Саймон Грин - Подземелье мертвецов

Он лежал на узкой пожелтевшей, будто принадлежала она трупу столетней давности, кости, а рядом валялись сгнившие куски плоти. Взглянув наверх, можно было различить начало широкого туннеля или, скорее, колодца со стенами из разлагающейся плоти. Колодец уходил вниз, исчезая где-то в неведомых глубинах. Макнейл осторожно сел на своем костяном ложе, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь в руках, чтобы не лишиться единственного источника света. У него уже не осталось сомнений, где именно он заночевал. Дункан Макнейл находился в недрах звериного трупа. Он спикировал на глаз Зверя, прошел сквозь этот глаз, погрузился в голову противника и разрушил ему мозг. Жидкость, заключенная в громадном глазу, по-видимому, смягчила падение, так что когда Макнейл наконец «приземлился», сила удара оказалась уже недостаточной, чтобы убить человека. В какой-то момент он, должно быть, выронил Адское Орудие. Меч полетел дальше, уже ничем не управляемый, продолжая разрушать тело Зверя, превращать его в гниющую труху. Там, где прошел этот меч, остался широкий коридор. Теперь уже сам черт не определит, на какую глубину улетела «Волчья отрава». Можно лишь предполагать, что остановился клинок где-то на неизмеримой глубине. Зверь мертв, от него осталась лишь гниющая плоть да пожелтевшие кости. А «Волчья отрава» вновь потеряна, похоронена в глубине разлагающегося трупа Зверя.

«И если говорить обо мне, – сказал себе сержант, – то я этому обстоятельству очень рад».

Покачиваясь, Макнейл поднялся на ноги и посмотрел вверх. Начало туннеля оказалось прямо над головой. Можно было дотронуться до него руками. Этот колодец – единственный выход, какой бы неприятной ни казалась мысль о том, что придется карабкаться по гниющим стенам. Кто знает, на какую глубину Макнейл успел провалиться в тело Зверя, прежде чем на пути попалась костяная перекладина. Может быть, вылезать придется очень долго, а сил у него теперь, по правде говоря, не слишком много…

Кость вдруг громко хрустнула под ногой и закачалась. Сержант посмотрел вниз и увидел, как кости внизу, под его ногами, рассыпаются на куски. Теперь выбора нет. Надо выбираться, пока еще вообще можно выбраться. Если сорвешься и провалишься в недра трупа, то никогда уже не увидишь дневного света, даже если сумеешь пережить еще одно падение.

Макнейл поднес свечку к плечу, накапал расплавленного воска на одежду и прилепил к нему огарок. Он с ног до головы вымазался гниющей слизью, наполнявшей когда-то глаз Зверя, но огарок держался довольно прочно. Будем надеяться, что он не отвалится – ведь руки должны быть свободны. Дункан вытащил из ножен кинжал и вырезал в гниющем мясе над головой несколько ступенек – таких, чтобы можно было и рукой ухватиться, и ногу поставить. Потом, брезгливо сморщившись, зажал лезвие в зубах.

Сержант повис на руках и стал подтягиваться кверху. Мышцы тут же отозвались острой болью. Но руки, к счастью, не сорвались, и вскоре Макнейл сумел поставить ногу на первую ступеньку. Началось долгое и трудное восхождение по импровизированной лестнице. Впоследствии, уже много лет спустя, сержант то и дело видел эту процедуру в кошмарных снах.

Казалось, карабкаться так ему придется вечно. В мерцающем свете свечного огарка виднелись лишь багровые стены гниющей плоти, испещренные серыми и бурыми пятнами. По мертвому телу Зверя время от времени пробегали приглушенные вспышки света. Один раз Макнейлу даже показалось, что из толщи мышц на него уставилось перекошенное лицо. Когда сержант вновь посмотрел в ту сторону, никакого лица уже не было. Желания подождать здесь да рассмотреть все поподробнее не было тоже… Ноги болели. Руки болели. Боль разливалась по груди, по спине и по всем закоулкам изможденного тела. Боль нарастала с каждым движением, но сержант не мог остановиться, чтобы хоть минуту передохнуть. Он карабкался по быстро разлагающемуся трупу, и вырезанные ножом ступеньки в любой момент могли обрушиться. Вот появились обломки костей, и Макнейл быстро поставил ногу на одну из них. На первый взгляд кости казались прочными, но, как оказалось, внутри они были совсем гнилыми. «Волчья погибель» сработала на совесть… Макнейл продолжал карабкаться вверх, стараясь не обращать внимания на боль и наполняющие подземелье запахи.

В конце концов он выбрался на дно гигантского кратера – звериную глазницу, теперь уже пустую. Во все стороны простиралась почти ровная костяная поверхность, кое-где покрытая пятнами догнивающего фосфоресцирующего желе. Сержант остановился и перевел дух, ожидая, пока боль хоть немного утихнет. Огарок свечи на плече освещал пространство лишь на пару шагов впереди, но теперь, выбравшись из глубокого колодца, Макнейл мог воспользоваться светом множества усеивающих стены пещеры кристалликов. Вдали, там, где кончалась глазница Зверя, уходили вверх обрывистые каменные стены. Где-то на одной из этих стен и начинается подземный коридор, ведущий к подвалу крепости. Он должен вскарабкаться вверх и отыскать его. Если он, разумеется, там остался.

Макнейл встряхнул головой и зашагал через кратер в сторону ближайшей каменной стены. Какой смысл сейчас гадать? Может быть, туннель там есть, а может быть, его нет. Когда он вскарабкается наверх, тогда и будет ясно.

Оставшаяся часть путешествия прошла будто в тумане. Этот участок сержант потом не мог вспомнить вообще. Даже в самых кошмарных снах. Он был настолько измучен, что не испытывал ни страха, ни беспокойства – абсолютно ничего. Каким-то образом Макнейл добрался до стены и начал карабкаться вверх, а потом вылез на протянувшуюся над обрывом тропу. В общем-то взбираться по стене оказалось не так уж и сложно. Скала покрылась множеством мелких и крупных трещин, когда Зверь начал просыпаться и ворочаться, а потому руки и ноги легко находили вполне удобные ступеньки. Потом Дункан зашагал по тропе, свернул в подземный коридор и очутился возле лестницы. Он уже ни о чем не думал. Он только знал, что смертельно устал, что все тело изнывает от боли и что останавливаться он ни в коем случае не должен.

Еще задолго до верхушки лестницы свечка догорела и потухла, и по деревянным ступенькам сержанту пришлось подниматься в кромешной тьме. О существовании люка наверху он вспомнил лишь тогда, когда ударился о дубовую крышку головой. И лишь тогда он наконец пришел в себя. В голове снова появились мысли, и мысли эти были тревожны. Что, если его напарники решили, что он мертв, и ушли, оставив дверь в подземелье крепко запертой? Макнейл ухмыльнулся. Ну нет, если уж он сумел сюда добраться, то и дюжина дубовых дверей с коваными засовами его теперь не остановят.

Дункан присел на ступеньку, чтобы собраться с силами, и тут рука его наткнулась на какой-то предмет. На живое существо не похоже. Скорее, эта штуковина сделана из железа или стекла… На ощупь предмет казался каким-то знакомым. Сержант порылся в памяти, снова ощупал находку и понял, что перед ним его собственный фонарь. По лицу Дункана разлилась широкая улыбка. Стало быть, Джек Чучело все же сумел выйти наверх.