Кристи Голден - Раскол: прелюдия к Катаклизму

Гаррош начал сердиться.

- И что с того? - зарычал он. - Что ты хочешь этим сказать? Что в этой битве я победил нечестно? Разве я позволил бы ему изранить себя, если бы замыслил его обмануть?

- Нет. Я не думаю, что ты бился бесчестно. Но мне кажется, что схитрил кто-то другой, - Эйтригг указал скрюченным пальцем на Клиновопль. - Ты получил благословение шамана, который нанес священное масло на лезвие твоего оружия.

- Как и Кэрн. Как и каждый, что сражается на мак'горе, - продолжал пререкаться Гаррош. - Это часть ритуала. Здесь нет бесчестья! - он начинал повышать свой голос, пытаясь задавить в себе странное ощущение. Что же это было - страх?

- Взгляни на цвет масла, - сказал Эйтригг. - Оно черное и липкое. Нет! Во имя предков, не касайся его!

Большая часть лезвия, забравшего жизнь Кэрна Кровавого Копыто, была покрыта высохшей кровью. Но все же было одно маленькое пятнышко на острие, которое теперь заметил Гаррош - вязкая, черная субстанция совсем не была похожа на золотое, блестящее масло, которым обычно смазывали оружие.

- Кто благословлял Клиновопль, Гаррош Адский Крик? Кто благословлял топор, который убил Кэрна Кровавое Копыто? - голос Эйтригга был полон гнева, но направленного не на Гарроша.

Все внутри Гарроша перевернулось.

- Магата Зловещий Тотем, - сказал он хриплым шепотом.

- Не твой талант в битве убил твоего противника. Это был яд коварной интриганки, захотевшей уничтожить своего соперника и для того использовавшей тебя, словно пешку. Знаешь ли ты, что стряслось в Громовом Утесе? Пока ты праздновал свою победу?

Гаррош больше ничего не желал слышать. Он уставился на топор, но Эйтригг продолжал.

- Убийцы Зловещего Тотема напали на Громовой Утес, деревню Кровавого Копыта и другие поселения тауренов. Учителя, могучие шаманы, друиды и воины - все мертвы. Невинные таурены были убиты во сне. Бейн Кровавое Копыто пропал, возможно, он тоже мертв. Кровь хлещет в некогда мирном городе, ибо ты был слишком горд, чтобы замечать происходящее прямо перед твоим носом!

Гаррош слушал, его ужас рос, и вдруг он проревел:

- Хватит! Замолчи, старик! - они стояли, уставившись друг на друга.

Что-то внутри Гарроша оборвалось.

- Она отняла у меня мою честь, - сказал он тихо. - Она украла у меня мою битву. Теперь я никогда не узнаю, был ли я достаточно силен, чтобы победить Кэрна Кровавое Копыто в честном поединке. Эйтригг, ты должен поверить мне!

Впервые той ночью во взгляде старого орка появилась искра дружелюбия.

- Я верю тебе, Гаррош. Никто не подвергал сомнению твою честь. Думаю, даже Кэрн, если перед смертью он догадался о том, что происходит, не сомневался в твоей невиновности. Но знай: сегодня вечером здесь было посеяно зерно сомнения. Сомнения, что ты дрался честно - и они уже тайно шепчут об этом. Не каждый столь же прозорлив, как я и Кэрн Кровавое Копыто.

Гаррош буравил взглядом кровь - и яд – покрывавшее его оружие. Магата украла его честь. Украла его уважение в глазах Орды, которую он любил. Она использовала его, использовала Клиновопль, оружие, которым когда-то владел его отец. Оно было покрыто ядом, оружием труса. Теперь и оно опозорено. А Магата – как низко же она пала! - плюнула в лицо традициям шаманов. А теперь Эйтригг говорит, что кто-то считает, будто он по своей же воле ввязался в это?!

Нет! Он покажет Вол'джину и тем, кто оклеветал его, что он о них думает. Он закрыл глаза, сжал рукоять Клиновопля и позволил гневу охватить себя.

Глава 27

Поначалу, стоило только Андуину буквально как снег на голову свалиться на нее, Джайна хотела связаться с его отцом. И хотя Мойра превосходно справлялась с задачей, надежно блокируя все контакты, входящие и исходящие из Стальгорна, было трудно добиться полнейшей изоляции. Уже через день начали расползаться слухи. Вариан сразу попытался связаться со своим сыном, отправляя срочные сообщения. Когда на них не ответили, он как взволновался, так и рассердился.

Джайна не была матерью, но понимала, что переживает сейчас Вариан, понимала и как отца, который лишь недавно воссоединился с сыном, и как короля, беспокоившегося за безопасность своего королевства. Но сейчас погасить потенциально взрывоопасную ситуацию было куда важнее, чем успокаивать Вариана. Иногда вся политика утыкалась только в двух людей. Несмотря на то, что она никогда не встречала Бейна, его репутация говорила о многом. Конечно, она знала, уважала и любила его отца. Бейн пришел к ней, рискуя всем, полагая, что она поможет ему. Джайна знала Андуина достаточно хорошо и понимала, что если сгладить неожиданный поворот событий и подозрение между ними, можно ожидать продуктивного разговора.

Она успокоила их страхи и заставила побеседовать между собой. Новости, которые каждый из них принес, были по-своему плохи. Бейн рассказал о смерти своего отца от рук Гарроша и Магаты и последовавшей резне мирных жителей в одном из самых кровавых переворотов, о которых Джайна когда-либо слышала. А Андуин рассказал о возвращении дочери, чьи законные претензии на трон нисколько не умаляли ее тирании, воцарившейся в городе и отнявшей свободы его граждан.

Оба, каждый по-своему, были беглецами. Джайна пообещала защитить их и помочь, чем только сможет, хотя пока не представляла себе, каким это таким образом.

Теперь голоса охрипли от разговора, и собеседники, включая саму Джайну, начинали клевать носом. Но она радовалась и тому, что они уже сделали. Бейн сказал ей, что те, кто сопровождал его, будут ожидать его возвращения и если он задержится, то они, скорее всего, заподозрят предательство. Джайна поняла; она предположила бы то же самое. Она открыла портал туда, куда он попросил, и Бейн шагнул в него, оставив Андуина и Джайну одних.

- Это было… - Андуин подбирал слова. - Я так сильно переживаю за него.

- Я тоже… и за всех тех бедных тауренов в Громовом Утесе и Деревне Кровавого Копыта. И Тралл… Я не знаю, что он сделает, когда узнает об этом.

Она знала, что это разобьет сердце благородного орка. Хоть и окольными путями, но именно его решение назначить Гарроша вождем в свое отсутствие привело к тому, что произошло. Тралл будет разбит.

Она вздохнула и прогнала эти мысли, повернулась к Андуину и нежно обняла его, так как не сделала этого, когда он появился.

- Я так рада, что ты цел!

- Спасибо, тетя Джайна, - сказал он, обняв и отпустив ее. - Мой отец… я могу поговорить с ним?

- Конечно, - сказала Джайна. - Пойдем со мной.

Стены небольшой уютной комнаты Джайны были, что неудивительно, заставлены книгами. Она подошла к одной полке и коснулась трех корешков в определенном порядке. Андуин открыл рот, поскольку книжная полка скользнула в сторону, чтобы открыть то, что было похоже на простое овальное зеркало, висящее на стене. Он закрыл рот, когда мельком увидел свое отражение: с отвисшей челюстью он выглядел довольно глупо.