Дини Ши - Помни

- Почему ты не дашь волю чувствам? - спросила Ши'нтар неожиданно. - Ведь будь на его месте кто-нибудь другой...

- О, другой давно принадлежал бы мне, так или иначе, - махнула рукой Аруна, - но что в этом хорошего? Они слишком слабы. Мне... неинтересно.

Ши'нтар покачала головой, глядя на стремительно бегущую воду. В этот момент ветер окончательно разогнал предрассветные облака, и солнечные лучи заиграли в воде мириадами огней. Ши'нтар плавно повела рукой, и водная гладь на мгновение успокоилась, превратившись в жидкое золото.

- Так что же сейчас тебя останавливает? - спросила Ши'нтар, прищурив золотистые глаза.

- Я... - начала было Аруна, но замолчала, покосившись на застывшую реку.

Ши'нтар, даже без своей эмпатии, понимала, что чувства Аруны, обычно такие ясные и чистые, сейчас перемешаны так, что ей сложно в них разобраться. Отчасти поэтому она и задала подруге тот вопрос о Дамире. Что она ощутила бы, потеряв его? Смогла бы она сохранить вкус к жизни? А ведь это может случиться тогда, когда меньше всего ждешь...

- Я боюсь, - призналась Аруна наконец. - Да, - она раздраженно вонзила меч в землю, - боюсь, что с Дамиром я уже не буду... проклятье, с ним я больше не буду свободна!

- Ну, - Ши'нтар искоса посмотрела на нее, - возможно, в этом есть своя прелесть, ты не думаешь? Он сделал то, чего не удавалось другим, да?

- Что такого он сделал? - буркнула Аруна.

- Прикоснулся к твоей душе... а те, другие, могли всего лишь доставить тебе удовольствие - в лучшем случае. И что ты теперь чувствуешь?

- Желание утопить тебя! - выпалила воительница, и Ши'нтар полетела в реку.

Аруна с хохотом сорвалась с берега, ее гибкое тело изогнулось, и без всплеска вошло в воду. Пока она наслаждалась, играя и борясь с ожившим потоком, Ши'нтар выбралась на берег, небрежным движением заставила воду покинуть ее одежду и волосы и уселась на прежнее место, расправляя складки плаща и краем глаза наблюдая за подругой. После того, как чувства умерли в ней, пролившись вместе со слезами о Катриэле, она неожиданно открыла, что ей стало гораздо проще управлять стихиями воды и огня. Дамир сказал по этому поводу, что если раньше она не могла сконцентрироваться даже на простейшем заклинании, то теперь она пребывает в прострации постоянно. Она больше не чувствовала, подобно Аруне, приближения чуда - рождение нового чувства, наполняющее душу ужасом и восторгом и знала, что больше никогда не узнает этого ощущения. А взамен она обрела способность исцелять и убивать - словом и музыкой. И некоторые другие способности - еще более странные и жуткие, учитывая ее практически полную неспособность сознательно ими управлять.

Аруне требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах, а все, о чем могла думать Ши'нтар - что порой именно время оказывается самым страшным врагом. Время... как мало его оказалось у них с Катриэлем. Было ли его когда-нибудь достаточно? Она вынула из лежавшей рядом сумки синталь и принялась наигрывать новую мелодию. Разум или желание не имели отношения к тому, что делали со струнами ее пальцы, и не вся мелодия была заключена в синтале. Музыка поплыла над волнами, лаская их своей печалью, и Ши'нтар, прикрывшая глаза и погрузившаяся в себя, не видела, как Аруна, дрожа от озноба, вызванного вовсе не холодом воды, а тем, что заставило волны вновь смирить свой стремительный бег, оставила свои игры и, подхватив меч, неслышно скрылась в прибрежных зарослях. Ши'нтар играла не для живых, глядя мысленным взором в изумрудные глаза полные печали и нежности. Эта музыка предназначалась лишь для тех, кто ушел.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем голос, раздавшийся у нее за спиной, вырвал ее из транса и разорвал медленно колышущиеся над водой вуали энергий, сплетенные ее песнью. Видения погасли, растаяв во мраке вечности. Тепло прикосновений, за которые она готова была отдать все на свете, сменилось холодом осеннего утра.

- Ши'нтар! - Дамир Солан использовал волну силы, заставившую ее услышать его.

Музыка оборвалась жалобным диссонансом. Ши'нтар опустила голову, пытаясь прийти в себя, утирая тыльной стороной ладони дорожки непрошенных слез на щеках.

- Может хватит? - поинтересовался Дамир раздраженно. - Я третий раз пытаюсь костер разжечь! Но даже огонь гаснет от такого!

- Уходи отсюда, - произнесла Ши'нтар хрипло.

- Ты уже час здесь сидишь, - сообщил Дамир, несмотря на ее пожелание усаживаясь рядом. - Какого демона тебе надо? Все аборигены разбежались, и неудивительно - еще немного, и я последовал бы их примеру. Я... я понимаю, что ты чувствуешь, но...

- Я не в настроении это обсуждать, - огрызнулась Ши'нтар.

- Да неужели? - Дамир нахмурился. - Дай-ка сюда синталь.

- Вот еще!

- Я говорю, давай его сюда.

На этот раз Ши'нтар повернулась, одарив его испепеляющим взглядом, но удержалась, вовремя вспомнив, кто перед ней. Дамир здорово рисковал, придя сюда. Теперь, когда она находилась таком состоянии, ее слова способны были убивать.

Они впервые увидели силу ее голоса в действии через пару дней после гибели Катриэля и Охотника. Тогда они не поверили своим глазам, но день спустя, когда очередной отряд азалидов вырос на их пути словно из-под земли, Ши'нтар в ярости схватила синталь, ударила пальцами по струнам - такого жуткого диссонанса Дамир в жизни не слышал - а потом повернулась к опешившим демонам, забывшим о своем оружии, и издала звук, на который человеческое горло вряд ли было способно. В этом звуке было гораздо больше, чем просто колебания воздуха. Дамир и Аруна едва не ослепли, от азалидов остались превратившиеся изнутри в кровавую кашу тела - Дамир счел нужным провести вскрытие одного из них для того, чтобы иметь представление о том, с чем они имеют дело. И лишь Алира, первой сообразившая, что происходит, отделалась легким испугом, успев выставить защиту. А потом был другой момент - когда, увидев на дороге тяжело раненого ребенка на руках у рыдающего окровавленного отца и обожженный труп женщины рядом с ними, Ши'нтар, словно в трансе извлекла из сумки синталь - никто из ее спутников несмотря на недавний жуткий опыт не решился отобрать у нее инструмент - и сыграла нечто такое, отчего кошмарные ожоги и рваные раны от когтей затянулись у отца и у сына с одинаковой легкостью, а потом просто опустила руки и пошла дальше, не сказав никому ни слова. Действие этого заклятия, также, как и многих других, которыми она теперь владела, не было избирательным - у Дамира, Аруны и Алиры не осталось на теле ни одной незажившей царапины.

С тех пор Дамир следил за ее синталем серьезнее, чем за мечом, к которому она прикоснулась после своей последней битвы лишь однажды - вложив его в ножны.