Эрик де Би - Призрачный путник

— Как типично, — заметил бард.

Он вновь сделал выпад, но Мерис был наготове. В последний миг юноша шагнул в сторону, позволив рапире пронзить воздух между его туловищем и рукой. Затем следопыт топором зацепил ногу отца и рывком свалил того на пол, завершив атаку выпадом меча.

Но Грейт был готов и к этому. Из наруча на его правой руке выскочило лезвие, и со скрежетом бард блокировал им кромсатель. Брызнули искры; Грейт повел клинок дальше и погрузил его в живот Мериса. Юноша выдавил проклятие и согнулся, хватаясь за рану. Топор выпал из его руки, кромсатель опустился. Лорд Певец ударил сына в подбородок, отбросив его.

Затем Дарен Грейт встал, слегка прихрамывая из-за ушибленных ног и спины. Когда Мерис не пошевелился, Грейт расправил воротник и манжеты, сжав позолоченную рапиру между ног. Мерис кашлял и задыхался, опираясь на меч. С его губ струйкой стекала кровь. Грейт улыбнулся и подошел к нему, закинув руку с рапирой на плечо.

— Ну, мой мальчик, — сказал Грейт, — ты был хорошим товарищем эти двадцать с чем-то лет. Мне всегда нравилось твое стремление стать выше в моих глазах — и твоя бросающаяся в глаза внешность.

Он поднес рапиру к глазам и осмотрел кончик. Затем щелкнул по лезвию, и металл отозвался легкой вибрацией.

— Я всегда видел в тебе потенциал, но теперь понимаю, что был обречен на разочарование.

Мерис застонал, язык все еще не слушался юношу. Лезвием рапиры Грейт погладил сына по щеке.

— Как жаль, что в тебе так много от той амнийской проститутки. Бедную девушку в лесу прикончили звери. «Несчастный случай».

Грейту что-то пришло в голову и он опять улыбнулся.

— Кстати, спасибо, что напомнил, а то я совсем забыл, что с нею стало.

Единственным ответом Мериса оказался придушенный кашель. Сквозь его пальцы текла кровь.

Грейт скорчил гримасу. Так Мерис заляпает кровью весь ковер. Чтобы вывести пятна, понадобится несколько десятидневок. Нет смысла заставлять Клодира делать лишнюю работу.

Он снова поднял рапиру.

— Я раскрошу твои кости и разорву мясо своими зубами!

Слова врезались в душу Путника и, оказавшись там, сделали её жесткой и холодной, как лёд. Кипящая сила наполнила его тело, напомнив о пятнадцати годах ненависти и боли.

Путник вскочил, оттолкнулся ногой от кинжала в бедре Бильгрена, пнул второй кинжал в его животе, и подскочил над головой варвара, закрутив переднее сальто, но отлетев назад, как будто подхваченный призрачными ветрами.

Опускавшийся цеп чуть зацепил его взметнувшийся плащ и ударил по воде. В воде цеп, к огромному удивлению Бильгрена, застрял. Здоровяк зарычал и дернул оружие, но не смог его высвободить — вода превратилась в лёд и прочно сковала шар с шипами, благодаря магии Талтелиэля и удачно выбранному Путником моменту.

Бильгрен потрясенно взглянул на меч-цеп, затем перевел взгляд на Путника, заскочившего на верхушку фонтана. Плащ призрачного воина колыхался на ветру.

— Ах ты крыса! Я убью тебя! — выругался варвар.

— Я буду тебя вспоминать, — пообещал Путник, приложив руку к груди. В его голосе была сталь, а во взгляде — такая холодная твердость, что Бильгрен невольно поежился.

Когда варвар напрягся, чтобы вырвать оружие из ледяной хватки, Путник прыгнул, перевернувшись, мелькнул плащ. Цепь лопнула, варвар покачнулся, развернулся и опустил меч на приземлившегося Путника.

Путник парировал и отбросил Бильгрена назад, как будто тот был не сильнее ребенка. Затем чуть отошел и жестом предложил варвару нападать. Бильгрен опять рубанул, и опять Путник парировал, отведя вражеский клинок вверх и в сторону, обнажив брешь в защите противника, чтобы вонзить туда третий кинжал.

Бильгрен сощурился, его трясло от ярости берсерка, и зарычал еще громче. Схватив рукоять оружия обеими руками, он обрушил его на Путника, как будто это был двуручный меч, но тот парировал и уворачивался, не пропустив ни одного удара, в ответ там и тут нанося варвару раны, изматывая его. Чем больше крови терял Бильгрен, тем сильнее становилась его ярость. Но, сколько бы энергии не получал он от бушующего адреналина, Путник всегда ускользал, как змея, за пределы досягаемости, отбрасывал сломанный меч-цеп в сторону, не получив ничего опасней царапины на одежде.

Наконец, когда Бильгрен уже исходил пеной и погрузился в царство безумия, Путник споткнулся о камень, чуть не упав. Варвар заревел, посчитав, что триумф уже близок, и обрушил меч вниз, один раз, дважды, трижды, выбив оружие из рук призрачного воина, заставив клинок улететь в сторону, а самого Путника дернуться вправо.

Бильгрен высоко поднял свой меч, истекая слюной от предвкушения грядущей смерти…

И недоуменно моргнул, когда другой клинок пронзил его ребра. Отвернувшись, якобы отброшенный силой удара противника, Путник достал второй меч из-под плаща и ударил им в обратном развороте. У Бильгрена не было никакого шанса защититься.

Варвар все равно попытался опустить свой меч, но руки не подчинялись приказам. Он обмяк и мучительно медленно упал.

— Покойся с миром, как трава на лугу, мой убийца, — прошептал Путник через плечо, вырывая меч из груди противника. Он также выдернул и свои метательные ножи, вытер их о кожу бильгреновских доспехов и вновь вложил в ножны.

Остался лишь один убийца — последнее лицо, преследовавшее его в кошмарных снах, последний клинок, с которым предстоит сразиться, последнее сердце, которое перестанет стучать.

Вдруг вокруг него затрещала сфера холодной энергии, и Путник застыл.

Закутанный в черное Талтелиэль опустился в поле зрения Путника и улыбнулся ему. Воспоминания о боли и ненависти покинули призрачного воина, сменившись злостью на то, что его захватили врасплох. Воин понял, что совсем не обязательно его прикончит один из кровных врагов.

— Вот мы и встретились, Дух Отмщения, — сказал лунный эльф. — В первый и в последний раз.

Глава 21

30 Тарсах

Путник рубанул позаимствованным у стражи мечом по силовому пузырю — удар мог бы разрубить Талтелиэлю голову — но барьер выстоял. Метательный нож, который он прятал в руке, упал, отскочил от потрескивающей сферы и скользнул к ногам призрачного воина по внутренней поверхности шара.

Перед лицом этого мага в черных одеждах сверхъестественная аура Путника рассеялась, и он почувствовал, как силы и выносливость покидают его. Маг не был одним из его кровных врагов, и потому Путник попал в весьма невыгодное положение. Он вновь и вновь колол и рубил пузырь, но всякий раз меч отскакивал от силового поля, вибрируя в руке с такой силой, что конечность могла онеметь. Снаружи пузыря Путник видел призрак Тарма Тардейна, но знал, что если он позовет духа, ничего хорошего не выйдет.