Кирилл Шатилов - Под флагом серо-золотым

— А кому чего передавать-то? — ответил он вопросом на вопрос и поправил луку седла. — У меня там никого и знакомых-то, кроме вас, поди, не осталось. Счастливого пути и приезжайте еще, когда надумаете.

Тэрл понимающе подмигнул Рикеру и звонко зацокал языком, давая условный сигнал Стервецу трогать прочь. Тэрл любил своего коня настолько, что изобрел этот способ, чтобы лишний раз не бить его даже пятками, не говоря уж о шпорах, которых он отродясь не надевал. Даже если бы они у него были.

Как и все вабоны, Тэрл наслаждался верховой ездой. При его смехотворном росте это было не только удобно, но и крайне важно для поддержания на должном уровне самооценки. Точнее, уверенности в себе как аола, пусть и не слишком большой, но бесспорно важной со стратегической точки зрения деревеньки. Несмотря на стратегическую важность своего местоположения, иначе говоря, на непосредственную близость к опушке леса, издавна называемого Пограничьем, деревня не могла похвастаться богатством ее малочисленных обитателей. А потому лошадь была у одного только аола, то есть у Тэрла, да еще какая — огонь! Не чета тому тяжеловозу, что остался нюхать сено в стойле Рикера.

Стервец горделиво гарцевал по гальке вниз с холма. Удовольствие хозяина от неспешной езды передавалось и ему. Впереди их ждала долгая дорога через весь Вайла’тун, но до вечера было еще далеко, а погода, похоже, не собиралась портиться.

Однако, стоило им миновать узкую полоску леса, отделявшую холм от проезжей дороги, Тэрл, оглядевшись по сторонам и удостоверившись в том, что за ним никто не наблюдает, попросил у Стервеца прощения и как следует поддал ему пятками. Стервец от удивления привстал на дыбы, но Тэрл успокаивающе похлопал его по загривку, как бы говоря, что так нужно. Мотнув головой, конь припустил галопом в сторону каменного моста через канал.

Мчать по Вайла’туну, тем более Малому, во весь опор было небезопасно, особенно для тех, кто мог оказаться у них на пути, но Тэрл хорошо знал эту дорогу под вековыми дубами. Сюда мало кто сворачивал без нужды. Взметая копытами тучи желтых листьев, Стервец жадно втягивал ноздрями встречный ветер и косился одним глазом на хозяина, будто проверяя, доволен ли тот его ретивостью.

Когда из-за поворота показался мост, Тэрл потянул уздечку на себя, переводя коня на спокойный шаг. Так, шагом, им теперь предстояло преодолеть остаток пути. Во всяком случае, до выхода с территории, огороженной Стреляными стенами. За ними все зависело от состояния дороги и ее освещенности, но чаще всего Тэрл отказывался рисковать без особой нужды: достаточно было коню на полном скаку угодить копытом в одну из многочисленных рытвин, оставленных другими лошадьми и колесами телег — и прощай радость от верховой езды, а заодно и нелишнее уважение односельчан. Тем более так с ним уже случилось однажды, когда Тэрлу со слезами на глазах пришлось добивать несчастную Зорьку, мать Стервеца, дубиной, чтобы та больше не мучилась, лежа на боку в грязной жиже. Хорошо еще, что она к тому моменту успела произвести на свет Стервеца, и статус аола в глазах все тех же односельчан не сильно пострадал. Не то что совесть Тэрла, донимавшая его до сих пор всякий раз, когда он проезжал то злосчастное место.

Хотя Тэрл не мог похвастаться, что был в Малом Вайла’туне частым гостем, кратчайшую дорогу от деревни до башни Томлина он знал как свои четыре пальца. Однако сегодня, то ли вспомнив про давно потерянный в схватке с шеважа палец, мизинец на правой руке, то ли по какой иной причине, Тэрл заставил Стервеца пропустить обычный поворот, выводивший прямиком на центральную, если так можно выразиться, улицу, уходившую к воротам через Стреляные стены. Вместо этого свернул за угол громкой кузницы, на открытом дворе которой он заметил скопление повозок и людей, загружавших в них вязанки мечей и копий. «Готовимся к нешуточной войне, — безрадостно подумал он, на всякий случай поправляя на бедре любимую дубинку».

Когда-то давным-давно мысль о предстоящей битве радовала его, вселяя надежду лишний раз доказать окружающим, что он, Тэрл-карлик, как называли его за глаза, кое на что способен. В свое время он и правда искусно владел коротким мечом, настолько, что даже состоял несколько зим на службе у Ракли в качестве наставника новобранцев. Славная была работенка! Тэрл как будто стал выше ростом, научился смотреть на подопечных сверху вниз и неоднократно сражался плечом к плечу с достойнейшими виггерами Вайла’туна против наиболее дерзких племен лесных дикарей. В Пограничье его малый рост был только преимуществом, и ему то и дело приходилось выполнять опаснейшие задания в качестве лазутчика. А потом произошло непоправимое: в одну из вылазок он попал в западню, лишился в поединке сразу с пятерыми шеважа мизинца и был бы наверняка разрублен на кусочки, если бы на подмогу ему не подоспел один из его юных учеников. Вдвоем они сумели отбиться от наседавших врагов, но, как заявил потом во всеуслышание Ракли, повели себя малодушно, обратились в бегство и привели севших им на хвост шеважа прямо в стан вабонов.

В действительности все произошло не совсем так, но нельзя же было в ответ обвинять Ракли в явных просчетах с расположением лагеря и недостаточной бдительности. Одним словом, чудом уцелев в бою, Тэрл поплатился за свое спасение не только пальцем, но и местом в рядах виггеров. Ракли, как водится, отправил его с глаз долой, подальше от замка, в родную деревню, где Тэрлу снова несказанно повезло. Правда, и здесь, как говорится, было бы счастье, да несчастье помогло. Как раз накануне возвращения умер его старый дядя, брат матери, до последнего дня занимавший самый почетный в деревне пост аола. И хотя должность эта не передавалась по наследству, а была строго выборной, так получилось, что приезд местного героя, пусть даже четырехпалого, да еще близкого родственника покойного, оказал на односельчан достаточно сильное воздействие, чтобы повлиять на их почти единогласное решение, в результате которого Тэрл сделался новым аолом.

Вспоминая сейчас былое и оглядываясь на скрывающуюся за домами кузницу, Тэрл грустно вздохнул. Кузница принадлежала мастеру Хоуэну, отцу Хида, недавно погибшего на спаленной шеважа заставе. Тэрл знавал Хида еще маленьким рыжеволосым мальчиком, таскавшим в тяжеленных мешках уголь для топки, а впоследствии ставшим одним из его, Тэрла, лучших учеников. Кстати, меч Тэрлу выковал не кто иной, как Хоуэн. Именно тогда они и подружились. Хоуэн и сам неплохо владел тем оружием, которое выковывал на своей наковальне, однако Тэрл, по словам любившего шумные пивные застолья кузнеца, был не только отменным бойцом, но и прирожденным учителем.