Артем Тихомиров - Свиньи во тьме

Свои вопросы я задавал не зря. Королевские почести это одно, однако стоит подумать вот над чем. Неужели командование и Секретная Служба упустят шанс использовать Бригаду в той кампании, которую они проводят в тылах и которая имеет целью выявление лазутчиков зубастых и их руководителей, Мусорщиков Санга? Нынешняя шпионская война не менее ожесточенная и грязная, чем та, что гремит на полях сражений. Мой взвод является частью этой войны. Такова реальность.

Нам ничего не сказали сверх того, что требовалось по протоколу. Среди прочих мероприятий было запланировано награждение нас Орденами Бараньего Креста первой степени. Награда эта, как сказал Черный Свин перед нашим отъездом, одна из самых высоких в Баранхейме. «Узколоб Четвертый ценит то, что мы сделали для его королевства», – добавил бригадир. Как солдат я радуюсь этому. Мы наемники, но что такое воинская честь, нам известно не понаслышке.

Но как разведчик я подозреваю какой-то подвох. Возможно, кто-то желает угрохать двух псов сразу. И что это, спрашивается, за псы?

Словом, я не мог расслабиться полностью и получать удовольствие. Меня это раздражало. Особенно зудение таких вот красавчиков, как Бараниэль.

Ну да скоро все выяснится. Меньше чем через полтора часа.

– Господин сержант, если я понадоблюсь, ищите меня через слуг. Не думайте, что я имею какие-то там злые умыслы… Я… я…

– Понимаю.

– Не хотел ничего сказать…

– Для нас это большая честь – понимаю. Мы проклятая вонючая деревенщина, которую надо обрызгать духами, чтобы не оскорблять носы королевских вельмож! – прохрюкал я.

– Духами? Какими еще духами?

– Встретимся позже, дражайший Бараниэль. Всего хорошего.

Я подтолкнул его к двери.

Церемониймейстер подпрыгнул, разыграл из себя оскорбленное достоинство, поправил кружевной воротник на сюртуке и приосанился.

– Не знаю, о чем вы говорите, господин сержант, и на что намекаете! – проговорил баран, задирая нос. – Все ваши подозрения беспочвенны!

– Это какие, интересно? – спросил я, сделав шаг в его сторону.

Бараниэль крякнул и выскочил за дверь. Наконец-то я остался один.

По-моему, я все воспринимаю слишком эмоционально. Это повредит делу, каким бы оно не было. Вполне возможно, что мои подозрения не имеют под собой оснований.

Я выглянул в окно, чтобы посмотреть во двор. Там сгрудилась галдящая королевская процессия. Целая армия слуг занималась тем, чтобы рассредоточить повозки и груз максимально эффективно на небольшом пространстве. Суматоха стояла невообразимая. Горох не был рассчитан на такое количество приезжих.

Еще раз полюбовавшись на себя в зеркало, я вышел из комнаты и направился по коридору в северо-западном направлении. Слева и справа от меня висели на вмурованных в стену крюках толстые гобелены с изображением героических сцен прошлого. Сцены баталий и поединков описывали славную, полную подвигов и приключений жизнь предков нынешнего Его Сиятельства графа Шерста Высокого.

Я задержался перед некоторыми гобеленами. Рыцари-бараны сражались с чудовищами, которых мне видеть еще не приходилось. Не знаю, была ли это лишь фантазия художника или нечто иное. Я присматривался к изображениям, но ничего знакомого не нашел. Тот, кто нарисовал эскиз для вышивки, надо признать, обладал недюжинным воображением.

Я прислушался. В коридоре, кроме меня, не было ни души. И, кажется, никто не следил. По крайней мере, тут негде было спрятаться.

Добравшись до поворота, я рассматривал гобелены еще какое-то время. Вправо и влево тянулся еще один коридор, с кучей дверей. Комнату, где находились мои парни, я уже знал. Из приоткрытой двери доносились смех и голоса. Чертополох пиликал на губной гармошке развеселый мотивчик.

Когда я вошел, все вскочили со своих мест. Вид моей формы, конечно, внушал почтение даже им, ко всему привыкшим свинам.

– Вольно. Не надо официоза. Сегодня мы наедимся его досыта, – сказал я.

На столике стояло вино и закуска. Салаты двадцати сортов, овощные и фруктовые. О существовании многих я раньше и не подозревал. Хорошо хоть, что королевские почести не исключают еду. Пегий и Полтинник занимались тем, что отдавали закускам дань.

Пышехвоста не было. Зная его привычки и характер, можно полагать, что сейчас он вынюхивает обстановку. Сиорий Мормышка устроился в кресле, потягивая вино и дымя трубкой с длинным мундштуком. Крыс наблюдал за происходящим из-под полуприкрытых век.

– Сколько вы уже здесь? – спросил я, подходя к столику, на котором стояли бутылки с вином.

– Полчаса примерно, – ответил Грязнуля. – Еле отбились от этих блюдолизов королевских.

– Не знал, что бараны так любят эти вонючие благовония, – проворчал Пегий, – это оскорбление для свина!

– Высшие круги – да, – заметил я, налив в стакан вина и выпив. Слишком сухое, на мой взгляд, и красное, но ничего, сойдет.

Я оглядел свою команду. Впечатляет. Даже на Чертополохе с его замашками непролазного деревенского дурня парадный мундир Бригады сидел как влитой. Словно Чертополох родился в нем. Отмытые, подстриженные и причесанные, свины выглядели совершенно иначе. Теперь в их присутствии не дохли мухи и не плакали дети. Пегий походил не на солдата, а на почтенного джентльмена или зажиточного купца, Грязнуля – на студента, Полтинник на прилежного ученого, возможно, даже астронома. Чтоб я сдох! А каким кажусь им я? Может быть, кем-то вроде неряшливого зеленщика. Я не стал выяснять. Форма шла всем. Так мы не выглядели даже когда устроили торжественный отъезд из Похлебки.

Сиорий Мормышка облачился в темно-серую гражданскую одежду. Сюртук, брюки, плащ и шапочку и пером. Ни дать ни взять странствующий менестрель.

Мне хотелось поговорить с ним на предмет того, что он думает о замке Горох и есть ли у него какие-нибудь мысли о происходящем.

Но в этот момент в комнате появился Барс Пышехвост. Разоделся он прямо как принц. Золотое шитье на кафтане, брюках и алом плаще. Шляпа с загнутым к тулье полем с левой стороны и раскидистое перо. Высокие ботфорты из дорогого сафьяна. На широкой перевязи висел меч, гарда у которого превышала все мои возможности. От подобной пошлости, заключенной во всяких золоченых завитульках, меня просто воротит. Пышехвост хочет сказать, что нашел себе настоящее боевое оружие?

Барсик снял шляпу и отвесил реверанс, отчего мои свины захохотали. Кот свернул глазами, расплывшись в улыбке.

– Ничего вы не понимаете, – сказал он, заметив мой взгляд. – Может быть, у меня больше не будет возможности состроить важную персону… Поэтому можете зубоскалить, мне все равно. Лично я намерен получать удовольствие от тусовки.