Ханнес Бок - Черное колесо

Бенсон целеустремлённо пробивался к Флоре. Думаю, тогда он пришёл в такую ярость, что мог бы её убить. Слим Бэнг вырвался из толпы дерущихся, по-кошачьи метнулся к Бенсону. Вероятно, хотел удержать его.

Флора мгновенно преобразилась. Как испаряется капля воды, упавшая на раскалённое железо, так испарился её ужас. Она снова – в последний раз – стала той удивительной красавицей, которая танцевала на палубе.

Она вырвалась из рук Сватлова и словно засверкала. Стала огнём, а не женщиной, каждая клетка тела которой отбрасывала зелёные отблески.

– Ты не коснёшься меня больше! – глубоким голосом воскликнула она. – Ты… ты уже держал меня! Некогда ты поставил свою волю выше моей… и пострадал из-за этого! Хочешь повторить ошибку?

Она скользнула к нему.

– Я, Ирсули, больше не нуждаюсь в тебе! Рафферти сделает то, что должен сделать!

Она вскинула руки быстрым, плавным жестом священника. Слим Бэнг встал перед Бенсоном, заслонив его своим черным телом, и прохрипел:

– Нет, Эзули! Он мой капитан, не делай этого!

Но руки Флоры уже рухнули вниз, словно она швырнула что-то очень тяжёлое, но невидимое. Слим Бэнг закрыл лицо руками.

Одновременно леди Фитц крикнула: «Стой!» – и ещё резче: «Я говорю, стой!». Слим Бэнг судорожно вздрогнул и отскочил назад, а леди Фитц испустила крик без слов, но такой резкий, что у меня зазвенело в ушах.

С долгим дрожащим вздохом – словно гигантские когти безжалостно вырвали его дыхание – Слим Бэнг повалился навзничь и застыл. Ужасный лик – совсем не похожий на лицо Флоры – посмотрел на него сверху вниз, потом – на Бенсона. Флора снова подняла руки…

Возможно, это был обман зрения, но мне показалось, что в этот момент зелёное свечение переметнулось на леди Фитц.

– Самозванка! – вскричала она. – Ты пользуешься моими знаниями для своих целей? Я Ирсули, а не ты!

Это не был её голос – казалось, само пламя обрело дар речи. В эту секунду все дерущиеся и кричащие люди казались нереальными.

– Ты убила невинного человека, заставив меня нарушить клятву!

Пен прижалась к Бенсону, и оба замерли, глядя на Флору и леди Фитц. Руки англичанки взлетели, сплелись быстрее, чем у Флоры, так быстро, что слились в своём движении. И швырнули невидимый груз. Снова блеск, снова движение глаз. Я увидел лицо леди Фитц, и оно не светилось, нет. На нём отразился невыразимый ужас, когда Флора медленно, сонно опустилась на палубу и грациозно легла – прекрасная в своём смертельном сне. Леди Фитц метнулась к Сватлову, тот завопил и попятился прочь от неё, потом упал на колени рядом с сестрой.

Он тряс её; я услышал грохот выстрелов. Кто-то палил в воздух. Увидел, как схватили Бенсона и Пен. Попытался прийти им на помощь. Бенсон не сопротивлялся. Глаза его не отрывались от тела Слима Бэнга. Я оказался на краю полукруга. Драка кончилась. Бенсона, Пен, Мактига, Хендерсона, Джонсона, Маккензи и нескольких их сторонников держали, завернув им руки за спины. Чедвик с пистолетом в руке прыгнул с бухты и встал рядом со Смитсоном, раздувшимся от важности. У всех в этой группе были пистолеты. Смитсон и его люди оценивающе поглядывали на пленённых.

Перри лежал неподвижно, кровь ритмично била из перерезанного горла. Рядом с ним лежал ещё один человек, а под ним – Коллинз. Он дёргался и стонал.

Вспыхнули палубные огни. Я беспрепятственно подошёл к Перри, но спасать его было уже поздно. Когда я склонился над ним, он конвульсивно изогнулся, из горла показались кровавые пузыри, и вытекла последняя струйка крови. Мгновением позже он был уже мёртв.

Я занялся человеком, лежавшим поверх Коллинза. Коллинз цеплялся за меня и стонал, и я отодвинул его. Второй раненый получил ножом в лёгкое, у него было сильное внутреннее кровотечение.

Я настоятельно потянул за брюки стоявшего рядом. Это был один из группы Смитсона.

– Быстрее! Помогите мне отнести его в лазарет! Нужна операция!

Тот отбросил мою руку.

– Он шпион Бенсона!

– Но он же умрёт без немедленной помощи! – крикнул я Чедвику и Смитсону, но те сделали вид, что не слышат. Хоть мне и не хотелось рисковать, нужно было оперировать немедленно, – лицо раненого уже посинело, он захлёбывался собственной кровью.

Я вскочил и побежал в свой кабинет, лишь подсознательно отметив, что Чедвик и его сторонники учинили Бенсону и его людям самосуд. У лестницы я столкнулся с новыми людьми из экипажа; почти все несли оружие. Один бросил свою ношу и схватил меня.

– Ранен человек! – крикнул я, вырываясь. – Нужно быстро его оперировать! – Он отпустил меня, но когда я вернулся с медицинской сумкой, раненый уже умер.

Я направился к Слиму Бэнгу, решив пока обождать с Коллинзом – у того была всего лишь царапина, к тому же он был больше других виновен в нынешней ситуации.

Должно быть, у Слима Бэнга было слабое сердце. Страх перед Флорой в образе мстительной Эзули убил его. Но что убило Флору, я в данный момент сказать не мог. Возможно, вскрытие покажет.

Мне стало жаль маленького Сватлова. Он был рядом, пока я осматривал Флору, и, как многие другие в подобной ситуации, не мог поверить, что его любимая сестра мертва. Сидел, гладил её по голове, словно она всего лишь уснула и Бог не допустит её смерти, а если допустит, тогда никакого Бога нет.

К нам подошли люди Смитсона, оторвали Сватлова от сестры и занялись леди Фитц. Та свернулась в позе зародыша и не сопротивлялась, когда Сватлов ударил её пуховым кулачком:

– Убийца! Дьяволица!

Матросы, бранясь, связали ему руки, но от этого истерия его только усилилась. Я хотел успокоить его, но на меня прикрикнули, что помогут ему лучше лекарств, и сделали это при помощи нескольких ударов. Он обвис на руках, и его швырнули к ногам Бенсона.

Дебору сняли с крыши рубки и присоединили к остальным пленным. Казалось, она была довольна, словно наслаждалась справедливыми муками своего врага.

Джонсон кричал, чтобы его отпустили, отдавал приказы. Его люди отвечали смехом или шутовски передразнивали его.

Леди Фитц пришла в ярость, когда её присоединили к остальным пленным. Она вскричала:

– Но я ведь с вами, Чедвик! Я вам помогла!

Чедвик издевательски рассмеялся. Смитсон приказал мне:

– Займитесь Коллинзом! Мейсон, Барнс, приглядите за ним! – И когда они подбежали, сказал: – Подождите!

Схватил меня и впился взглядом. Дыхание его было зловонным.

– Вы нам нужны, но не пытайтесь мешать нам! За вами будут следить! При первом же подозрительном шаге – с вами покончено! Ясно?

Я ничего не ответил. Глаза его сузились.

– Отвечайте, чёрт возьми! И называйте меня «сэр»! Я здесь капитан, не забудьте!

Я вырвался и пошёл к Коллинзу. Барнс и Мейсон держались рядом. Коллинз, не вынеся вида собственной крови, потерял сознание.