Mirash - Трудная профессия: Смерть
Я передала стопку доделанных работ. Подбельская неспешно просмотрела их одну за другой, затем тяжело вздохнула и сняла очки. Начинается…
— Работы неплохие, наконец доделаны. Уважаемые коллеги, по-хорошему, Мягкова должна еще отчитаться за семинары, на которых я от нее не услышала ни одного ответа. Но насколько я понимаю, она сейчас исправляется к лучшему, по отзывам неплохо поработала на практике. К тому же я рецензировала статью, в написании которой, как мне известно, она принимала активное участие; статья мне понравилась. В общем… я допускаю Мягкову к экзамену. Надеюсь, что услышу, наконец, от нее что-то внятное.
Этого обещать не могу, но теперь хоть есть возможность попробовать. «Ксюша, постарайся на экзамене успеть максимум написать на листочке» — наставлял меня утром Некруев. «Тебе тяжело говорить, а с Ларисой Степановной вообще в рот воды наберешь и ничего с тобой не поделать. Так что пиши, мы хотя бы сможем оценить твой письменный ответ». Я села напротив комиссии и торопливо принялась писать, понимая правоту своего научного руководителя.
— Ксения, время. Пора отвечать.
Как руки трясутся…. На негнущихся ногах я дошла до стола комиссии и присела на краешек стула. Топотова мне ободряюще улыбнулась, Некруев хитро подмигнул. Ох, не подвести бы вас… Голова-то как кружится…
Относительно внятно я зачитала ответ на первый вопрос. На дополнительный вопрос Подбельской промолчала, прикусывая губу и пытаясь свести воедино двоящуюся картинку перед глазами.
— Ладно, переходи ко второму вопросу, — сказала Стеклова.
Я начала медленно зачитывать вторую часть ответа, все больше заплетающимся языком. Некруев с Топотовой внимательно ко мне приглядывались, наконец, Виктор Андреевич перебил вопросом:
— Ксюша, ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — вяло соврала я, придерживаясь за край стола.
— Выпей воды, — предложила Наталья Леонидовна.
Я неловко поднялась, шатаясь, пошла в направлении стола с минералкой.
— Так, все понятно, — моментально среагировал Некруев, своевременно подбегая и подхватывая меня, затем осторожно опуская на пол.
Перед глазами были уже сплошные цветные пятна.
— Что с ней? — взволнованно спросила Подбельская.
Стеклова уже доставала из шкафа аптечку с нашатырем и ватой.
— Устала да еще перенервничала, — пояснила она Ларисе Степановне. — Она же вас боится как огня.
— Меня?!
Наталья Федоровна отмахнулась от нее и принялась натирать мне виски ваткой с нашатырем. Стало легче, в глазах прояснилось.
— Простите, пожалуйста, — покаянно пробормотала я.
— За что ты прощения-то просишь, ты ни в чем не виновата, — успокаивающе сказала Наталья Федоровна.
— Лариса Степановна, вы не могли бы посмотреть записи Ксении? — попросил Виктор Андреевич.
— Конечно, — несколько растерянно отреагировала она, пробегая взглядом по моему экзаменационному листочку.
— Здесь почти все правильно.
— Думаете, этого достаточно для положительной отметки? Или нужны дополнительные вопросы? — поинтересовалась Топотова.
— Да какие ей еще дополнительные вопросы, пусть отлежится! — махнула рукой Подбельская. — Все, Мягкова, ты сдала, только не нужно так переживать. Еще чего не хватало, в обмороки на экзаменах падать!
— В обморок я не упала, — возмутилась я, приподнимаясь на локтях. — Вы мне из-за этого отметку ставите?! Так не нужно, я сама учила!
— Ксения, когда же ты угомонишься? — вздохнула Топотова. — Чего развоевалась? Поднимайся, сейчас в лаборатории полежишь немного на диване. А лучше поспишь. Витя, давай отведем ее, пока перерыв не начался, в коридорах никого нет…
Я действительно очень устала. Неудивительно, что стоило мне принять горизонтальное положение, как я моментально отключилась и проспала до самого вечера, пока меня осторожно не разбудила Вересная.
— Ксюш, давай тебя домой заброшу, я на машине.
— А что ты тут делаешь? — удивилась я, потому что Женя не имела никакого отношения к лаборатории.
— Наталья Леонидовна сказала, тебе было нехорошо днем и ты здесь отлеживаешься. Что случилось?
— Устала. И… Подбельскую испугалась, — призналась я.
Женя сочувственно улыбнулась.
— Я ее тоже боюсь. Как отловит в коридоре да начнет по ушам ездить…. Не знаешь, куда деваться.
— Тебе то что? Она тебя так любит…
— Иногда думаю, что лучше бы не любила. Эти ее хвалебные речи вгоняют в краску, хочется провалиться под землю.
— Отличники тоже плачут, — философски заключила я, натягивая кеды.
Женя улыбнулась и снова спросила:
— Так что, тебя подбросить?
— Нет, — с сожалением сказала я. — Мне еще убираться.
— Много, а то я подожду?
— Порядком, часа полтора обычно уходит. Да ладно, доберусь сама. Я уже в порядке.
— А давай я тебе помогу?
— Мыть туалеты? Вересная, ты, делая это предложение, рассчитываешь на мою совесть? Что я постесняюсь согласиться?
Женя рассмеялась.
— Да нет, я серьезно. Почему не помочь?
— Сама напросилась, — ухмыльнулась я.
Мыть вдвоем оказалось значительно быстрее и проще, чем одной.
— Спасибо большое, Жень, — искренне сказала я, убирая инвентарь в хозяйственную подсобку.
— Не за что, мне было не сложно. Ну что, поехали домой?
— Поехали.
В машине я почти сразу снова отключилась, Женя разбудила меня уже около моего дома. Я поблагодарила ее, попрощалась и она уехала. Дома снова не было Танремии. Где она опять пропадает? Каттер и Лузза ничего не знали.
— Кать, надо поговорить, — я плюхнулась на стул на кухне, придвигая к себе невразумительное кулинарное творение Луззаремии.
Из всех нас немного приемлемо могла готовить только Каттер, да и то…. Первое что я себе позволю, когда у меня появятся свободные деньги — схожу в университетскую столовую и наемся до отвала.
— Что-то с моим обучением? — напряженно спросила Каттер, судя по виду готовясь мужественно принять плохие вести.
— Да. Расслабься. Мне сегодня позвонили и сказали, что тебе разрешат в порядке исключения пересдать экзамен на следующей неделе. Дело за малым — сдать его на отлично. Думаю, тогда со следующего семестра ты будешь уже учиться на бюджетном отделении. А пока — я достала из кармана пачку денег, — это за первый семестр.
— Но откуда ты их взяла?!
— Кредит в банке. Ничего страшного! — не дала я ей возразить, — это не такая крупная сумма, что бы я не нашла способ потом рассчитаться. Один семестр мы можем себе позволить оплатить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});