Василий Кононюк - Неоконченная пьеса для квантово-механического пианино [СИ]

— Согласны мы…

— Тогда за дело. Вот план, колышки, веревка. Прямой угол на местности без приборов все умеют откладывать?

— Угольник нужен.

— Ага, еще скажи, буссоль. Нет угольника. Веревкой откладывать будем. Отмеряешь двенадцать метров веревки и завязываешь в кольцо. От узла отмеряешь три метра в одну сторону, делаешь узел, четыре метра в другую, тоже вяжешь узелок. Растягиваешь треугольник со сторонами три, четыре и оставшиеся пять метров. По законам геометрии угол между сторонами три и четыре — прямой.

Кодируя ребят, Саша применил самый простой способ, увязал запах и вкус водки, вина и пива с сильным рвотным позывом. Через три дня, выкопав сорок семь кубов земли и закончив траншеи, мужики, получив первый расчет, дружно двинули в сторону магазина. О договоре, естественно, никто и не вспоминал.

То, что дело неладно, народ понял, когда начал блевать едва разлив водку по пластмассовым стаканчикам. Самый догадливый, сразу дал наводку:

— Это нас этот колдун сглазил. Точно вам говорю. Я когда ему в глаза глянул, а у него зрачок вертикальный. Нелюдь он. Точно вам говорю.

— Что делать будем? — хмуро поинтересовался другой.

— Идем к нему, разбираться будем!

Возмущенный пролетариат смело двинул по дороге, чтоб дать понять зарвавшемуся буржую — всему есть предел и никто ему не позволит посягать на святое — права человека. Но по дороге решимость незаметно рассеялась, (все были трезвыми) и непонятная робость начала одолевать ходоков по мере приближения к дому колдуна. Один из присутствующих высказал мысль, витавшую в воздухе:

— Чего мы припремся на ночь глядя. Люди уже спят, небось. Завтра утром все скажем.

Утром на Сашу смотрели четыре хмурых мужика.

— Ты, это, Владимирович, давай, играй обратно. Мы больше у тебя работать не будем. Мы тебе ничего не должны и ты нам. Лады?

— Вольному воля…

— Тогда, играй обратно ворожбу свою.

— Не играется ничего обратно, Николай. Слово не воробей. Но ты не переживай. Я таджиков найду. Как только дом построится, так уговору конец. Пейте, сколько влезет. А пока потерпеть придется.

Через день, перепробовав разные способы выпить, неизменно приводящие к полному фиаско, они пришли к нему снова.

— Нашел кого?

— Я вам, что, электровеник? Не переживай, за месяц — другой найду замену. Тогда дальше строить будем.

— Не ищи никого. Мы сами… быстрее будет.

В селе появились еще четыре персоны, в чьих аурах часто отсвечивала явная агрессия направленная на него. Но поскольку, Саша уже умел защищаться от злых мыслей, то это его не напрягало. Но пересекаться с их носителями на узкой дорожке избегал.

Через две недели, в конце июня, ему приснился странный, очень яркий, цветной сон. Он бежит по пустому длинному коридору на техническом этаже какого-то большого отеля, а его легко настигает длинноногая преследовательница в черном кожаном плаще, развевающемся, как крылья демона у нее за спиной.

Догнав, она прижала его своей грудью к стене и ткнула ему в шею пистолет. Саша с изумлением отметил, что она удивительно похожа на его Надю.

— Поцелуй, и делай со мной что хочешь, — попросил он, глядя в ее большие глаза и ощущая спинным мозгом ее бурное дыхание.

Яркие губы дрогнули, разомкнулись, потянулись к нему… и он проснулся.

Было еще темно, но он прекрасно все видел. Обняв жену, он попытался перевернуть ее на спину и сравнить, ее ли губы видел он во сне.

— Отстань, Саня, я спать хочу. Иди сам на свою зарядку, — пробурчала она сквозь сон и отодвинулась от него на самый край.

Улыбнувшись, он попытался снова уснуть, но сон не шел. Жена, поворочавшись, придвинулась ближе:

— Сам не спит и меня разбудил. Эгоист. Что стряслось?

— Сон мне странный приснился… — Саша замолчал, вспоминая свое отчаянное бегство в пустом коридоре.

— Чего замолк? Рассказывай свой сон, раз уж спать не даешь. — Выслушав его историю, Надя сразу нашла верную интерпретацию. — Это совесть твоя тебя преследует, за то, что кроме себя, ни про кого не думаешь.

— А губы у нее точно как у тебя… — не возражая против выдвинутых обвинений, он попытался обнять жену и довести приснившийся поцелуй до конца, но она отбивалась и не хотела целоваться.

— Ты такой твердый стал. Когда темно и тебя не видишь, как с чужим мужиком в койке лежишь. Раньше такой круглый был, теплый, а теперь куда ни ткнешь, как доска.

Саша мог бы напомнить Наде, как еще совсем недавно кое-кто сетовал на то, что он отращивает брюхо и не занимается спортом. Но логика это отнюдь не самое нужное в беседах с женщиной и он, добравшись до ее губ, завершил приснившийся поцелуй. Но от продолжения жена категорически отказывалась.

— Отстань, скоро уже на зарядку вставать. Не забудь, у тебя сегодня внеплановый больной, Маша просила отнестись к нему с уважением. Очень просила. Кроме этого, он три миллиона в твои акции вложил.

— Вы мне еще вчера все уши прожужжали. Нет, надо еще среди ночи мне о нем напомнить.

— Это я тебя будила, или это тебе эротические сны спать не дают? Козел старый. Седина в бороду, бес в ребро.

— Кому что, а куре просо. Тревожный это был сон. Ты не ходи никуда одна, внимание обращай на всех кто рядом крутится. Марии Викторовне скажу, чтоб всех внеплановых на следующую неделю перенесла. И не больше двух человек в неделю.

Внеплановые пациенты появились совсем недавно, но тенденция набирала силу. Большинство появлялось по просьбе мэра озвученное устами его драгоценной супруги. Саша относился к этому философски. Всегда есть люди, с которыми ты работаешь и от которых зависишь в той или иной степени. Игнорировать их просьбы, после того, как ты к ним неоднократно обращался за помощью, не самое умное решение. Единственное условие было поставлено с его стороны. Не больше одного пациента в день и болезнь, с которой медицина справиться не может.

Сперва они появлялись нечасто, но когда в последние дни стали появляться регулярно, Саша понял, лишний пациент каждый день, это очень много. Особенно когда пошли алюминиевые шары. Теперь, утром и вечером, он заезжал на кирпичный завод к арендованной печке, в которой его ждали разогретые заготовки.

Начали они с двух пар. Снова пришлось резать пальцы, Хор сказал, без этого ничего не получится. Он был очень занят в последнее время и весьма неохотно отзывался. Как следовало из его объяснений, он, одним потоком сознания, может мультиплицировать конструкт на многие пары только с помощью крови. Саша подумал, что у ящеров не только с юмором проблемы, но и с арифметикой. Назвать две пары громким словом «многие» весьма необычно.