Варвара Клюева - Магия обреченных

Дальнейшее можно объяснить только гениальным наитием Малиха – или, если угодно, шальным везением. Он предположил, что след оставлен кем-то из его соучеников и припомнил все их свершения за последние три недели. Свершений было мало – всего три. Малыш Лагур научился ускорять и замедлять таяние льда, лопоухий Вистрикс получил власть над крикушами – мелкими голосистыми птицами, высиживающими яйца на голых камнях, а медлительный Цервиний свел близкое знакомство с лучами, позволяющими видеть в темноте. Плавить лед Малих уже умел, крикуши его не интересовали, а потому он остановил свой выбор на ночном зрении.

«Зависнув» над тенью, Малих погрузился в мысли о темноте. Воображение рисовало ему глубокие пещеры, звериные норы, кокон из одеял, покинутые дома с забитыми ставнями. Он напряженно вглядывался в их черное нутро и пытался увидеть очертания притаившихся там предметов. Всего через час Малих вернулся к реальности, научившись перенастраивать зрение так, чтобы оно улавливало тепло, исходящее от любых тел. На его ладони лежал новенький темно-багровый кристалл.

После этого случая стратегия его поведения в лабиринте изменилась. Он больше не ползал вдоль стен, разыскивая почти невидимые тени, а бодро шагал по коридорам, высматривая хорошо различимые следы. Иногда ему везло, но чаще – нет. То не было видно следов-указателей, то найденные тени не раскрывались, сколько ни перебирал Малих свои «отмычки» – идеи, подсказанные открытиями соучеников. И все равно удача улыбалась ему чаще, чем любому из его товарищей.

Понаслаждавшись незаслуженной славой около года, Малих внезапно понял, что его вот-вот разоблачат. Пока тот факт, что он дублировал достижения других, никого не насторожил. Ученики одной школы, ведомые общим учителем, часто толкутся на одном пятачке магического пространства, совершая одинаковые открытия. Но это больше относится к новичкам. Старшие ученики осваивают собственные территории, их пути пересекаются все реже, разброс знаний год от года увеличивается. Рано или поздно кто-нибудь заметит, что Малих за последние несколько месяцев не сделал ни одного оригинального открытия.

Он немедленно прекратил «следопытничать» и вернулся к прежнему способу поиска теней и контакта с ними. Но время от времени продолжал натыкаться на следы в лабиринте. И однажды его вдруг поразила простая мысль, ни разу не приходившая в голову, затуманенную азартом охоты за чужими открытиями. «Если магическое пространство бесконечно, а число магов ограничено, то вероятность набрести здесь на чьи-либо следы должна быть ничтожной. Почему же они попадаются так часто? Потому что мы, ведомые общим учителем, попадаем сюда через одну и ту же дверь и топчемся поблизости от нее? Но у бесконечного пространства не может быть границ – ни дверей, ни окон, ни стен. Что-то тут не сходится».

Загадка захватила Малиха. Он раздумывал над ней день и ночь, во время одиноких прогулок и за общим обеденным столом, на занятиях и в лабиринте. Ему на ум приходили все новые и новые факты, на которые он прежде не обращал внимания. Почему все без исключения открытия его товарищей имеют отношение к вещам и явлениям, известным в Горной стране? Почему никто не получил власти над неведомым зверем, птицей, деревом или цветком из Низин? Не может же быть, чтобы тамошние формы жизни совсем не отличались от здешних! Кстати, насчет Низин… Почему ни нагорны, ни сгорны не протоптали туда ни одной тропинки? Почему люди, обитающие внизу, ни разу не поднялись на Плоскогорье? Слишком обрывисты склоны? Но обвалы и осыпи со временем меняют очертания гор – где-то склоны становятся круче, где-то сглаживаются. Почему же Горная страна веками остается неприступной для путешественников?

Вопросы множились и роились в голове, а ответов не было. Каждую странность по отдельности еще можно было как-то объяснить, но Малих интуитивно чувствовал, что существует единственно верный ответ, объясняющий все. И в конце концов он этот ответ нашел. Невероятный, почти бредовый, но действительно все объясняющий.

Он понял, что существует враждебная сгорнам (и, возможно, нагорнам) могущественная сила, которая оградила их от остального мира. Оградила и в физическом, и в магическом пространстве. Как и почему она это сделала, неизвестно, но можно предположить, что сгорны (или нагорны?) представляют для нее какую-то угрозу. В таком случае носители этой силы должны быть живыми существами из плоти и крови. Скорее всего это люди, населяющие Низины. А если так, то с ними можно побороться. Человеческое могущество имеет пределы. Равно как и человеческая неуязвимость. «Да и не стали бы они запирать нас в клетку, если бы были для нас неуязвимы! Но для такой борьбы сгорнийские маги должны объединиться».

И Малих пошел к лорду Трегору. Тот выслушал его и отмахнулся.

– Что за бред, мой мальчик! Сколько лет ты скитаешься в магическом пространстве? Почти две дюжины? Скажи, за это время тебе удалось сдвинуть там с места хоть пылинку? То-то же! Мы, живущие в этом мире, для магического пространства – бесплотные духи, неспособные примять и травинки. Незачем ограждения ставить!

– Но мы же оставляем там следы!

– Они невещественны. Одна видимость. Иллюзия.

– Пусть иллюзия. Но мы же ее воспринимаем! Может быть, для магического пространства эти ограждения – тоже иллюзия. Но нас они вполне могут останавливать, как настоящие.

– Брось забивать себе голову всякой чепухой, Малих! Ты хоть понимаешь, что сплел целую теорию из одних досужих домыслов, без единого доказательства?

– Я добуду доказательства.

– Глупец! Займись лучше магией. За последние четыре луны ты не добыл ни одного нового айкаса!

Однако Малих был упрям. Невзирая на явное недовольство учителя, он начал исследовать лабиринт. В исследовании ему помогали айкасы, имеющие свойство мгновенно переносить дух мага к тени, их породившей. Благодаря айкасам, Малих получил несколько отправных точек для своих маршрутов. Другим подспорьем были его собственные следы, которые он по желанию мог превратить в отчетливые метки, «простояв» подольше на одном месте. Он целенаправленно бродил по лабиринту, помечая на каждой развилке выбранную дорогу, и потихоньку рисовал план. Замысел Малиха был прост: если его предположение верно, рано или поздно он доберется до внешней стены лабиринта. А поскольку бесконечное пространство не может иметь границ, это и будет искусственная «ограда» – доказательство того, что их заперли.

Но если ограда и существовала, то огороженный кусок был слишком велик для исследователя-одиночки. Да иначе и быть не могло, в противном случае сгорнийские маги давно обнаружили бы, что их держат взаперти. К концу обучения Малих все еще не добрался до внешней стены лабиринта. Покинув школу, он поселился в хижине у подножия Восточных гор и стал вести жизнь нищего отшельника. Спал на соломе, разложенной на земляном полу, питался корешками и дикими злаками, одевался в лохмотья. Конечно, при желании он мог бы устроиться с большим удобством – скажем, предложить магические услуги жителям соседней нагорнийской деревушки, – но это отвлекло бы его от изучения лабиринта. А Малих торопился. Он начал подозревать, что ему может не хватить всей жизни, чтобы собрать доказательства своей правоты.