Надежда Федотова - Куда они уходят

– Ага, значит, это килограммов пятьдесят, не меньше… – принялся считать медик. – Одна лошадка, если вдуматься, около четырехсот кило – эти не очень крупные…

– Тайгетские рысаки, – ввернул всезнающий Феликс, – они низкорослые, но выносливые. Такого коня даже лучшие скакуны Эндлесса не всегда обскачут!

– Не сбивай ты меня с мысли! – прикрикнул Аркадий. – Так вот, что я имел в виду: в пересчете на бревна одна лошадь – это восемь штук! Бородавчатый, ты столько поднимешь?

– Наверное, – пожал плечами людоед. – Попробовать надо!

Без долгих раздумий Барбуз, поплевавши на руки, подлез под тугое брюхо стоящего к нему ближе коня, поднатужился и поднял обалдевшее животное вверх. Лошадь начала было ржать и вырываться, но потом, по-видимому, решила, что на ней ездили всю жизнь, а она – ни на ком и ни разу, посему успокоилась…

– И как? – живо поинтересовался молодой врач. – Терпимо или не удержишь?

– Да ничего… – ответил великан, для верности обежав пригорок, и широко улыбнулся: – Донесу! Ежели брыкаться не начнет…

Лошадь всем своим видом дала понять, что уж чего-чего, а этого от нее теперь никто не дождется! Ее товарка завистливо фыркнула и с интересом посмотрела на Аркадия. Тот замотал головой:

– Не-не-не, дорогуша, даже не мечтай, я не грузовой кран! Барбуз, поставь транспортное средство на землю, успеешь натаскаться… Предлагаю одного коня оставить тут, пускай пасется себе, а второго взять. Мы с Лиром ребята стройные, вдвоем поместимся. Феликс сам долетит, ничего ему не сделается… А теперь, господа, предлагаю наполнить…

– Бокалы? – каркнул птиц. – Аркадий, не спаивай молодежь!

– Да не бокалы, зануда, – сморщил нос Ильин. – Желудки! Во-первых, Барбузу меньше нести придется, а во-вторых, я еще колбасу не попробовал и с ночи проголодаться уже успел…

– Поторопиться бы! – напомнил древний миф. – А то с вашими привалами через каждые сто метров…

– Война войной, а обед – по расписанию! – заявил Аркаша, развязывая мешок. – Впрочем, если ты на диете, я в тебя еду силком не запихиваю… Парни, налетай!

– Ладно, ладно, я передумал! – обеспокоенно закудахтал феникс, видя, с каким энтузиазмом троица принялась потрошить сумку с провизией. – Ватрушку дайте! Нет, две… Или нет, четыре! Про запас! А то ведь все слопаете, троглодиты…

Основательно подкрепившись, то есть уничтожив за полчаса все припасы (чему немало помог вечно голодный людоед), товарищи двинулись дальше. Наученный горьким опытом Аркадий, ступив на территорию Семимильного болота, выспросил у Феликса в подробностях – не шастает ли тут чего зубастого, и, если шастает – прокатит ли в таком случае уже известный «пенициллин»? Древний миф подумал и ответил, что Гнили тут точно нет, стало быть, медицина бессильна, а что касается обычных болотных жителей – то эти, пожалуй, встретиться могут. Так что меч лучше далеко не убирать… На встречный вопрос скисшего медика, кого именно птиц имел в виду под «болотными жителями», окрыленный феникс пустился в подробное перечисление:

– Для начала самый тут главный дед Болотник. Тутошний хозяин. Он такой зеленый-зеленый, с длинной бородой и весь опутан тиной… В общем-то не злой, но если кто в топи увязнет – на дно утащит, для компании…

– Для чего? – удивился Ильин, перепрыгивая с кочки на кочку.

– Для компании! – повторил птиц. – Ему скучно тут одному, он мужскую компанию уважает, а в болоте все остальные – женского полу… О чем с ними разговаривать? Мозги сопревшие, кроме как путников с дороги сбивать и кувшинки в волосы заплетать, больше ничего не умеют! Хотя нет, если, к примеру, кряксу взять, то она еще и убить кого может…

– С этого места поподробнее! – попросил Аркаша, на всякий случай держа руку на рукояти меча.

– Кряксы – это утонувшие в болоте женщины, которые при жизни сильной злобностью отличались! – проявил эрудицию Лир. – Они не только здесь, они везде водятся! Я сам таких видел несколько раз, на том болоте, где мы… ну вы помните! Меня они не тронули, я тогда чудовищем был… А человека – могут! Дюже вредные тетки. И страхолюдные-э…

– Типа кикимор, что ли? – блеснул скудными знаниями мифологии вирусолог.

– Кикиморы – это еще не страшно, – каркнул Феликс. – Хотя от них добра тоже не жди. Любят путников пугать, за ноги хватать да кочками прикидываться… Наступил – а она как завопит дурным голосом, как подпрыгнет, как нырнет – и ты уже в грязи бултыхаешься! А там уж и караконджалы тут как тут…

– Это еще кто? – Медик снял меч с пояса и для пущей уверенности ткнул им следующую кочку, на которую собирался шагнуть. Кочка оказалась настоящей – не орала и не дергалась, поэтому шаг был сделан без промедления…

– Караконджалы, – скривился Лир, – это самая погань! Ни мужчины, ни женщины, рогатые, косматые и до того безобразные, что по сравнению с ними кряксы, какую наугад ни возьми, – королевы! А эти… нападают на людей на болоте, разума лишают, а потом ездят на них верхом до первых петухов…

– А как петухи запоют, – закончил птиц, недовольный тем, что его постоянно перебивают, – так утаскивают несчастных в самое сердце трясины и замучивают до смерти!!

– Встречу вашего диктатора, – в сердцах заявил Аркадий, – по тыкве настучу! Он хоть бы пометки на карте сделал, что ли! А то я, как всегда, обо всем узнаю последним!!

– Он, наверное, решил, что вы и так знаете… – предположил Лир.

Вирусолог пасмурно буркнул:

– Ага, конечно… Типа я тут самый умный… А ты чего, мелкий, такой спокойный? Если что – ведь бить же будут!

– Меня не будут, – словно извиняясь, сказал паренек. – Караконджалы людей с голубой кровью не трогают, она для них – чистый яд! А мы ведь князья…

– Тьфу! – психанул Аркаша. – А еще говорят, что происхождение в наше время значения не имеет! Один – барон, второй – князь, третий – сын Солнца, видите ли, у всех на него аллергия, про Барбуза и говорить нечего – на него наезжать только у олигофрена ума хватит… А если я не дворянин какой-нибудь и не шкаф три на четыре, так и что – можно сразу панихиду заказывать?!

Спутники промычали вместо ответа что-то невразумительное, но, даже и не глядя на их виноватые физиономии, можно было понять – медик прав. Разумеется, сына потомственного рабочего это чрезвычайно расстроило. Да настолько, что он, забыв в очередной раз ткнуть следующую кочку мечом, со злостью опустил на нее ногу…

И зря в общем-то опустил. Кочка подпрыгнула, издала злорадный визг и скрылась под болотной жижей. Бывшая звезда вирусологии, извергая страшные проклятия (хорошо хоть на латыни, а то его спутников на раз бы паралич разбил), плюхнулся в тину, подняв фонтан зелено-коричневых брызг. Идущий следом Лир от неожиданности оступился и полетел следом. Барбуз, до которого доходило медленнее, равновесие все-таки удержал… Феникс уже распахнул клюв, чтобы отпустить по поводу неосмотрительности медика какую-нибудь подходящую цитату из Басе, но ему не дали: болото пошло крупными пузырями, и появились караконджалы!