Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора (СИ) - Обская Ольга

Она собиралась резво, в сладком предвкушении захватывающего приключения. Какое важное дело может быть ночью? Корнелию подслушивать? Уже не актуально. Тогда что?

Лера выскочила в коридор и бодрым шагом направилась к лестнице. Когда спустилась на один пролёт увидела поднимающихся вверх Муачо и Лема. Ну, Лема-то почти видно не было — его скрывала огромная вязанка лозы, которую он держал в руках. Муачо тоже нёс ветки — целый сноп.

Однажды Лера уже видела похожую картину и помнила, по какому поводу шоколадный одногруппник запасался лозой.

— Муачо, что на этот раз? — с удивлённой улыбкой поинтересовалась Лера. — Снова собрался плести колыбель?

Неужели он опять заподозрил, что Моника беременна?

— Колыбель две, — счастливо улыбнулся он. — Много лозы. Лем помогать.

Муачо благодарно похлопал паренька по плечу.

— Но Моника ведь не ждёт ребёнка, — напомнила ему Лера. — Мы же уже убедились.

— Моника колыбель не нужно, — согласился Муачо. — Ты колыбель нужно.

— Я??? — опешила Лера.

Ну, про себя-то она точно знала, что не беременна. От поцелуев детей не случается. Даже от таких сумасшедших, как у них с Тоцким.

— Муачо, ты что-то напутал.

— Я видеть, — возразил он. — Видеть связь. Она совсем крепнуть.

— Это ты про ту связь, которую разглядел, ещё когда мы были на экскурсии в аномальной зоне? Которая пунктир — то есть, то нет?

— То есть, то нет, — Муачо кивнул.

— Но с кем я связана такой странной связью?

— Ты знать, — белозубо улыбнулся он.

Вот жук! На кого он постоянно намекает?

— Ты о Тоцком? Ну да, мы с ним помолвлены. Но ведь это не кровная связь.

— Лера, я думаю, Муачо имеет в виду вашу связь через будущего ребёнка, — обстоятельно и рассудительно объяснил умничка Лем. — От тебя к ребёнку будет идти кровнородственная нить. И от твоего жениха к твоему ребёнку тоже. Вот вы и получитесь связаны. Но ребёнка пока нет, поэтому Муачо и видит — пунктир.

— Нить крепнуть, надо колыбель, — радостно закончил мысль Лема Муачо.

— Рано, — усмехнулась Лера.

— Я знать, что рано, — согласился шоколадный одногруппник. — Но потом холод, потом мёрзнуть. Лучше колыбель сейчас.

— Лозу для колыбели надо срезать осенью, — по-деловому пояснил Лем. — Зимой она слишком сухая и ломкая.

— Колыбель плести сейчас, дарить потом, — пообещал Муачо.

Они с Лемом синхронно перехватили поудобнее вязанки и как ни в чём не бывало потопали вверх, оставив Леру ошарашенной.

Колыбель они пошли плести. Вот ведь одногруппники у неё.

Она спускалась к выходу, с некоторыми опасениями думая: почему Муачо говорил о двух колыбелях?

Тоцкий поджидал её в своём мобиле. Бодрый, весёлый, довольный… и любимый. Сердце привычно начало подёргиваться рядом с ним.

— Куда поедем? — поинтересовалась Лера, занимая соседнее сиденье.

Вот ведь какая — готова с ним хоть куда.

— В мой особняк. Я бы даже сказал в наш, — нагло заявил он.

— Это свидание?

Вот что Тоцкий назвал важным безотлагательным делом?

— Не совсем. Я подумал, нам нужно прислушаться к совету Корнелии.

Раньше они подслушивали её, а теперь прислушиваться будут? Интересненько.

— Помнишь, она заметила зелье у тебя в руках, и посоветовала нам испытать его на себе.

— Помню.

Лера тогда ещё очень удивилась, почему ведунья сказала, что стара для таких развлечений. Что весёлого в разговоре под действием зелья правды? Вечер откровений сложно назвать развлечением. А Ян, значит, посчитал, что он им необходим? Не доверяет словам Леры насчёт того, что она согласна стать его невестой? А может, хочет проверить, она ли виновата в поломке тренажёра?

Или, наоборот, Ян считает, что Лера не доверяет ему, и он хочет повторить признание под действием зелья правды?

В любом случае, испытания на детекторе лжи, она не боялась.

Они всю дорогу вели лёгкую беседу — обсуждали прошедший первый этап турнира. Беседа-то лёгкая, но Лера почему-то чувствовала растущее напряжение. Уж слишком коварным был взгляд Яна. Он явно что-то замышлял.

Она не могла разгадать его вероломных планов до тех пор, пока они не приехали в особняк. Но даже когда вошла внутрь, ещё какое-то время не понимала.

Это всё-таки было очень похоже на романтическое свидание. Цветы, приятные ароматы, тихая ненавязчивая музыка. В гостиной был накрыт стол на двоих и… это что такое???… глаза от удивления полезли на лоб. Прямо посреди комнаты стояла огромная круглая ванна, до краёв наполненная голубой водой.

Лера изумлённо взглянула на Тоцкого.

— Ян, это что?

Ванна совсем не вязалась у неё с вечером откровений. Они сейчас, что, хряпнут зелья правды, узнают друг о друге что-нибудь этакое, а потом в порыве гнева кинутся топить друг друга?

— Это то, что нам советовала Корнелия, — довольная улыбка выдавала, что как раз в ванне и заключается коварство, задуманное Яном. — Должны же мы хоть раз последовать её совету.

Он взял с полочки флакончик с зельем правды открыл и… вылил содержимое в воду, при этом сохраняя всё то же довольное выражение лица. Не лучше ли было всё же принять содержимое флакона внутрь?

Вода под действием зелья вдруг начала пузыриться. Пузырьки воздуха образовывались на дне и всплывали на поверхность. Процесс становился всё более интенсивным — вода стала бурлить, как в джакузи.

Стоп! Да это же никакое не зелье правды, это совсем другая субстанция — пузырьковый гель, который Лера привезла с экскурсии на фабрику зелий. Она что, перепутала бутыльки? Она ездила к Корнелии вот с этим вот пузырьковым гелем для ванн? Им собиралась выводить ведунью на чистую воду?

Плечи начали трястись от смеха. Так вот какое развлечение посоветовала Корнелия им с Тоцким?

А Тоцкий, и правда, коварнейший тип — ни словом ведь не обмолвился о чём речь. Лера думала о вечере разговоров, а тут ей практически спа организовали.

Она глядела на бурлящую воду и ощущала, что он уже стоит за её спиной. Чувствовала его тепло, ждала, что сейчас ощутит и прикосновения.

Он опустил руки на её плечи. Взялся за края накидки и, сняв её, отбросил в сторону. Правильно, туда её — нисколько не пожалела Лера. Но вдруг осознала, что в этот раз дело не обойдётся накидками и кофточками. Принятие ванны подразумевает полное обнажение. Жар прилил к щекам.

А Ян, кто бы сомневался, не терял инициативы — уже расслаблял завязки на лифе её платья. Его горячее дыхание обжигало затылок.

— Нам надо поторопиться. Пузырьковый эффект продлится только два часа, — он стянул платье с одного плеча.

Лере смертельно захотелось ощутить его губы на обнажённой коже. И она ощутила. Касание лёгкое, дразнящее. А в это время ткань платья сползала и со второго плеча. Тело покалывало от предвкушения новых прикосновений.

Ян тянул платье всё ниже. Лера ощутила спиной прохладу. Долго мёрзнуть ей не дали. Его горячая рука скользила по выступающим чувствительным позвонкам вниз. Скользила медленно, согревая. Заставляя затаить дыхание.

Он не торопился, но Лера чувствовала, чего ему стоит эта сдержанность. Он горел. Его напряжение ощущалось в том, как едва заметно подрагивали его пальцы.

Платье предательски пало к её ногам. Но Ян не собирался щадить Леру. Она ощутила его руки на бёдрах. Он освобождал её от последнего треугольника ткани.

Добившись своего, Ян развернул Леру лицом к себе. Его взгляд отчаянно просил позволить насладиться её обнажённым телом. Она отступила на пару шагов, дала его шальным глазам свободу.

Лера умирала под его палящим взглядом, но позволила себе коварную улыбку. Не только ему строить ей козни. Пусть смотрит. Пусть мучается. Она знала, что его благородство и устои этого мира не дадут Яну перейти черту. Придётся ему ждать до свадьбы. Лера будет являться ему такой, обнажённой и готовой на всё, в его горячечных снах.

Она села на край ванны. Просто сменила позу, но этого хватило, чтобы выбить воздух из его лёгких. Вдох получился с мучительной сексуальной хрипотцой. Ладно. Хватит его мучить — Лера погрузилась в пенящуюся воду. Пузырьки принялись нежно массировать кожу. Она зажмурилась. Но зажмурилась, разумеется, не до конца — оставила щёлки наблюдать, как раздевается Ян. Какой же он адски привлекательный. И без одежды тоже. Без одежды ещё привлекательнее. У Леры тоже сбилось дыхание.