Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга

   – Ники… – Фолк презрительно скривил губы. – Ну, говори.

   – Сначала мне нужно увидеть Эррана.

   Фолк встал из-за стола и направился к двери. Бросил:

   – Жди здесь. Я пришлю Кесселя.

   И добавил, уже выходя из комнаты, еле слышно:

   – Твое счастье, что я все еще люблю этого паршивца…

   Эрран успел переодеться и выглядел почти как всегда. Если не считать затравленного взгляда и дергающейся щеки.

   – Грай! Слава Первоматери! Я думал, они тебя прикончат.

   – Эр, мне нужна твоя помощь.

   – Арсон сказал, ты знаешь, где Ники?

   – На самом деле, нет, – признался Грай.

   – Что?!

   Глаза Эррана округлились. Он испуганно оглянулся на дверь и перешел на шепот:

   – Зачем ты это затеял, Грай? Ты не знаешь, что он за человек! С ним нельзя играть в игры.

   – Эр, Ланка ушла… – Грай сглотнул. И добавил, как всхлипнул: – Навсегда.

   Эрран отвел глаза.

   – Грай, ты же понимаешь, что это…

   – Нет! – яростно перебил Грай. – Ник сможет ее вытащить! Я все продумал. Нужно только найти его. И чтобы она дождалась!

   – Но как…

   – Я пойду за ней. Для этого ты мне и нужен. А Фолк пока отыщет Ника.

   – Но ты же сам сказал, что не знаешь, где…

   – У меня есть предположение… Он рассказывал про одного старика. Когда Ник заблудился в лесу, тот его спас. Эр, куда мог отправиться Ники? У него нет друзей, нет девушки. Нет никого, кому он мог бы довериться. А тот старик… Ники говорил, что он тоже… Был кем-то вроде него. Нужно попытаться, Эр! Это наш единственный шанс! Он жил в лесу, где-то рядом с деревней Ника.

   – Я знаю, где это, – медленно выговорил Эрран.

   С лица его ушла вся краска, и сейчас он был похож на собственное привидение. Глаза ученого смотрели сквозь Грая, и в них плескалась боль.

   – Мы тогда и встретились с ним.

   – Значит, ты сможешь указать Фолку место, – обрадовался Грай.

   – Подожди, – Эрран нахмурился. – Но там же сейчас… Туда невозможно сунуться. Там все захвачено монстрами.

   – У тебя есть прибор, – напомнил Грай.

   – Думаешь, Фолк согласится еще раз выпустить его из рук?

   – Придумай что-нибудь, Эр! Скажи, что без Ника ты не сможешь работать дальше. Скажи, что ты отказываешься помогать Арсону, пока он не выполнит твои условия!

   – Грай, – Эрран отшатнулся. – Я ученый. Я не умею… ставить условия. Там, в подвале, у твоего… В общем, я понял, что больше никогда в жизни не хочу оказаться в таком месте. Все, что мне нужно, – возможность спокойно работать.

   – Ладно, – глухо сказал Грай. – Без тебя обойдусь. Уйти в Темный – плевое дело.

   – Это бессмысленно. Ты не сможешь спасти ее. Только сам пропадешь…

   – Ну и пусть! – Он схватил Эррана за рубашку на груди и встряхнул. – Ты не понимаешь, Эр! К чему мне жить, если она… – руки Грая бессильно упали. – Если она там, – едва слышно повторил он. – По моей вине.

   Эрран долго молчал. Потом неуверенно коснулся плеча Грая:

   – Хорошо. Я попытаюсь убедить Фолка. И… можешь заехать мне по морде.

   – Что?

   – Нужно же тебе каким-то образом попасть в Темный.

   – Чтобы я смог болтаться там, пока ты не найдешь Никела, придется отметелить тебя по полной программе, и Ланке будет еще хуже!

   Эрран хлопнул себя по лбу:

   – Как я сразу об этом не подумал? Есть еще один вариант.

   – Та дрянь, которой ты меня когда-то чуть не убил?

   – То был прототип. Думаю, что в этот раз «коктейль» сработает, как надо. Никел пользовался им десятки раз, так что и тебе сгодится. Не знаю, как ты будешь искать ее в Темном… Может, лучше уходить рядом с ней – я имею в виду здесь, в этом мире, – есть шанс, что это поможет. Один кубик – час-полтора там. Больше четырех – слишком опасно. Не рискуй. Лучше вернись, сделай перерыв и попробуй еще раз. Если переборщишь с дозой, можно уйти навсегда. Ты понял?

   – Да, – Грай кивнул. – Спасибо, Эр.

 Глава 5

   – Хватит валяться в постели, лежебока, – Дугал грохнул чем-то об пол.

   – Тоже мне постель, – ворчливо отозвался Ник, разлепив опухшие глаза.

   Он полночи проворочался на худом бугристом тюфяке. Спина болела. Изо всех щелей тянуло холодом и сыростью. Дугал деловито собирал заплечный мешок. На полу лежали снегоступы и старая походная экипировка.

   – Откуда это все?

   – Не бойся, не украл.

   – Вы куда-то собрались, дядя Дугал?

   – Я давно к этому готовился. С тех самых пор, как мы с тобой осенью встретились. Знал, что ты рано или поздно придешь ко мне. Таким, как мы, нужно держаться вместе. Собирайся.

   – Куда? Вы о чем?

   – Ты же хотел изменить свою жизнь.

   – Я… – Ник с трудом мог вспомнить, что говорил пару дней назад, когда добрался до берлоги Дугала, сбежав из больницы в пижаме и тапочках.

   Он тогда повалился на пол, застонал, пытаясь дуть на заледеневшие пальцы и чуть не теряя сознание от боли, – тепло очага обжигало кожу. Дугал засуетился, дал глотнуть чего-то горячительного, и Ник сразу захмелел, до мути в глазах. Язык развязался, и он вдруг выплеснул на Дугала все о своей несчастной любви, о ненависти, о предательстве. И о том, что старый бродяга был прав, что нет настоящих друзей, кто бы заботился о нем, и любил, и понимал. Теперь, когда обрывки того разговора начали всплывать в памяти, Нику стало стыдно. А ведь Дугал, похоже, воспринял его откровения всерьез.

   – Я просто хотел все обдумать в одиночестве. Решить, что делать дальше.

   – Вот и отлично. Там, куда мы идем, все и поймешь. У меня есть немного деньжат, до окраины доедем на автобусе. Дальше пешком.

   – Куда? – повторил Ник. Ему отчаянно не хотелось выходить в ледяную круговерть.

   – Долги отдавать, – отрезал Дугал.

   …Жизнь Дугала раскололась напополам через несколько месяцев после рождения младшей дочери. Точнее он бы не мог сказать, даже если б и захотел. Дела его только-только пошли в гору. Он был молод, здоров, полон сил и в то же время успел обрести жизненный опыт. Дело свое было. Небольшое, но крепкое. Водил туристов по горам и лесам. Летом – охота, рыбалка, походы конные и пешие, сплавы. Зимой – лыжи и сноуборд. Жена присматривала за гостевым домом и маленьким уютным ресторанчиком. Дело позволяло прожить безбедно и обеспечить будущее детей – сына, такого же серьезного и основательного, как отец, и дочки – яркой, как мать, со сдержанным огнем в миндалевидных кошачьих глазах. Потом появилась младшая – сорванец, сгусток неукротимой энергии, глаз да глаз за ней. Как здорово было в межсезонье собираться семьей в гостиной и вести бесконечные разговоры!