Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга
Присутствие Высших — знак престижности. Управление долго и безуспешно боролось со общественными стереотипами — в дознаватели берут всех, был бы дар. Факультет для отбросов, «грязных», нищих, и тех, кто не проходит куда-то ещё. Способности к менталу встречались не часто, но были не популярны. Единственный путь — карьеру можно сделать только в одном месте в Империи, а учитывая отношение к дознавателям среди простых… наличие ментального дара в семье — это горе. Если, конечно, не нужны деньги.
Юнцы мечтали стать боевыми магами, рунологами, артефакторами, изгоняющими, даже архитекторами и целителями. Даже поэт или мастер-живописец более уважаемая и престижная профессия, чем — дознаватель.
Менталистом не хотел быть никто. Копаться в чужих мыслях, как копаться в чужом грязном белье или… мусорке. Ищейки — потому что ищут — так называли дознавателей за спиной. И… мусорщики — совсем тихо, только гарантированно среди своих. Потому что — отбросы, и потому что роются в отбросах.
При мне за одну зиму дважды выходили свитки с распоряжениями о повышении оплаты труда — ни одна профессия в Империи не оплачивалась таким количеством Империалов, как дознаватели. Отсутствие отдыха компенсировалось возможностью раньше выйти в отставку, правда доживали не все — целители считали, что использование ментального дара губительно воздействует на меридианы. Клятвы, закладки, которыми обвешивали дознавателей, проклятия, не самый спокойный режим работы, все это вместе не способствовало большому потоку курсантов, которые жаждут постичь азы менталистики.
Таджо иногда язвил, что: «Ментальный дар — это путь в один конец. Если какой-то идиот решит его развивать».
Управление уже не одну зиму проводило такие агитационные кампании — несколько открытых классов до экзаменов, те, кто все равно хотел на другой факультет — несмотря на способности — с теми поступали просто — они не набирали проходной балл. И расстроенным детям давали выбор — провал или право учиться бесплатно на факультете, который примет их с распростертыми объятиями.
С каждой зимой было все сложнее отыскать «жемчужины», как выражался Таджо, в ход шла мягкая обработка, шантаж, давление и выбор при полном отсутствии выбора — всё, чтобы выполнить план набора на этот оборот. У бесклановых и бесстатусных выбора не было вообще, если не повезло родиться с высокими показателями по шкале ментальной активности.
Хотя упорные и мечтатели — отказывались. И их валили зиму, две, три, пока до детей не доходило — или им не объясняли сочувствующие, что все пути перекрыты, и есть только один выбор. Выбор, без выбора.
Иногда в сети Управления попадалась рыба покрупнее — сиры, которые по ряду причин, решили связать свое будущее со зданием на второй Цветочной. Бунтующие, против семьи; просто наивные, которые видели романтический ореол профессии дознавателя; нищие сиры, приставка к имени рода которых не давала ничего — ни лепешек на столе, ни империалов в карманах, а желание сделать карьеру было; те, чей уровень источника был низок, чтобы достичь высот в другой сфере.
С Клановыми было сложнее, особенно при наличии приставки «сир» — и тут Управлению приходилось использовать другие методы, более изощренные, но — эффективные, если судить по тому, что на каждый курс приходится несколько титулованных Высших, которых вывешивают на штандарт факультета — «Смотрите, как популярна менталистика в этом сезоне!».
Но по имперской статистике — клановых в дознаватели отдавали редко, предпочитая ставить стандартную печать на ментал, и потом просто отмечаться раз в оборот, подтверждая блокировку способностей.
Быть свободным менталистом в империи значило быть мертвым менталистом. Все, кто закончил факультет, либо входили в штат Управления, даже наставники и учителя, либо находились в отставке — получив блок.
— Уф, — малыш Сяо шумно выдохнул, пристроившись на парту, прямо за моей спиной. Геб кивнул менталсту не отрываясь от свитков — особие по артефакторике он притащил даже сюда. — Хорошо что вы сели сверху.
Мы с Гебионом сидели на предпоследнем ярусе практически в полном одиночестве. Отсюда было прекрасно видно все происходящее внизу, в аудитории. Место я выбрала неслучайно, а по привычке — именно на втором ряду сверху — ряд отстающих, я и провела почти все курсы в академии.
Мое. Место. В этом было какое-то особенное удовольствие — сидеть тут, точно так же, как много зим назад, как будто мне снова семнадцать, когда никто — ни один человек не знает. Разделить наслаждение знанием я могла только сама с собой.
Аудитория гудела — заполненная больше, чем наполовину, но я остро чувствовала одиночество. Потому что я — одна. И нет никого, ни одного человека, с кем можно разделить воспоминания.
Потому что в этом псаковом мире больше никто не помнит. Потому что больше никто не знает.
Когда придет Таджо, я закрою глаза. Буду слушать голос, и можно будет представить, что я снова очутилась на втором курсе… форма немного жмет, потому что я выросла за зиму, а новую мне ещё не выдали, и пахнет эликсирами — я тогда пила много «успокоительных»… Шах будет говорить, я — слушать, и представлять, что ещё ничего не было… весь мир лежит у ног сиры Блау… и у нас просто — спецкурс… обычный спецкурс по менталистике.
— Пф-ф-ф, — Малыш громко фыркнул и смешно затряс головой, заглянув в расчеты Геба — рунные цепочки один из самых нудных и запутанных разделов в артефакторике. — Мистер Лидс знает толк в развлечениях.
— Где Каро? — голос почему-то осип и пришлось откашляться. — Я думала младших в обязательном порядке отправляют на открытые классы.
— Пф-ф-ф, — Сяо зафырчал ещё раз, и манерно провел рукой по волосам, откинув назад голову. — Наш Каро слишком занят, чтобы участвовать в таких глупостях…я отдуваюсь за всех.
— Что за значки? — я шевельнула пальцами, указав на легионеров — они стояли двумя тройками недалеко от нас — на лацканах блестел незнакомый мне символ. — Выдают только десятому?
— Всем легионерам, — с удовольствием протянул Сяо. — Все учителя, целители и в первую очередь военные носят знак «чист», значит — проверены, нет татуировок. Не подчиняются воздействию, — пропел он дурашливо. У кого-то сегодня прекрасное настроение. — Торговцы в спешном порядке проходят проверки, говорят будет указ — «нет знака — нет торговли».
— И сколько стоит проверка? — неожиданно заинтересовался Геб.
— Проверка не стоит ничего, — милостиво пояснил Сяо. — Стоит — значок. Количество империалов варьируется в два раза, зависит от того — вы хотите как все, или хотите — быстро.
Гебион присвистнул.
— Простые артефакты? Схема срабатывания при наличии воздействия на объект?
Сяо кивнул, а я — нахмурилась.
Простые, но артефакты. Они не могли бы начать производство так быстро и произвести столько — значит знали и готовились?
Кто курирует? Запретный город? Ещё один источник дохода, и ещё один метод контроля. Раз можно создать артефакт, реагирующий на активность, можно создать и подделку.
— Отбросы к отбросам, — язвительно протянул Малыш, глядя вниз. Ситуация была обыденной — Высшие сидели парами и тройками, старательно игнорируя чернь, которая по недоразумению Великого дышала одним с ними воздухом и делила одну парту. Зоны отчуждения — в несколько свободных мест, были рядом с каждым из титулованных учеников. Рядом с нами — тоже. Только в конце ряда сидела пара человек в одежде простых ребят, скорее всего ремесленный квартал.
— Черная форма всегда производит такой эффект, — едва слышно, почти себе под нос пробормотал Гебион, не отрываясь от свитков.
— Я могу отсесть, мистер Лидс, — холодно парировал Сяо.
— Не нужно, никто не лишит права общаться с будущим родичем. Фей спрашивала, когда прибудет жених?
Геб нахохлился, сгорбился и уткнулся в свитки.
— Писал сегодня или завтра. И, леди Блау, обещанная прогулка по Хали-баду…
— Я помню, — отозвалась я поспешно — а аудитории заходили дознаватели.
