Евгений Малинин - Магистр

И ты умрешь быстро и с легким сердцем… Тебе не будет больно…

Но я не слушал запугивающего и соблазняющего меня урода. Я готовил свой единственный бросок.

Сложив пальцы правой руки определенным образом, я сотворил заклятие, отправившее мой Голос в выбранную мной точку. Потом я выровнял дыхание и постарался расслабиться. Через пару секунд я понял, что готов попробовать. Собравшись и сосредоточившись, я тихо застонал. И мой слабый, словно вымученный стон раздался метрах в пяти от меня и чуть правее.

Зверь мгновенно метнулся туда и, взмахнув своей кошмарной лапой, пропахал… пустоту, а я в это мгновение успел поднять правую руку и изготовиться для броска. Мой противник оказался в очень выгодном для меня положении, но его левую щеку прикрыли длинные волосы.

Я замер, ожидая возможности для атаки. Зверь также застыл неподвижно, соображая, каким образом я провел его на этот раз и прислушиваясь к малейшему шороху.

Так мы стояли около минуты, и монстр снова не выдержал первым.

– Нет, ты не можешь двигаться быстрее меня… – снова заговорил он. Но на этот раз его голос звучал как-то неуверенно. – Один раз ты меня провел, но больше тебе это не удастся!… В следующий раз я накрою тебя, и теперь уже не жди легкой и быстрой смерти!… Я буду долго рвать твое тело, отщипывая от него маленькие кусочки и по капле выдавливая из него кровь!… Я буду наслаждаться твоими воплями, а жители этой несчастной деревеньки надолго запомнят это утро…

Бормоча свои угрозы, Зверь поднял лапу и осторожно, стараясь не задеть Метку Аримана, отвел в сторону длинные сальные пряди волос. Метка бугрилась на щеке Зверя ясно видимым, толстым жгутом, и я чисто автоматическим движением выбросил руку вперед, посылая иглу из-под ногтя указательного пальца.

Зверь сразу услышал мое движение, а Метка мгновенно прочуяла опасность. За тот кратчайший миг, который понадобился игле, чтобы пройти пятиметровое расстояние, разделявшее нас, она успела скрыться в щеке Пропата почти наполовину! Но всего лишь наполовину!

Игла вошла точно в середину багрового жгута и пробила его насквозь!

Метка Аримана выскочила из щеки Зверя, словно на нее плеснули кипятком, и тут же ее скрутило резкой судорогой.

Кожу на щеке монстра стянуло в такой тугой узел, что его левый глаз почти вывалился из глазницы. Над просыпающейся рекой, над крышами покинутой деревни раздался жуткий рев Зверя, но теперь в нем не было угрозы, злобы, ненависти. В этом реве звучала одна страшная, сокрушительная боль!

Красный рубец конвульсивно распрямился, отпуская кожу, и попытался снова спрятаться в теле своего носителя, но пробившая его игла не позволяла ему уйти в плоть. Рубец опять вынырнул наружу и снова свернулся, но теперь уже как-то вяло, словно он устал… Но кожу на щеке и даже на шее Зверя опять растянуло со страшной силой. И снова окрестности огласились жутким воем.

Зверь запрокинул голову и ударил по ней обеими своими страшными лапами, словно собирался раздробить себе череп, а потом навзничь рухнул в прибрежный песок. Когда его голова ударилась о землю, пробитая иглой Метка отлетела в сторону, не в силах, видимо, больше удерживаться на теле носителя. И в этот момент, как на заказ, из-за горизонта показался край ярко-оранжевого солнца.

Словно дождавшись солнечного луча, моя серебряная игла вспыхнула жарким, искрящимся бенгальским огнем. Через мгновение от страшной Метки Аримана, от чудовищного магического паразита не осталось даже горстки золы.

А в это же время с огромным бронированным телом Зверя происходили потрясающие изменения. Его серовато-зеленая чешуя как-то сморщилась, потемнела, а затем стала сочиться зеленоватой жидкостью. Огромная туша истекала, а образовавшаяся лужа быстро уходила в сухой песок. Не прошло и тридцати секунд, как на песке осталось лежать совершенно мокрое тело вполне обычного, хотя и достаточно крупного мужчины. Он крепко спал!

Ноги у меня подкосились, я со стоном опустился рядом со спящим мужиком и убрал прикрывавшую меня пелену.

«Ну вот, Пропат, и кончился твой Зверь…» – с несказанным облегчением мелькнуло в моей голове, пока я с наслаждением укладывал затекшее тело на сухой речной пляж. Как же хорошо было просто лежать на еще прохладном песке и, прикрыв глаза, наслаждаться наступающим утром, теплыми, ласкающими солнечными лучами.

Видимо, я задремал, потому что ощутил присутствие человека невдалеке от себя совершенно внезапно. Именно это ощущение выбросило меня из ленивой неги, в которой я пребывал. Приоткрыв глаза и не поднимая головы с песка, я внимательно огляделся. За оградой ближайшего домика, в густых кустах ягодника явно кто-то прятался. Я буквально кожей ощущал внимательный и довольно испуганный взгляд.

Нападать этот наблюдатель не собирался, но и выходить из своего укрытия не торопился. Поэтому я медленно, чтобы не спугнуть прячущегося, поднялся и начал отряхивать песок со своей одежды. Быстрый взгляд, брошенный с высоты моего роста в интересующем меня направлении, сразу позволил мне определить, кто интересуется моей скромной персоной. Я с наслаждением потянулся, затем встряхнулся, сбрасывая остатки лени, и ласково позвал:

– Что ты там сидишь, бабушка?… Выходи, я тебя не укушу…

Сначала все было тихо, а затем в кустах зашуршало, и поверх них выглянула голова старушки, прикрытая темным платочком. Небольшие темные глазки в окружении множества морщинок внимательно уставились на меня. Я, насколько мог, дружелюбно улыбнулся. Древняя старушка улыбнулась мне в ответ запавшими губами беззубого рта и неожиданно звонким голосом ответила:

– И-и-и, малец, чего меня кусать? Только зубы о старые кости пообломаешь…

Ее ко мне обращение «малец» настолько меня умилило, что я заулыбался во весь рот.

– Тогда тем более вылезай из своих кустов… От кого ты там прячешься?…

– Так Зверь же по деревне ходит… – Она торопливо оглядела окрестности. – Я хоть и вполне древняя, а раньше времени помирать не хочу, тем более такой смертью. И тебе бы малец, спрятаться стоило бы… От греха подальше… Неужто не слышал, как страшно на рассвете Зверь ревел?…

– Слышал-слышал… Только все, бабуля, отревелся ваш Зверь…

– Это как – отревелся?! – удивилась старуха.

– А так!… Нет больше Зверя… Вон лежит все, что от него осталось… – Я мотнул головой в сторону спящего Пропата.

Старуха, вытянув шею, попыталась из-за своих кустов разглядеть, кто это там валяется на песочке. Видимо, ей это не слишком удалось, потому что она отчаянно махнула рукой и полезла из зарослей в глубь двора. Через минуту ее сморщенная физиономия показалась из-за приоткрытой калитки.