Паутина. Книга 3 (СИ) - Стоев Андрей

— Всем понятно? — я оглядел наших, и они с мрачными физиономиями покивали вразнобой. — Мы, правда, не знаем, как будет отображаться приз, но Менски говорил, что он будет виден, и сомневаться в его словах нет никаких оснований. Так что тот, кто запускает поисковый конструкт, объявляет всей округе, что он здесь, и что он ищет приз. А после того, как он приз найдёт, его этим же поиском и будут отслеживать, и гнать, как зайца.

— Так что мы будем делать? — за всех спросила Анета.

— Будем аккуратно двигаться в тот район, где находится приз, а там будем действовать по обстоятельствам.

— И где находится приз?

— Где-то в центре, полагаю. Раз преподы разместили все команды по краю леса, то вряд ли приз где-то на краю. Непонятно только, что это за штука в центре леса нарисована.

Я развернул карту, и команда тоже зашелестела своими экземплярами. Карта была невероятно примитивной, как будто её рисовал ребёнок, но конфигурацию леса более или менее показывала. В центре леса было нарисовано что-то вроде кургана с дыркой сбоку.

— Курган, наверное, — неуверенно предположила Анета.

— Откуда у нас курганы?

— У нас их много на самом деле, — вместо Анеты ответила Смеляна. — Рядом с нашей деревней тоже старый курган есть. Рассказывают, что в усобицу кто-то из князей нанял целый половецкий род вместе с ихним ханом, а потом хана в бою убили и половцы сделали курган. Может, и врут, но я так слышала. У нас мальчишки туда на спор лазят, но там всё давно разграблено, только старые кости лежат.

— Да как в наших болотах может что-то сохраниться? Там же погребальная камера давно должна землёй заплыть.

— Странно это слышать от урождённого Ренского, — с иронией заметила Анета. — Кеннер, твои родичи могут сделать подземелье хоть в жидкой грязи, и оно просуществует тысячи лет.

— Хм, ну, может быть, — с сомнением сказал я. — Неважно. Чем бы эта штука в центре леса ни была, приз где-то рядом с ней. А скорее всего, прямо внутри. Чтобы тот, кто туда лезет за призом, оказывался бы в ловушке — Генрих такую замечательную подлянку ни за что не пропустит. В общем, не спеша двигаемся к центру и внимательно следим за окружением.

Мы осторожно передвигались по лесу, избегая открытых мест. Лес был не особо густым, но разросшийся кустарник ограничивал видимость буквально до нескольких саженей. Команда напряжённо вглядывалась и вслушивалась, однако вокруг всё было тихо. На самом-то деле вглядываться и вслушиваться было совсем необязательно — при такой ограниченной видимости гораздо надёжнее работала наша с Ленкой эмпатия, но мы предпочли об этом не сообщать. Ничего хорошего из этого не вышло бы — все сразу бы расслабились, начали гулять, как по бульвару, и дело, скорее всего, закончилось бы плохо.

Лес был совершенно мирным. Пели птицы, иногда я замечал каких-то мелких зверюшек, вроде бурундуков или мышей. В эмоциональном поле всё также было спокойно, и постепенно у нас начало создаваться впечатление, что в лесу мы одни.

— Что-то здесь не то, Кени, — вполголоса поделилась со мной Ленка.

— Мне тоже это кажется странным, — согласно кивнул я. — Насколько я понял замысел преподов, мы все должны сойтись к этому якобы кургану и начать там рубиться. Но если так, то мы к этому моменту должны были уже почувствовать хоть кого-то.

— Может, всё же попробовать поиск?

— Нет, Лен, приз вряд ли находится рядом с нами. Мы только сообщим о себе, вот и всё. Скоро подойдём к центру, вот там и решим, что дальше делать.

Как оказалось, мы всё-таки были не одни — едва мы подошли ближе к центру леса, как до нас оттуда донеслась поисковая волна, в которой бриллиантом сверкала отметка приза. А следом мы ощутили источник эмоций, двигавшийся в нашу сторону. Эмоции были странными — точнее, это была смесь самых разных эмоций, хотя преобладало в основном раздражение.

— Всем залечь за кустами, сюда кто-то идёт, — распорядился я.

Мы едва успели укрыться за густыми зарослями малины, как показался и сам источник эмоций. Он оказался одной из пятикурсниц из мещанской команды Кристера Янсена. Она шла с какой-то веткой в руке, раздражённо хлеща ею по крапиве, которой здесь было довольно много. Мы с Ленкой удивлённо переглянулись — вряд ли Янсен поставил ей задачу воевать с крапивой и вообще — куда она, собственно, направляется?

Долго забивать себе голову этим вопросами я не стал — как только пятикурсница миновала наши кусты, я осторожно выполз наружу, достал подушечку-маркер и волевым усилием послал ей в спину. Маркер стремительно пролетел разделяющие нас десяток саженей, с чмокающим звукам впечатался её в спину, и красное пятно начало стремительно распространяться по жилету. Пятикурсница резко обернулась и сразу же заметила меня, лежащего в траве. Она засмеялась, помахала мне рукой, а затем отвернулась и пошла дальше, помахивая своей веткой.

Наша команда в полном составе вылезла из кустов и уставилась ей вслед.

— И что это было, Кени? — недоумённо спросила Ленка.

— Ни малейшего понятия не имею, Лен, — озадаченно ответил я. — Могу только отметить, что Янсен применяет какую-то очень неожиданную тактику. Но по крайней мере, мы его команду немного сократили. Двигаемся дальше.

То, что было в центре леса, и в самом деле выглядело, как курган. Посреди обширной поляны возвышался большой холм, густо поросший травой и кустами. С нашей стороны в одном месте на высоте пары саженей склон переходил в почти отвесную стену, в которой темнел неровный провал входа.

Из кургана вырвалась ещё одна волна поиска, отчётливо высветив приз, который явно находился внутри. Сразу же после этого Ленка дёрнула меня за рукав, привлекая внимание, но я и сам почувствовал, что кто-то двигается изнутри к выходу.

— Прячьтесь! — распорядился я. — Поддержите меня, если что-то не так пойдёт.

Я быстро метнулся к кургану, залез на склон и занял позицию прямо над входом. План был, конечно, так себе, но чаще всего именно такие примитивные планы и срабатывают — противник просто не берёт в расчёт бесхитростные засады вроде спрятавшейся за дверью уборщицы со шваброй.

Я едва успел до того, как из кургана кто-то вышел. Со спины, да ещё и сверху, было невозможно понять кто это, но очевидно, это был кто-то из пятикурсниц — она сразу же почувствовала меня и начала резко разворачиваться, формируя какой-то конструкт. Я прыгнул вниз, одновременно ударив её сзади под коленки волевым приёмом, которому меня научила Ленка в пещере Нижнего мира. Пятикурсница ойкнула, приземлившись на пятую точку, а её конструкт рассеялся — очень наглядная демонстрация того, что конструкты почти бесполезны, если противник хорошо владеет волевыми воздействиями. Я молниеносным движением впечатал ей в живот маркер.

— Ушиблась? — спросил я, протягивая ей руку. — А то наша целительница здесь рядом.

— Нет, всё в порядке, — улыбнулась она, хватаясь за мою руку и поднимаясь на ноги.

Она заглянула в тёмный проём и позвала:

— Ната! Выходи, здесь Арди.

Я окончательно перестал понимать происходящее — всё шло по какому-то непонятному сценарию. Из кургана показалась ещё одна пятикурсница.

— Привет! Метить будешь? — деловито спросила она.

— Эээ… буду, — растерянно ответил я.

— Так чего ждёшь? — потребовала она.

Я аккуратно прижал маркер к её боку.

— Ну мы пошли тогда, пока! — объявила Ната, беря подругу за руку.

— Ааа… — начал я, лихорадочно пытаясь сообразить, что у них спросить.

— Да достал он, ну полный же придурок, — ответила она на невысказанный вопрос, и они продефилировали прочь.

«Бери шинель, пошли домой[22]», — обескураженно пробормотал я себе под нос.

[22 — Песня Валентина Левашова на стихи Булата Окуджавы. https://www.youtube.com/watch?v=3pvtL1h0r6c]

Наша команда тем временем собралась у входа и с недоумением смотрела им вслед.

— Что здесь происходит, Кени? — потребовала объяснений Ленка, и остальная команда дружно уставилась на меня.

Можно подумать, я знаю, что здесь происходит. Разумеется, ничего такого я говорить не стал — командир всегда должен быть способен уверенно объяснить всё что угодно. Иначе у личного состава возникнет резонный вопрос: как же он собирается командовать, если сам ничего толком не знает?