Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

— Зануда, Зануда, — покачал головой Руст. — А ты не думал что и ты ей тоже по душе?

— Смешно, юморист.

— Да он-то прав, — хмыкнул Пило и снова натянул свою ехидную ухмылочку. — Ты друзей то своих слушай, они вон уже и с браслетами неподложными ходят, и детей скоро нянчить будут. Я тебе вот что скажу, после того как ты почти полгода проживешь под одной крышей с беременной женщиной… Короче даже бездна покажется тебе островком спокойствия. Да и будешь понимать этих странных существ, куда как лучше.

— Да вы хоть понимаете как это бредово звучит? Что за нравится не нравиться, родственные души какие-то, вам подкалывать больше некого? Идите вон… к юнге, и прекращайте смешить мой мозг своими базарными сплетнями.

— Ну да, — явно обиделся Руст. — Конечно. это звучит бредово. А то что шесть наемников повязали Нимийский генералитет, это звучит нормально? А то что потом четверо тех же наемников выжили под Харпудовой лавиной, а то что один наемник этот Харпуд в пещерах пересек, или то что один наемник в одиночку подломил Мальгром? Или то что в Академии Малый Турнир выиграл в этом году первый курс? Хотя последнее к тебе не относиться.

Я не стал разубеждать Руста, рассказывая ему, что и последнее ко мне тоже относиться.

— Все, лэры, не знаю как вы, а я пойду спать. И когда проснусь, буду считать что мы с вами поддались темным силам похмелья, и не вели в сознательном состоянии чисто бабских разговоров.

Проигнорировав очередной поток шуток и подколов, я развернулся спиной к юмористам и двинулся к спуску на нижние палубы. По дороге, я успел посмотреть на то как вконец обнаглевший боцман, забирает у наглухо проигравшегося, золотой зуб. Спуск по лестнице не занял сколько-нибудь много времени. По скрипение досок и постоянный гул, я добрался до нужной двери. Там, в каюте, на нижней койке лежала дочь визиря и что-то увлеченно читала. Встретившись со мню взглядом, она окатила меня тонной презрения и вздернула носик. Интересно, а она так вообще хоть что-нибудь в книге увидит? Пожав плечами, я снял сапоги, поставив их в дальний угол, и запрыгнул на второй ярус. Лицо оказалось в опасной близости от потолка, захоти я согнуть руку в локте, и пришлось бы сильно напрячься, чтобы об него не сломалась кисть. В голове вертелись одинокие, нисколько не радужные мысли. Шутки друзей привели меня в смятении и нарушили покой.

"Какие, к черту, родственные души" — думал, я укладываясь на бог и подсовывая под подушку руку. Шарики в голове вертелись все медленней, а тьма становилась все мягче и ближе. — "Я наемник, она дочь визиря. Такое только в сказках…".

Засыпая, я почему-то вспомнил нашего преподавателя по Теорверу, заявившему что монета падает вовсе не с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. В общем, как тогда, как и сейчас, я убедился что мир вокруг слишком сумасшедший, чтобы пытаться его понять.

Проснулся я от страха. Нет, не от этого эфемерного, но резкого чувства, которое возникает у вас после просмотра отборнейшего кошмара. А именно от моего верного пса страха, от его рычания и опасного оскала, я подскочил, словно ужаленный, и тут же разразился гневной тирадой. Как нельзя кстати мой лоб поздоровался с потолком, и я на своей шкуре узнал все прелести военных парусных кораблей и ночевок в них. Впрочем все постороннее мысли тут же увяли. Я еле удержался на кровати, хватаясь за все, что выступало, в том числе и за свою собственную ногу.

Наше судно, казалось, поднял какой-то великан и стал подбрасывать его верхи вниз, как веселый отец подбрасывает свое чадо. Открыв глаза, я не сразу понял почему так темно, а потом на миг все вокруг озарилось неестественно серебряной вспышкой. Грянул грохот, отчаянный и страшный, не уступающий тому, который звучит когда великан орк-кузнец, бьет в свою наковальню прямо у вас над ухом.

Спрыгнув на шаткий, не внушающий ни грамма доверия пол, я наконец пришел в себя. В дверь кто-то отчаянно стучал, нацепив сапоги, параллельно чуть не упав от очередного удара, и зажмурившись провожая вспышку, я все же смог повернуть ручку. На пороге стояли женщины офицеры, держащиеся за какие-то выступы.

— На палубе нужна помощь! — кричали они, и лишь тогда я понял что кроме гула почти ничего не слышу. Даже стук сердца был приглушен и доносился как из плохо настроенного приемника. — Мы попали в бурю!

Буря. Одно это слово породило во мне непередаваемое сочетание эмоций. Предвкушение столкнулось со страхом, растерянность отступила перед интересом, а азарт казалось полностью захватил мой разум, но не смог удержать голос совести.

— Я не могу ост… — снова вспышка и удар грома, такой силы, будто упал Харпудов гребень. — … ну!

— Мы позаботимся! — кричали девушки. — Иди!

Кинув прощальный взгляд на каюту, я решительно вышел из казалось бы спасительно закутка, параллельно, неизвестно зачем, напяливая сабли. На миг мне показалось что там, на нижнем ярусе, сжалась в комок Мия, и её зеленые глаза казалось просили меня остаться. Впрочем, мгновением позже в каюту ворвались офицеры, параллельно захлопывая на окне ставни. Даже отсюда я смог разобрать как двигаются их губы, засыпая меня самыми отборными ругательствами. Так как только идиот будет оставлять ставни открытыми в шторм.

Путь до палубы, пол дня назад занявший у меня с пяток минут, растянулся на неопределенный отрезок времени. Меня кидало из стороны в сторону, я слышал как ритмично бьют острые капли о внешнюю обшивку. Наконец впереди замаячили ступеньки ведущие к люку. Поднимаясь, я все пытался нашарить рукой спасительнее перила, но за неимением последних, держался за стену. Но стоило мне подняться наверх, как я понял что спасение вовсе не в поперечных досках, закрепленных рядом со ступенями. Я даже не знал, существует ли такая вещь которая может нас спасти.

Небо, раньше синее, покрылось черными, смоляными тучами, они как дым заволокли собой небеса. В частых всполохах, змеями рассекающих мглу, не были видно горизонта, словно прожорливый демон сожрал его. А может быть и нас. И море было отражением неба, огромные волны, поднятые неведомой силой, захлестывали высокую палубу, борта трещали и стонали словно живые. Оттого мне и думалось, что ужасная тварь заглотила наше судно, теперь казавшееся мне не больше бумажного кораблика, и мы медленно, но верно таем в желудке демона. Но мне не дали время чтобы подумать. Подбежал боцман и стал мне что-то втолковывать. Я его не понял, но увидел руку, указывающую куда-то в глубь палубы. Из-за дождя, безжалостно хлещущего по лицу, я видел лишь на локоть или чуть меньше. Но кивнув, уверенно поплелся куда велено.

Ноги скользили по влажному дереву, ветер буквально сдирал кожу и леденящий холод в миг выморозил глаза и губы. Прикрывшись рукой, я шел даже не понимая куда иду. Наконец меня кто-то схватил за плечо и сквозь водяную рябь и гул, я опознал лицо Младшего. Он протянул мне какую-то веревку и жестами объяснил мне что с ней делать. Дрожащими руками, я держал этого ворсинистого змея и обвязывал вокруг пояса, надежно затягивая простой, но крепкий узел. Когда с этим было покончено, сквозь стену дождя мы прошли с другом к веренице людей, держащих, как мне сперва показалось, хвост морского дракона, но на самом деле это был канат. Мы подошли к концу и вместе с боцманом, схватились за него. И в ту же секунду я почувствовал небывалое напряжение. Такое ощущение, что этот канат держал на себе без малого весь мир. Я был уверен что выражение "это всего лишь весь мир на твоих плечах", больше никогда не вызовет у меня усмешку.