BlackRaven - Война, прошедшая сквозь миры

Узумаки кивнул.

 — Понятно...

 — Что ж, настал момент, когда мы можем сражаться бок обок. — произнес Минато и повернулся к Яхико. — Давай вспомним те недолгие времена, когда мы были одной командой.

Затем Намикадзе сложил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза. Рыжеволосый ухмыльнулся.

 — Ты тоже владеешь жабьим сендзюцу? — удивился он.

 — Естественно, Джирайя-сенсей научил меня этому, как и тебя. Надолго меня не хватит, твой Режим Жабьего Отшельника гораздо лучше. Давай покончим с этим как можно быстрее, — ответил Желтая Молния.

Если Минато потребовалось некоторое время, чтобы войти в режим сендзюцу, то Яхико вошел в него мгновенно. Наруто пораженно смотрел на двух бывших Акацуки, которые горели решимостью, как вечно бодрый Майто Гай.

 — Посмотрим, кто сильнее, учитель или два его ученика, — произнес Яхико, ринувшись в бой.

Минато последовал за ним. Наруто тоже не заставил себя ждать.

 — Стихия Воды: Режущая Струя! — воскликнул Яхико, останавливаясь в пяти метрах от сенсея и выплевывая в него тонкий синий луч из воды.

Струя под большим напором разрезала Джирайю горизонтально на две половины. Торс возрожденного ниндзя упал на землю, пока ноги все еще стояли.

Рядом с Джирайей вонзился кунай с тремя зубцами, после чего из желтой вспышки рядом с ним появился сам владелец этого необычного оружия.

 Минато решил воспользоваться тем, что враг не может двигаться и запечатать его сразу.

 — Тюрьма блудной души! — воскликнул он, совершая длинную комбинацию печатей, завершавшуюся хлопком. Рука Минато загорелась синим пламенем, и он попытался коснуться учителя, лежавшего на земле, но внезапно тот провалился под землю, превратившись в лужицу грязи.

А возле Минато очутились отрубленные ноги Джирайи, и тот, развернувшись в самый последний момент, отлетел назад. Синий огонь в руке Минато исчез.

Яхико и Наруто, пока Намикадзе поднимался на ноги, увидели, как Джирайя восстанавливается. Между камней снизу просачивались бумажки, которые, слетаясь к целым и невредимым ногам, срастались с ними, создавая недостающие части тела.

 Вид у Джирайи был не внушающим веселья и тепла. В глазах зажглись красные огни, Жабий Отшельник сморщил нос, покрытый бородавками, и стиснул зубы.

 — Проклятье! Мы его только разозлили, — прокомментировал Яхико.

Когда рыжеволосый метнулся вперед и перешел в тайдзюцу, нанося настолько мощные удары, что они могли бы раскрошить в пыль огромный камень, враг уворачивался, а затем схватил ученика за руку, точно так же, как и Райкаге незадолго до этого.

В ладони мертвеца завертелась огненная сфера, и он только собирался всадить ее в живот Яхико, как тут появился Наруто и, сжав в руке пропитанный чакрой Акумы нож-кастет Асумы, перерубил Джирайе руку по локоть, а затем ударом ноги отправил его назад.

Рыжеволосый мужчина благодарно кивнул.

 — Что это за техника? Расенган, совмещенный с огнем? — спросил Наруто.

Ему ответил Минато.

 — Да, Пылающий Расенган, последнее изобретение Джирайи, — ответствовал Минато. — Эта техника сжигает тебя изнутри. Запекает внутренние органы, тем самым убивая человека, доставляя при этом ему страшные мучения. Твой Расен Сюрикен, режущий сосуды чакры своими лезвиями, гораздо гуманнее.

Узумаки удивленно посмотрел на отца.

 "Расен Сюрикен — гуманная техника? Вот это я никак не ожидал услышать!" — подумал он.

Узумаки уставился на Джирайю, слишком похожего на жабу, рука которого уже восстановилась.

 — Есть еще техники, о которых мне следует знать? — поинтересовался Наруто.

 — Есть одна, — протянул Яхико. — Вернее, две. Их Джирайя-сенсей использовал тогда, перед смертью...

Узумаки сглотнул.

 — Так как же он умер?! — задал он вопрос, мучавший его уже несколько лет подряд.

Яхико опустил взгляд.

 — Это слишком долгая история. И начинать надо явно не с его пребывания в Амегакуре, — промолвил Минато.

Флешбек.

Тридцать четыре года назад.

Гору Конохи тогда украшали лишь три лица Хокаге. В этот день стояла исключительно замечательная погода. Минато и Кушина в то время проводили время у Академии шиноби. Девочка сидела на качелях, а мальчик ее раскачивал.

"Всё выше и сильнее!" — кричала Узумаки иногда, и тогда Минато совершал сильный толчок. Кушину на качелях уносило практически к кронам дерева, к ветке которого качели и были привязаны. Тогда она визжала, сильно испугавшись, но при этом получив удовольствие. А Минато смеялся, ведь выражение лица подруги в миг, когда она улетает вверх, было неповторимо.

Прохожие смотрели на них как на ненормальных. Одна бабка даже выразила свое возмущение по поводу того, что десять лет — это слишком большой возраст для подобного веселья и намекнула на то, чтобы Минато и Кушина шли выё... ну вы поняли... в свой квартал Конохи.

 — Джирайя-сенсей такой крутой! — воскликнул Минато. Сейчас ему было около десяти, но юный шиноби уже успел получить звание чунина, чем прославился на всю деревню.

 Красноволосая девушка усмехнулась.

 — И ты хочешь стать таким же, как и он? Развратным алкашом, датте бане? — спросила она.

Минато эта фраза не очень понравилась, и он сделал рывок, раскачав Кушину так сильно, как только мог. Она снова завизжала, а блондин усмехнулся.

 — Джирайя-сенсей не алкаш! И он не извращенец. Он просто... любознательный, — ответил Намикадзе, чем еще больше развеселил свою подругу. — И знай, когда-нибудь он станет Четвертым Хокаге!

 — Он сам придумал для тебя эту отговорку? — поинтересовался новый участник их диалога.

Кушина и Минато обратили внимание на мальчика, который подошел к ним, выйдя из здания Академии.

 — Привет, Хибики! — воскликнул Минато.

 — Инузука! Это ты нарисовал задницу в моей тетради?! — при появлении собачника Кушина преобразилась. В ее глазах зажглись адские огоньки, лицо покраснело, а волосы, казалось, зашевелились, словно живые.

 — А-а-а! Кровавая Хабанера! Я ничего не делал! — воскликнул Инузука, загораживаясь руками.

Кушина, собиравшаяся слезть с качелей, передумала.

 — Ну и ладненько, я тебе верю, — промолвила она, миролюбиво улыбнувшись.

 От такой перемены настроения Минато и его лучший друг выпали в каплю.

 — О, Джирайя-сенсей! — воскликнул Минато, увидев знакомую шевелюру, возвышающуюся над забором, за которым, очевидно, шел сам Извращенный Отшельник.