Александр Важин - Нефритовый Стержень Империи, или Трудно быть Магом

— Ну, хорошо, — снова деланно вздохнул Наварро. — Не дали мне помереть люди добрые. Видно Седой Жнец решил, что я не выполнил еще кой-чего в этой жизни, или просто опоздал я на встречу с Ним. В общем, подобрал меня маг один бродячий, не из наших краев, аж из Галифата занесло его в поисках мудрости. Он в то время там неподалеку в хижине поживал, да спустился в овраг за водой к ручью, да и тело мое встретил. Пока я в мареве метался, он травками меня отпаивал да наконечник орочий из грудины достал. А заодно без моего ведома руками избавил меня от моего достоинства, — шут провел пальцами по тому месту, где раньше был уродливый шрам от ожога.

Сабри ласково положила руку ему на бедро.

— С тех пор что-то изменилось во мне, словно камень с души свалился. Я бросился по вашим следам и догнал вас уже когда вы мирно почивали в Тенетах и видели чарующие сны наяву.

— Ты успел вовремя, Наварро, — сказал я. — Спасибо тебе.

— Как сказал бы наш старый приятель гном, спасибо не отягощает кошель. Я тоже рад вас видеть, — с этими словами шут лукаво посмотрел на Сабри-Ойю.

Я, хоть и не подавал виду, на самом деле был несказанно рад возвращения шута. Он значительно усилит поредевший отряд. Наконец-то мы приобрели, а не потеряли.

Только Юркас отчего-то хмурился и бросал на Шестого взгляды исподлобья.

Глава 17

Мород

— Было это еще в Срединные Времена. Один прославленный Рыцарь полюбил как-то прекрасную Принцессу. А жениться на ней он мог только после того, как победит Дракона и захватит его Сокровище. А Сокровище нужно было для того, чтобы сыграть богатую свадьбу на весь мир.

И вот, позвякивая латами, отправился Рыцарь к логову Дракона, и в беспощадной схватке победил Чудище. Однако не зря древние легенды предупреждали, что тот, кто убьет Дракона, сам становится Драконом.

И превратился Рыцарь в Чудище и стал жить в логове да Сокровище несметное охранять.

А Принцесса, не дождавшись своего возлюбленного, поняла, что Дракон погубил его. И решила она отомстить. А поскольку красным девицам не пристало сражаться с Чудищами, то обратилась она к известной колдунье, чтобы та превратила ее в Рыцаря.

Отправился в дальний путь новый Рыцарь, да и встретил в дороге другую Принцессу. И та тут же влюбилась в него, не зная, что еще недавно этот Рыцарь сам был Принцессой. И сказала она, что будет ждать его в Замке до тех пор, пока он не победит Огнедышащего.

И добрался Рыцарь к логову Дракона и стал вызывать Чудище на бой. Но Дракон, сам бывший когда-то умелым бойцом, победил и съел Рыцаря. И тут же сам превратился в Рыцаря.

Едва разглядев, что у него снова латы вместо чешуи и руки-ноги вместо лап и крыльев, Рыцарь прихватил Сокровище в руки и со всех ног побежал к своей возлюбленной. А на ее месте в Замке уже сидела другая Принцесса, которая ожидала возвращения Рыцаря, что отправился на битву с Драконом.

Пришел Рыцарь в Замок и тут же начал свататься к Принцессе и говорить, что победил он Дракона.

Врешь, закричала Принцесса, потому что на самом деле Дракон — я, который превратился в Принцессу, чтобы меня полюбил Рыцарь, но не тот Рыцарь, который сам был Драконом и убил Рыцаря, который на самом деле был Принцессой.

Набросилась Принцесса на Рыцаря, убила его и сама стала Рыцарем.

А как раз в это время мимо проезжала другая Принцесса…

— Так, стоп, — я замотал головой, которая вот-вот собиралась опухнуть. — Слушай, Наварро, ты где таких историй нахватался? Сбнделл, зачем ты угостил его дрогёсом?

Вор, шагающий рядом, тут же поднял руки и покачал головой, мол, я здесь ни при чем.

Шут хитро прищурился:

— Ага, быстро вы утомились. Потому как трезвые. Ладно, тогда я заканчиваю: "И поженились Рыцарь с Принцессой, и жили долго и счастливо, и умерли в один день".

— От рук Дракона, — хмыкнул я.

— Можно и так, — согласился Наварро. — А на пиру я могу этой басней развлекать гостей до самого утра. Историю можно продолжать бесконечно. Выдели бы вы эти пьяные рожи, когда они пытаются повторить хоть часть сказания.

Под ногами равнодушно мелькали все те же надоевшие желтые кирпичи. Тракт ровной полосой невозмутимо пролегал между редких деревьев. Однообразную дорогу, по которой мы двигались уже неделю, скрашивали только россказни шута.

— Как-то деревьев становится меньше? — заметил Сбнделл.

Вскоре кусты и деревья вовсе стали попадаться поодиночке. Сгорающий от нетерпения Юркас побежал вперед. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока парнишка не остановился и замер на месте. Пока мы приближались, он неподвижно стоял и заворожено смотрел вдаль.

Поравнявшись с учеником, я тоже бросил взгляд туда, куда указывала ровная стрела Тракта.

Впереди ни единого дерева не закрывало обзор. Даже кусты и те не рисковали поселяться на рыжей земле с каменным крошевом, лишь желтые кирпичи спокойно пролегали до самых каменных завалов.

Издали можно было разглядеть громадные руины Мертвого Города, занимавшие пространство размером с добрых пять-шесть десятков нижних городов при замке Ренгхольм. С небольшого пригорка, на котором мы стояли, открывался хороший вид на уничтоженный город, на бездушные камни, что простерлись на несколько лиг вперед. Ни одно дерево не возвышалось над руинами, ни единое цветное пятно не разбавляло серость древних развалин.

Перед нами лежало последнее препятствие на пути к Дольмену.

Наверное, раньше здесь находились одни из многочисленных ворот. Сейчас же в крепостной стене из тяжеленных базальтовых плит зиял громадный пролом.

Я вспомнил, что когда-то во сне видел этот город богатым и процветающим. Теперь же на воротах не стояли вышколенные стражники, взимающие обильную пошлину за вход — в Мород не спешили попасть купцы со всего света, здесь целое тысячелетие не совершались выгодные сделки, и вообще не появлялось ни единой живой души.

Едва мы подошли на расстояние четверть лиги, как налетел внезапный порыв ветра. В пустующих бойницах полуразрушенной воротной башни протяжно загудело, выемки в камнях издали тоскливый вой. Хотелось надеяться, что выли именно камни под напором суховея.

А еще ветер принес с собой запах. Я сморщил нос и закашлялся от тяжелого смрада, от которого тут же захотелось опустошить желудок.

— Что это?! — прогундосил я.

— Мертвая плоть, — сказал Конрад, лишь немножечко скривившись.

Что же там такое сдохло, что стоит такой смород?

— Ну что, Сабри, — обратился я к валькирии. — Теперь дело за тобой. Веди нас.

Сабри-Ойя отчего-то спрятала глаза и покраснела.