Леонид Кудрявцев - Лисандра

Причем оно ей нравилось все больше и больше. А ведь на кого, на кого, но на нее угодить было трудно. Но можно ли было не наслаждаться этим изумительным приобретением, обладающим двумя сильными лапами, могучим хвостом и пастью, снабженной острейшими в мире зубами? Еще это тело быстро бегало и обладало таким весом, что могло запросто смести любого, осмелившегося заступить ему дорогу.

Чем не удачное приобретение? Чем не повод для довольства?

Она подпрыгнула и проглотила пролетавшего слишком низко крылатого крокодильчика.

Громкий щелчок страшных челюстей, упавший на землю обрывок кожистого крыла, вкусная добыча, отправившаяся вниз по гигантскому пищеводу.

Это ли не счастье для того, кто не был в реальном мире вот уже многие десятки лет? Это ли не источник почти забытых ощущений? Что может быть приятнее?

Предстоящая работа!

Нет, не нравилась она ей, совсем не нравилась. После нее в этом мире не останется ничего живого. Конечно, если нарушитель не придумает какую-нибудь хитрость.

Хитрость!

Миротворица вдруг подумала, что с него запросто станется выкинуть какой-нибудь фокус.

Впрочем, она тоже не лыком шита. Что-нибудь придумается. На любую уловку будет придумана своя, еще более каверзная хитрость. Лишь бы только этот мерзавец не сбежал в другой мир. Тогда за ним придется погоняться. А если этого не случится, то все закончится быстро. Как и положено.

Погоня, кажется, отстала.

Она не могла устать, поскольку скелетам, движимым магической силой, усталость не ведома. Но вот запутать их, сбить с толку при некотором умении можно.

Плюхнувшись на задницу на вершине какого-то холма, Кусака огляделся и решил слегка перевести дух.

Откуда у него взялось это умение, точнее — знание о том, как можно путать следы? Впрочем, ответить на этот вопрос не трудно. Он — хищник, и значит, для того чтобы не упустить добычу, должен знать все ее уловки. А если знаешь, то почему бы при случае не применить эти знания для спасения своей шкуры?

Он еще раз оглянулся.

Невезение. Просто фатальное невезение. И надо же было этим охранникам увязаться за ним? Какого праха?

Самое худшее в данной ситуации то, что он вместо поисков мамы вынужден убегать от преследователей, запутывать следы и все дальше удаляться от замка некроманта.

Мама!

Подумав о нем, тираннозаврик тихо заскулил.

Мама! Он может все, он защитит его от скелетов, он придумает, как их обмануть. Он придет на помощь.

А для того, чтобы это случилось, надо еще раз обмануть преследователей и снова вернуться к замку некроманта. Причем чем быстрее ему это удастся, тем быстрее он найдет своего маму, снова с ним воссоединится.

Снова будет счастлив.

Некромант с большим, богато украшенным мечом в руке появился на дне колодца и, увидев нацеленный на него арбалет, неподвижно застыл. Вот только вопреки ожиданиям следов испуга у него на лице крысиный король не заметил.

Очень спокойным голосом некромант заявил:

— М-да… Я так и знал. Нет, все-таки эти королевские крысы — слишком прыткие создания.

— А-теперь-быстро-успокой-моего-соплеменника-иначе-умрешь, — стараясь произносить слова как можно быстрее, приказал крысиный король. — У-тебя-три-секунды. Три…

Он так торопился, поскольку превосходно слышал, как лапы зомби топают по лестнице. Топот этот стремительно приближался.

— Но что ты скажешь…

— Два!

— А если я предложу…

— Один…

Крысиный король мягко потянул за спуск арбалета, и как раз в этот момент, ни раньше, ни позже, некромант махнул рукой. Топот на лестнице оборвался так резко, словно его обрезали ножом. Потом послышался глухой стук упавшего тела.

Крысиный король немного отпустил спуск и позволил себе глубокий вдох.

Ну вот, все пока идет как надо, но до победы еще далеко, ох как далеко.

— А дальше что? — спросил некромант.

— Шевельнешься, сделаешь резкий жест, попытаешься наложить чары…

— Ну, это — понятно, — сказал некромант. — Тут ты меня стрелой и пришпилишь. Хорошо стреляешь?

— Хочешь проверить?

— Нет, не хочу.

— То-то же… А теперь сядь там, где стоишь. Меч аккуратно опусти на пол и пододвинь ногой в мою сторону. Давай делай.

После того как некромант покорно выполнил его приказания, крысиный король сказал:

— Теперь ты должен положить руки на колени так, чтобы я их все время видел, и можно начинать разговор.

Пожав плечами, некромант сделал и это, а потом, неожиданно улыбнувшись, заявил:

— Поговорим.

— Арбалет у меня, — напомнил крысиный король. — А это значит, о чем мы будем говорить, определяю я.

— Мне кажется, ты ошибаешься. Я думаю, ты так и не понял, в каком положении оказался.

Крысиный король хмыкнул.

Ну вот, начинается. Сейчас некромант попытается с помощью слов выиграть уже фактически проигранную битву. Не получится у него это. Не на того напал.

— И в каком же положении я оказался? — скучным голосом спросил крысиный король.

Некромант пожал плечами.

— Для начала — попытайся в меня выстрелить.

— Выстрелить? — улыбнулся крысиный король.

Он ждал блефа. Но — такого…

— Да, выстрелить, — не унимался некромант. — Так ли это трудно? Нажать на спуск арбалета и воткнуть мне в живот тяжелую, острую как зуб акулы стрелу. Слабо?

— Но тогда ты умрешь. Зачем мне это?

— Не умру, — сказал некромант. — В том-то и суть, что ты не можешь причинить мне вреда. Не верится? Проверить — проще пареной репы. Жми на спуск, жми.

Крысиный король чуть-чуть приподнял арбалет, так, что стрела теперь вновь была нацелена в сердце некроманта, и для пущего эффекта зловеще улыбнулся.

Кстати, своим умением в этой области он почти гордился. И не без основания. Зловещая улыбка у него получалась самого высшего качества.

Вот только в этот раз она не подействовала.

Вскочив, некромант ударил себя в грудь кулаком и завопил:

— Все, надоело! Стреляй! И если не выстрелишь, я тебе сейчас…

Вот этого уже допускать было нельзя. Бунт на корабле в подобных обстоятельствах должен быть немедленно подавлен. Вот только убивать некроманта не стоило. А значит…

Резко опустив арбалет, крысиный король нажал на спуск. Он целился некроманту в ногу. Ничего у него не получилось. В тот момент, когда крысиный король нажимал спуск, лапа его сама собой дернулась, и стрела полетела мимо цели.

После леса началась степь. Она простиралась до самого горизонта, до закрывавшей его далекой гребенки горной цепи.

Горы!