Екатерина Лесина - Хроники ветров. Книга суда

Карл его сдал. В рамках сотрудничества… добровольно… просто взял и перечеркнул все то, ради чего еще стоило жить дальше. Лучше бы убил. Сколько возможностей было сдохнуть, достойно, красиво, как подобает мужчина, а выжил. Какого дьявола?

— Уровень проекта вызвал интерес, а также подтвердил необходимость заключения мирного договора и по возможности проведения совместных программ в области биотехнологий, генной инженерии и евгеники. Данная особь да-ори обладает не только высоким личностным потенциалом, но также обширным запасом знаний и опытом, необходимым Империи.

— Ну да, просто клад…

И просто ублюдок. Один из многих.

— А если я все равно… возьму и выпущу, активирую, запущу цепочку. Что тогда?

Киа все с тем же неестественным спокойствием информировала:

— Модуль будет уничтожен в любом случае. Модуль не способен длительное время выдерживать поток психоэнергии при сканировании. Зараженность тела вирусом не будет иметь значения для контролирующей системы. Но сам механизм действия представляет интерес.

Это прозвучало почти как просьба.

Господи, если ты есть, объясни как жить дальше?! Какого дьявола он сидит и разговаривает… сдохнет? Ну и пусть, хоть одной тварью станет меньше.

— А тебе умирать не страшно?

Дурацкий вопрос.

— Страх — иррациональное понятие, в основе которого лежит инстинкт выживания. Особенности нейрофизиологического строения, постоянная психосвязь с контролирующей структурой в стадии активной фазы позволяет подавить личностное восприятие, в том числе и инстинкты.

— Умные… кругом умные люди или не-люди. Учат. Советы дают. Я вас ненавижу, причем всех, вне зависимости от расы, настоящее равноправие, правда?

— Ненависть иррациональна и неинформативна. Необходим разговор. Сфера интересов. — Киа очертила в воздухе окружность, точно пыталась объяснить понятие сферы. — Вопросы?

Вопросы… да какая в сущности разница, умрет он более информированным или менее? В живых не оставят, это было ясно с самого начала. Стул неудобный, жесткая металлические ребра впивались в спину, и Вальрик сел на пол, подумав, скрестил ноги, как когда-то кочевники. Тоже не слишком удобно, но зато создавалась иллюзия некой независимости.

— Если ты такая умная, то скажи, почему мне не позволили участвовать в поединке? Я бы победил.

Прежде чем ответить Киа, соскользнув со стула, тоже опустилась на пол, и ноги поджала, почти точное зеркальное отражение его собственной позы.

— Имеющаяся в наличии информация позволяет предположить, что непредсказуемость твоего поведения и частичная утрата первоначальной мотивации ставили под угрозу план, разработанный группой… социокомменсалов? — В голосе Киа прозвучали вопросительные нотки. — Терминология на данный момент не разработана. Существование организованной структуры, совершающей сознательные действия в целях укрепления позиций основной расы в империи, было в некоторой степени неожиданно. Мы обратили внимание на изменение процентного состава среднего управляющего звена в сторону увеличения человеческой расы, однако не предполагали возможностей самоорганизации.

Понимать ее было сложно, но Вальрик пытался. Правда, пока он понял, что предал его не Ихор и не Хозяин, а мастер Фельче, вежливый и понимающий, обещавший подождать… всего-то день, один-единственный день, чтобы убить…

— Вероятная гибель особи "Унд" вероятнее всего повлекла бы немедленную ликвидацию опасного объекта, вследствие чего дальнейшее проникновение в улей было бы невозможно. Кроме того, по ряду косвенных признаков, глава Департамента относится к той же группе, но к разряду наиболее ценных, потому глубоко законспирированных участников.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Чего хочешь?

— Разговор. Беседа. Получаемая в процессе беседы информация о психических реакциях объекта на раздражители в значительной мере облегчает дальнейший контакт, позволяя снизить повреждения до статистически возможного минимума. В данном случае объект представляет высокую ценность для исследования возможностей особей с измененной нейрофизиологией. Спрашивай.

Она ждала, терпеливая, спокойная… балахон задрался, обнажая бледные щиколотки со вспухшими венами. Пожалуй, ее можно было бы назвать красивой, но у Вальрика Киа вызывала глубокое непонятное чувство отторжения, думать о ней, как о женщине, было неприятно.

Обыкновенная тварь, которая мыслит логически и не боится смерти, потому что низкие инстинкты подавлены высоким разумом. Смешно.

Любопытно, если он и дальше будет молчать, что тогда? Насколько хватит ее ожидания? Отчего-то Вальрик не сомневался — надолго. Бесконечно долго. А он столько не выдержит, скорей бы Киа выяснила, что она там хотела выяснить, и убралась прочь, позволив ему, наконец, умереть.

— Что вы с ними сделаете? С Ундом, с мастером Фельче, с остальными? Уничтожите?

— Ликвидация является крайней мерой. В настоящий момент времени рассматривается проект возможного взаимовыгодного существования. Мы готовы предоставить людям те полномочия, к которым они стремятся, взамен возложив на них посреднические функции.

— А зачем тогда вы? Они будут управлять сами, — ноги затекли, и Вальрик вынужден был сменить позу, а Киа осталась неподвижной. — Сначала одни полномочия, потом другие, а потом…

— Согласно долгосрочному прогнозу вероятность развития событий по описанному тобой сценарию не превышает пятнадцати процентов. У нас есть способы воздействия и возможного влияния как на большие массы людей, так и на отдельно взятых особей. Первичный сбор данных закончен. — Проинформировала Киа. — Подойди сюда, человек.

— Иди в задницу.

Вальрик не шелохнулся, он не собирался подчиняться командам этого существа. Интересно, разозлится или нет?

Не разозлилась, только предупредила:

— Непосредственный физический контакт снимает некоторые неприятные побочные эффекты глубокого сканирования.

И потолок рухнул на голову… нет, потолок оставался, белый, расчерченный ровными квадратами светильников, Вальрик видел мельчайшие трещины, неровности, похожие на бугорки и ямки бритого черепа Киа, и тени, и желтые вязкие потоки электрического света…

— Сопротивление причиняет дополнительные неудобства и увеличивает количество повреждений.

Тяжело. Отчего так тяжело? Ребра трещат, раздавленные этой тяжестью, легкие слипаются, теряя остатки кислорода, который с кровью пузыриться на губах. Вальрик видит эту кровь, и себя видит, и понимает, что еще немного и умрет, раздавленный невидимой горой. А гора сжимается в раскаленную точку, иглой проникает под кожу, ввинчивается в череп и, добравшись до мозга, разливается жидким пламенем чужой воли.