Ольга Болдырева - Скелеты в шкафу

— Конечно же не та бледная, никчемная девица. Ты хотела узнать, почему твой отец стал тем, кем видела его маленькая Юльтиниэль? Общение с тобой изменило его, заставило пересмотреть взгляды на многие вещи… Почти во всех случаях наперекор мне, но, быть может, это и к лучшему. И чем быстрее ты возьмешься за дело, тем больше вероятность, что Оррен сможет стать собой и будущее не изменится.

— Но…

— Ты хочешь рискнуть и поиграть со временем? — уточнила Хель.

Она встала рядом с окном так, чтобы с улицы ее никто не заметил, но сама могла бы наблюдать за людьми. На Юльтиниэль женщина больше не смотрела, кажется полностью поглощенная картиной того, как какой-то тощий паренек пытался тихо увести двух изморенных кобыл. Зачем ему понадобились эти мешки с костями, которых даже на живодерню взяли бы скрепя сердце, сложно было сказать, но зрелище оказалось очень увлекательным.

— Нет, не хочу. Но он меня терпеть не может! Даже не знаю, чем я ему не угодила… — пожаловалась Юля, надеясь, что Хель смилостивится и даст какой-нибудь дельный совет. Не может же она вечно прикрываться общими, почти бессмысленными фразами? Если, конечно, хочет, чтобы все действительно получилось так, как нужно.

— Попробуй для начала нормально на него посмотреть. Ты не думала, каким становится твой взгляд, стоит ему только упасть на молодого герцога Рита? — хмыкнула творец. — Тебе придется много работать над самой собой, девочка. Но не советую медлить и думать, что время еще есть… Именно его у нас катастрофически не хватает. Теперь по делу: завтра вы выезжаете — Оррен собирается поворачивать в сторону дома, но вы должны убедить его, что лучше направиться в столицу. Ехать быстро не нужно, желательно опоздать к закрытию следующей деревни. Вот тогда вы и встретите Алека, которого конечно же не откажетесь проводить в обитель ордена и на поклон к императору. Все понятно?

Творец отошла от окна и встала напротив полуэльфийки так близко, что Юле стали видны расширенные поры на носу Хель, трещинки, покрывающие бледные сухие губы, маленькие точки двух родинок над бровью.

— Более-менее, — ответила девушка, еле удерживаясь от того, чтобы отшатнуться назад. Ей очень хотелось спросить, как же можно отговорить Рита, если он все решил, но для Убийцы ее мысли не оказались тайной.

— Ты можешь подойти к нему прямо сейчас — это будет удачный момент. Прошу тебя, — неожиданно мягко добавила Хель, пытаясь улыбнуться. — Помни, что от решений и действий зависит не только будущее, но и твоя собственная жизнь. Удачи.

Творец с легким хлопком исчезла; Юльтиниэль заметалась по комнате.

Маришка устроилась в большом кресле, укрывшись пледом, и не сводила тревожного взгляда с герцога. Изредка она косилась на пузырек с лекарством, стоящий на широком подлокотнике. В душе девушки боролись между собой хорошо знакомые любому человеку «правильно» и «интересно». С одной стороны, Маришка понимала, что просто так не слушать его светлость Альга не стала бы советовать — некоторые, даже самые интересные, тайны могли иметь слишком большую цену, чтобы позволять любопытству одерживать над собой верх. Но с другой стороны, что же такого мог сказать герцог?!

Однако пока сон мужчины оставался спокоен, и мысли Маришки плавно перетекли с чужих грехов на собственную семью. А потом на способности. Девушка прислушалась к себе, оценивая состояние резерва, а затем начала с самого простого: попыталась ощутить изменения погоды — будет ли снова вечером дождь и не стоит ли в ближайшую неделю ждать первых заморозков.

Надо сказать, как только Маришка поняла, что станет полноценным магом, почти забросила заниматься своими способностями погодника, решив, что никуда они от нее не денутся, а вот возможность управлять хотя бы одной стихией может и испариться. А сейчас, когда так неудачно ее подвел собственный резерв, пришлось возвращаться к тому, с чего Маришка начинала.

Сила послушно откликнулась, без вспомогательных заклинаний разворачивая тонкую сеть: да, к вечеру действительно пойдет дождь — сильный, намного сильнее вчерашнего, зато недолгий, а завтрашний день и вовсе выдастся теплым, немного не подходящим для осени, но бесконечно приятным и солнечным. Скорее всего, эольские маги, умеющие определять погоду, предложат переждать сегодняшний день. А вот завтра нападут, если, конечно, Василий с Альгой не придумают, чем их еще отвлечь.

Маришка помнила, когда Юля у озера израсходовала весь резерв на сожжение демона, его светлость легко поделился с ней силой, используя как проводник свою стихию. Тогда это все казалось простым и неважным. А теперь она знала, что так делиться волшебным даром могут только родственники, и то если оба маги… И поскольку Вэр вот уж железно кем не был, так это колдуном, даже неожиданно обретенный отец не давал ей возможности быстро и надежно восстановить резерв.

Именно в этот момент (как всегда, неожиданно) Маришке пришлось быстро выныривать из своих размышлений — герцог неловко дернулся, попытавшись откинуть одеяло, и что-то быстро, невнятно забормотал.

Полувампирка вскочила на ноги, случайно сбив пузырек с лекарством на пол. Чуть не наступила на него и, все-таки подняв, приблизилась к кровати. С секунду помедлив, она дотронулась меленькой ладошкой до лба его светлости, отметив, что жар усилился, а потом, не дожидаясь, когда у герцога начнется бред, осторожно влила лекарство в приоткрытый рот. Оррен замер и с трудом сглотнул. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом он медленно открыл глаза.

— Где Альга? — Голос мужчины был хриплым и еле слышным.

— Они с Василием ушли на переговоры… Как вы? Лекарство должно подействовать. Еще сказали, что с главнокомандующим прибудет маг-целитель. А я сижу, вас караулю, как мне сказали, — зачем-то добавила девушка, робко улыбнувшись. — Альга не велела звать слуг…

— Правильно, — согласился герцог, закашлялся, прижимая к губам край одеяла.

— Подать вам воды?

— Целитель не справится. Хель нет, но что-то делает метку сильнее. Лучше покинь комнату, чтобы я не причинил тебе вреда.

— Но… — Ничего умного или успокаивающего сказать Маришка не успела: зелье подействовало, и герцог снова забылся тревожным сном. Только жар отказывался спадать и, по мнению девушки, наоборот, стал невыносимым.

«Ну не съедят же они меня, если я на минутку с совещания позову Альгу?» — рассудила Маришка, поднимая сброшенный на пол плед и аккуратно складывая. Заглянула в зеркало, проверяя, насколько она плохо выглядит и не напугает ли ее физиономия эольского императора. Отражение в небольшом зеркале отличалось угнетающей бледностью и унылостью, но было признано годным для явления его монаршей особе.