоте? Не друзья ли наши населяют его, не ждет ли нас там защита от мстительных духов и морочащих душу воплощений зла. О город наш, приветствую тебя.
Посмотрев на Деву, Вальтер чуть улыбнулся и молвил:
– Радуюсь твоему счастью. Но и в этом городе окажется зло, пусть и не в облике бесов и фей, иначе поселение будет отличаться от всех ведомых мне. Любой город – без причины и смысла – родит нам врагов, и жить в нем окажется нелегко.
– Да, – согласилась она, – но чего можно добиться доблестью и мужеством в глуши, в окружении бесов? Тогда придется тебе обратиться к коварным чарам, которые вызнала я у врагов. Однако, если мы спустимся вниз, доблесть твоя сумеет разрубить спутанный узел. В худшем случае о тебе в этом городе останется память, а я буду восхищаться тобою.
Вальтер рассмеялся, и лицо его просветлело.
– Кому лук носить, как не хозяину, – рек он. – Один против многих не воин. Только на сей раз обещаю тебе не отставать.
Глава XXXI. Они встречаются с новым народом
Так они отправились вниз по склону, и дорога перед ними постепенно сужалась; так что вскоре с обеих сторон над ними высились каменные стены. Однако после часового перехода реченные стены вдруг расступились, и они – как и предполагали – оказались в новой долине, подобной той, которую оставили, хотя и не настолько прекрасной, но тоже влажной и травянистой. Воистину весьма изменилось их положение, ибо – о! – в долине стояли шатры и палатки, а посреди располагалось целое войско: вооруженные мужи стояли возле заседланных коней. Тут ноги их остановились, и сердце Вальтера упало. Он сказал себе:
– Кто знает, что это за люди. Конечно, они чужаки… и, скорее всего, нас возьмут в рабство и тогда в лучшем случае разлучат, что ничем не лучше злой кончины.
Однако же Дева, заметив коней, веселые шатры, трепещущие флажки, сверкание копий и блеск светлых доспехов, захлопала в ладоши от радости и воскликнула:
– Вот и городской люд вышел приветствовать нас; прекрасны и добры эти люди и о многом думают они, и многое исполняют, и во всем этом отныне мы станем участвовать. Пойдем же навстречу им, мой прекрасный друг.
Но Вальтер ответил:
– Увы! Тебе это неведомо, и не лучше ли было нам бежать? Но теперь для бегства уже слишком поздно, посему остается принять достойный вид и невозмутимо отправиться им навстречу, как поступили мы в стране Медвежьего племени.
Так они и сделали, и тогда от латников навстречу им отправились шестеро человек; подойдя к незнакомцам, они смиренно и почтительно поклонились Вальтеру, но не промолвили даже слова. Только указали, что проводят пришельцев ко всем остальным; и Дева с Вальтером, удивляясь, последовали за ними. Вскоре оказались они окруженными кольцом воинов и остановилась перед убеленным сединой старым рыцарем, стоявшем в полном и весьма прекрасном доспехе, но с непокрытой головой. Он также склонился перед Вальтером, но не промолвил и слова. После гостей провели в самый главный шатер, знаком указали, где сесть, и поднесли изысканнейшие яства и доброе вино. Пока же ели они, вокруг поднялась суета; когда же окончилась трапеза, подошел к ним древний годами рыцарь, любезно поклонился и жестом указал, что должны они продолжить свой путь. Когда же Дева с Вальтером выпили, оказалось, что все палатки уже убрали и некоторые люди уже приступали к самому главному шатру. Прочие садились в седла и выстраивались в дорожный порядок. Им же предложили сесть в двое конных носилок: одни для Вальтера, другие для Девы – и другого способа не предоставили. Тут пропел горн, и все дружно выехали на дорогу; Вальтер же видел сквозь шторы на окнах носилок всадников, сопровождавших его с обеих сторон, хотя меч ему все-таки оставили.
Так спускались они вдоль ущелья и до заката выехали на равнину, однако не стали задерживаться с наступлением ночи, только слегка перекусили и отправились дальше, как делают люди, прекрасно знакомые с дорогой. Вальтер все размышлял о том, что ждет их с Девой; не принесут ли по капризу судьбы
