Михаил Михайлов - Кольцо Кощея

Вот только никого искать не пришлось. Слухи оказались настолько скоростными, что дошли до Коменданта едва ли не быстрее, чем я проверил работоспособность избушки. Старший крепости уже стоял неподалеку и с огромным интересом смотрел на попыхивающую дымком избушку.

– Так ты маг? – обратился ко мне Комендант, когда я подошел к нему и уже открыл рот собираясь начать разговор о вылазке.

– Кхм, – сбился я с мысли, но все же решил ответить в первую очередь на вопрос Коменданта. – Нет, не маг…точнее не очень сильный, так, несколько фокусов знаю…да, я тут решил поскорее покинуть город, можно это ускорить?

– Не маг? – приподнял брови собеседник и очень характерно посмотрел на мое творение. – Ну, ладно тогда. А насчет вылазки…хм, можно устроить, только надо подготовить ворота – завалены они.

– А проводника дадите? – попросил я. – А то совсем не ориентируюсь у вас в городе.

– Сам покажу, – улыбнулся Комендант и махнул мне рукою, приглашая следовать за собою. – Заодно и ускорю расчистку ворот. Давай за мною.

– Айн момент, – заторопился я обратно к избушке. Подбегая к своему транспортному средству, торопливо проговорил обязательную фразу (эх, надо же мне было в момент создания этого девайса думать о стандартных сказочных кодах активации, так сказать) и запрыгнул в комнату.

– Что теперь? – немедленно в два голоса накинулись на меня ми спутники.

– А теперь не спеша поедем, – ответил я и скороговоркой произнес следом. – Избушка, за Комендантом следуй.

И едва удержался на ногах, когда та резко тронулась с места. Позади послышался негромкий писк девушки – для нее движение оказалось неожиданным и на ногах устоять не получилось. Очень удачно подвернулся Топтыгин, на которого Марьюшка с размаху приземлилась. Не сказать, что тому подобное понравилось, но смерив взглядом богатыря в доспехе, что кувыркнулся рядом, и, скосив глаза на Марьюшку, косолапый признал, что могло быть и хуже.

Наша избушка к этому времени сумела взять ровный ход, а немалый вес помогал ей избегать потряхивания на кочках и ямках. Чуть хуже пришлось на мостовой – тяжелые колеса из крепкого дуба вдавливали камни в землю, а некоторые, наоборот, выворачивали за собою. М-да, чувствую, что еще не раз в ближайшие дни будут у нашей троицы краснеть уши и появляться икота, пока местные жители не наведут порядок за нами. А может, не будет ничего такого и проблемы осады быстро помогут все это позабыть.

Уже перед самыми воротами из-за угла, потревоженные шумом, вылетели полдюжины собак. Залившись брехливым лаем в первые секунды, они быстро замолчали, уставившись на нас округлившимися глазами. Видеть передвигающиеся дома им еще не приходилось, и подобное зрелище для них было шоком. А тут еще раздраженный Топтыгин окончательно вышел из себя при звуках лая. Высунув, в ближайшее окошко к дворовым сторожевым, голову он зло проревел.

Здоровенный медведь в окне сумасшедшего дома (а нормальный по мостовой ползать не будет) стал последней каплей, что перелила чашу через край. С воем и визгом, поджав хвосты, собаки рванули во все стороны. Довольный Топтыгин рыкнул им в след еще пару раз и вернулся обратно на свое место возле печки. Сняв часть негатива, он уже более спокойно смотрел на ситуацию – раз ничего нельзя сделать, то пора расслабляться и получать удовольствие. Тут же рядом пристроилась Марьюшка, которая выбирая между жесткой и неустойчивой лавкой и мягким и пушистым боком медведя, отдала предпочтение последнему. Впрочем, тот на это ни мало не обиделся, уже привыкнув к такому положению дел.

– Ищи в этом только плюсы, – подмигнул я бурому лежебоке, – ноги целее будут, топтать их не придется.

'Угу, – отвечали мне глаза косолапого, – вот только рядом с тобою можно головы лишиться при целых ногах. Причем не только в переносном смысле, но и в прямом. Или наоборот'.

Решив не заострять внимание на чересчур умного медведя, я вернулся обратно к крошечному окошку сбоку в соседней стене, что располагалась рядом с дверью. Эх, надо было попросить мастеров вырезать что-то вроде бойницы в двери. Теперь же приходилось немного высовывать голову, чтобы видеть дорогу впереди.

– Стоп машина, – скомандовал я парой минут позже, когда впереди показались городские ворота. Возле них царила суета и толкотня – ополченцы и солдаты гарнизона с тихой перебранкой растаскивали завалы из бревен, камней и корзин с землею, что закрывали ворота. При этом они косились на нас с огромным интересом, отчего работа тормозилась. Подобное любопытство не прошло мимо коменданта, и несколько раз я со смущением поглядывал на Марьюшку, краснея за Коменданта. Точнее, за те витиеватые выражения, что не всегда можно услышать и от портовых матросов.

А через полчаса Комендант подошел к избушке и указал на расчищенный проход:

– Все готово, можешь выдвигаться – ворота уже открывают.

– Спасибо вам огромное, – из-за моего плеча выглянула Марьюшка и улыбнулась Коменданту, отчего у того сразу разгладилось лицо, – без вашей помощи ничего не получилось.

– Да ладно, – отмахнулся тот, – чего там. Совсем немного и помог, все больше сами справились…все, езжайте быстрее, а то ворота уже открыли.

Упрашивать дважды меня не было нужно, и уже через минуту мы перемахнули через мост, просевший и заскрипевший под нами.

– Ну, – посмотрев вперед на лагерь противника, проговорил я, – избушка, аллюр три креста. В атаку!

Из-под колес во все стороны брызнули клочья дерна и земли. Уже наученный первый раз, я цепко держался за оконный косяк. А вот Илюха подготовиться не успел и опять загремел своей амуницией по полу. Бросив быстрый взгляд за спину и убедившись, что с парнем все в порядке (в первую очередь, честно говоря, я смотрел Марьюшку, чтобы с той ничего не случилось) я вернулся к своим обязанностям вперед смотрящего.

Наша избушка успела за минуту набрать неплохой ход и теперь летела со скоростью километров под сорок, направляясь на позиции осадных орудий. Те триста-четыреста метров, что разделяли баллисты-катапульты от стен города, мы проскочили очень быстро. Плетеные толстые щиты, что защищали обслугу осадных машин от стрел обороняющихся, разлетелись во все стороны. А следом наступила очередь и самих устройств.

– Дави их, избушка, гусеницами дави, – в азарте кричал я. – Эх, всю жизнь мечтал о чем-то таком, вот только танкистом так и не смог стать. Это просто мысли вслух, потом поясню.

Последние слова были обращены моим спутникам, для которых вся моя фраза осталась за гранью понимания, если судить по их удивленным и вопросительным лицам. А секундами спустя под избушкой хрустнула первая баллиста. При этом у меня в душе что-то шевельнулось, нечто необъяснимое простыми словами. Наверное, похожее чувствовали мои деды, что сидели за рычагами 'тридцатьчетверок' когда их гусеницы подминали вражеские расчеты пушек вместе с орудием.