Виктор Некрас - Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев

— Дозволь, превосходительнейший, попробовать.

— Давай, давай…

Бородач наложил стрелу, долго выцеливал, прикидывая, видно, ветер, хотя никакого ветра на дворе крепости не было. Из строя послышались крики:

— Не срамись, Мальга!

Мальга? Словенское имя? Неужели стрелок — скиф?! Русич?

— Оставь!

— Плюнь, Левша!

Тут только Склир заметил, что бородач держит лук правой рукой, а тетиву тянет — левой. И целится левым глазом.

— Знай наших!

— Мальга, не подкачай!

— Вечером вместе пропьём!

Бородач только досадливо повёл плечом, словно отгоняя муху. И спустил тетиву.

Стрела взвизгнула, визг сменился треском и коротким звонким бряком, — словно кузнечным молотом вгоняли в дубовую стену костыль. И тут же строй взорвался приветственными криками.

Бородач Мальга не промахнулся. Стрела с узким бронебойным наконечником сломала оперение, расщепила древко и пригвоздила перстень к воротам.

Стратегос пожал плечами:

— Я от своего слова не отступлюсь. Перстень твой.

Бородач молча забрал перстень и исчез в строю. Ишь ты, — усмехнулся Склир, — даже не поблагодарил.

А поговорить с ним надо будет обязательно. Стратегосу нужен человек, который хорошо разбирается в русских делах.

Констант Склир чуть склонился к уху сотника, довольного военным умением своих людей.

— Этого… скифа…

— Мальгу?

— Да. Вечером возьми его с собой ко мне на ужин.

— Да, превосходительнейший! — радостно откликнулся динат — приглашение стратегоса грело душу.

Ветер выл в полукружьях дворцовых окон. К вечеру буря несколько стихла, и теперь только ветер нёс по серому небу рваные сизые клочья облаков.

Цветное стекло в окнах давало мало света, а свечи коптили — в этой варварской земле зимой холодно, словно в горах. Впрочем, ходят слухи, что дальше к северу, в скифских землях зимой холоднее, чем на вершине Олимпа. Говорили даже — впрочем, в это верилось с трудом — будто реки там замерзают от осени до весны, и так и стоят под прозрачной скорлупой льда, а снег лежит, не тая, по нескольку месяцев.

Котопану не верилось в такие сказки, но их рассказывали люди, достойные доверия.

Дверь отворилась, и стратегос тут же оборотился к столу, изображая радушного хозяина, хотя на самом деле его с души воротило от самодовольного вида этого провинциального дината. Склиру куда больше был любопытен бородатый скиф Мальга — но не пригласишь же на ужин простого солдата, обойдя приглашением его сотника.

Раззолоченный гиматий дината бил в глаза, давил показной роскошью. Многовато золота, — едва не поморщился Склир. — Не боится логофета динат. Впрочем, до метрополии отсюда далеко, а здешний логофет наверняка прикормлен динатами и предпочитает драть налоги не с них, а с городских димов.

Ничего, разберёмся и с этим, — пообещал себе стратегос.

Русич же снова удивил Склира. Он был одет скромно и в свою, русскую одежду. Простая вышивка, короткий синий плащ, красные сафьяновые сапоги. Кручёная серебряная гривна на шее. И подарок стратегоса — кольцо с изумрудом. Только и всего.

— Прошу к столу, господа, — котопан широко повёл рукой.

Стол, богатый по здешним меркам, был чрезвычайно скромен по понятиям Константинополя: несколько кувшинов с вином, жареные в сухарях куропатки, яблоки и виноград осеннего сбора, свежая кефаль.

За столом возлежали по старинному греческому обычаю. Русичу, видно было, это не внове, хоть и не особо нравилось. Склир с удовольствием улыбнулся самыми уголками губ, глядя, как на бородатом лице отобразилось едва заметное неудовольствие. С простыми людьми всё просто — этот неуклюжий варвар даже не умеет скрывать свои чувства — наука, необходимая для ромея. Впрочем, Склир тут же вспомнил о том, как хорошо этот скиф говорит по-гречески и несколько помрачнел — не ошибиться бы в нём. Внешность обманчива.

— Я был удивлён, увидев среди здешних воинов русича, — сказал Склир, отпивая вино. Ужин давно уже перешёл в приятную мужскую беседу за кубком вина. Не хватало только рабынь-плясуний, но… церковь не одобряет подобные забавы. Хотя и обойти запреты тоже можно.

— Я родился здесь, — нехотя ответил русич, легко поворачивая в руках инкрустированный жемчугом кубок и разглядывая причудливый узор. Кубок достался Склиру по наследству — когда-то полководец Варда Склир добыл его у арабов, которым вера запрещает изображать окружающий мир. — Мой отец попал в полон к воинам автократора, но сумел избежать ослепления…

Констант Склир кивнул — конечно же, он знал о той войне более чем двадцатилетней давности, когда скифская рать и флот вторглись в пределы империи, но были разбиты. Видно, возмечталось киевскому князю Ярославу повторить подвиги своих дальних предков, про которых и по сей день рассказывают скифы. Но его рать постигла судьба архонта Игоря, а отнюдь не Ольга альбо Святослава. Немногочисленные пленники были ослеплены, многие из них осели в пределах империи. Да и без того русичей в Восточном Риме хватало.

Но эта давняя война тревожила стратегоса особенно.

Динат же, поняв, что стратегосу нужен только русич, по большей части молчал, потягивая вино и слушая. Буквально мотал на ус. Не так уж и глуп, — отметил про себя Склир, — раз не обиделся.

— Нам нужны в войске такие сильные умелые люди как ты.

Русич на лесть не поддался.

— А, — он беспечно махнул рукой. — В Климатах спокойно, как на морском дне.

— Что, совсем нет врагов? — удивился стратегос. — Так не бывает! У нашей империи кругом враги, а здесь — нет?

— А кто? — Мальга вопросительно поднял бровь. — Готы и козары слишком слабы, чтобы тягаться с войском базилевса. А куманы далеко на севере.

— А твои соплеменники? — Склир лукаво прищурился.

И вновь русич не поддался на уловку ромея — не рассердился, а удивился.

— Но кто? — только рука чуть дрогнула, колыхнулось в кубке вино.

— Ростислав, — наудачу закинул наживку стратегос.

— Ростислав, — задумчиво потянул русич. А ведь он очень умён, — внезапно обнаружил Склир. Он на миг сузил глаза, разглядывая Мальгу. С этим варваром надо быть осторожнее.

— Почему именно Ростислав? — недоумевающе спросил Мальга. — В Тьмуторокани и раньше сидели русские князья.

— У них было и есть будущее на Руси, — отверг стратегос. — А у Ростислава — нет.

— Он — изгой, — подтвердил Мальга. — Да… верно.

Вот именно, — подумал Склир, снова убеждаясь, что его страх перед русским князем имеет под собой твёрдую почву. Архонт Таматархи становится всё сильнее, он подчинил себе племена почти всей Гиркании, кроме хазар, но и за этим дело не станет. И русичи на берегах Танаиса и Фасиса станут за него в случае войны… О-о-о, — понял вдруг Склир, — да этот русский архонт просто создаёт новую державу! Недолго осталось ждать, что и готы пойдут к нему на поклон. А тогда… Тогда он станет врагом Херсонеса, и война неминуема!