Бродяга. Копьё Света - Айон91
Сказал это Шадар не просто так, а потому, что Его Святейшество Лукарий уже в городе. Пересек главные ворота и движется к лучшему трактиру города. Всего несколько часов отделяют его и Копье. Шаншэ все понял, сказал, что сделает все в лучшем виде, и что Князю не стоит волноваться, а надо поспать. Ведь сон, даже высшему дюру нужен.
— Пару часов. Этого хватит, — сонно пробормотал Шадар, накрываясь с головой в одеяло. Напряжение в каждой клеточке тела, истощение души и энергии из-за использования Ледяного Дыхания прилично ударили по нему.
Техника опасная, особенно на дальние расстояния. И чем дальше Воплощение от истинного тела, тем труднее его контролировать. Это не просто созданная копия, способная сражаться согласно заложенному приказу, а как истинное тело, наделена личным отпечатком ауры, ментальным сознанием и всеми умениями Князя. Воплощений у Шадара было три. Следовательно, удар по всем жизненно-важным точкам был троекратно болезненным. Поэтому Князь и чувствует себя не лучшим образом. Но все поправимо. Сон лечит, и пусть не все, но многое.
Шадар
Кто бы что ни говорил, но я не пожалел о том, что использовал Тройное Воплощение. И пусть оно мне многого стоило, удар после развоплощения был болезненный, спокойствие в моих владениях важнее последствий заклинания. Жители защищены, а погибшие отомщены. А я? Пару часов сна и в норме. Осталось только с главным храмовником разобраться, который уже в Эноре. Убивать его в планы не входит, он пока что важная птица в светлых кругах. Но все изменится, когда мой план по подмене Копья реализуется. А оно вот-вот попадет в его руки, запустив процесс свержения с пьедестала почета.
— Доброго дня, Князь, — пожелал появившийся из тени Айон, все с такой же улыбкой и блеском задора в глазах. — Его Святейшество соизволило явить свой лик перед Жрицей.
Эти слова стали для меня лучшим будильником. Окончательно проснулся и собрался я всего за пару минут. А после вышел из комнаты. Ведомый Айоном, шел к высшему сановнику, со множеством чинов и титулов. Душа, темная и погрязшая во льдах и стуже Севера, так и трепетала. Хотелось увидеть своими глазами, познакомиться лично, а не по докладам шпионов с тем, кто своими руками разрушил пусть и шаткий, но все-таки мир между темной и светлой стороной.
— Сир Риат, где вы пропадали все это время? — услышал я властный голос Жрицы, сопровождаемый потоком светлой энергии. Силу и суть она более не скрывала, а пылала светом веры. А рядом с ней шел тот, от кого благодать Пресветлого распространялась волнами света, в разы шире и мощнее, чем от Жрицы. Сам Его Святейшество.
— Дитя, кто этот юноша? — спрашивает елейным голосом храмовник, смотря на деву света с отцовской любовью. Она отвечает ему тем же. А еще покорностью и смирением. Не произносит и слова, пока ее не спросят.
— Сир Риат мечник высшего уровня, — про то, что я маг льда высшего уровня Жрица умолчала. Не имеет значения, или же ради моего блага? Так пока и не понял. — Он весь путь по Северным государствам сопровождал нас и защищал. Также благодаря сиру Риату нам удалось заполучить древко святого копья, — Святейшество, услышав о моих заслугах перед светом и Владыкой, просиял благодарной улыбкой. Протянул мне руку в знак благодарности, к которой я должен был приложиться. Точнее к перстню, с выбитым гербом Храма.
— Для меня честь видеть лик Святейшего, — чуть склонил голову и даже прикрыл глаза, при этом демонстративно не обращая никакого внимания на вытянутую им руку. Святоша натянуто улыбнулся, руку опустил, и предложил продолжить путь к последней части копья совместно с остальными. — Если на то ваша воля, — сказал, продолжая играть покорность и благоговение от присутствия Святейшества. Жрица, смотря на меня серебром глаз, не понимала, что происходит, но спросить не могла. Слова ей никто пока что не давал. Поэтому она шла молча.
— Как Его Святейшество появился, так сразу и присмирел, а, Риат? — усмехался Этиор, равняясь со мной, толкая при этом в бок. Главный храмовник, идущий подле Жрицы, делал вид, что не слышал слов полуифрита, а вот дева Сириния встрепенулась, забеспокоившись, что на глазах старшего мы начнем перепалку. Да только сказать что-то как не могла, так и не может. Молчит, лишь глазами просит Этиора остыть и забыть на время о наших разногласиях.
— Может, мне его на половину укоротить? — спрашивает на родном северном наречии Айон, идущий за моей спиной, — тень под его ногами в миг обернется клыкастой пастью, ты только скажи, Шэд.
— Заманчивое предложение, Айон, но нет, — сказал я, поймав полный страха взгляд почтенного Тинтра, прекрасно слышащего и знающего язык севера.
Он наконец-то узнал, или пока только догадался, кем Айон является на самом деле. От страха он сглотнул нервный комок и отвел взгляд. Но перед этим успел поймать мою улыбку и взгляд, в которых блестели серебром льдинки. Адресованы они не ему, а тому, кто шел подле Жрицы. Почтенный Тинтр это прекрасно понимал, поэтому быстро выровнял дыхание и успокоил колотящееся от страха сердце. Айон же напоследок сказал:
— Но, если что, обращайся.
Я не ответил, а кивнул, так как на разговоры времени не осталось. Мы пришли к месту, где хранилась последняя часть Копья. К Антикварной лавке, принадлежащей одному нашему с Аойном общему знакомому. Он, согласно нашему договору, и моей поддержки, скрывается от храмовников, как и от сановников, специализирующихся на оружии для паладинов и целителей. Но не сейчас. В данный момент его триумф. Пусть его и не узнают. Времени прошло достаточно.
— Шэд, — обратился ко мне Ильтирим, смотря обеспокоено на дверь антикварной лавки, — об этом месте говорил Кхатан? Оно здесь? — Я не ответил, а кивнул, догоняя Святейшество и Жрицу. Эльф же шел следом. А почтенный Тинтр и братья Ситир остались на улице. Этиор же настоял на присутствии, обосновывая тем, что прежние части Копья несли с собой некие испытания.
— Я должен быть подле миледи Сиринии, — сказал Этиор, подавая деве Света руку, помогая ей пройти. Святейшество, оставив Жрицу на Этиора, подошел к прилавку и позвал хозяина, который не заставил себя долго ждать.
Все такой же, каким я его видел пятнадцать лет назад. Высокий, худой, сутулый, с короткими волосами, завязанными в низкий хвост. В цветах он себе не изменял. На нем серая рубашка, темно-коричневый жилет, а поверх кожаный фартук. На руках из легкого материала перчатки. На
