Флейм Корвин - Вор и убийца

Хвала Господу! Светает! По восточной части неба неспешно разливалась синева. Я искренне помянул Бога Отца. Призрак из подземелья, упырь… Волей-неволей помянешь Создателя!

Тоже набрал снега, дабы последовать примеру Тейвила, но прежде ткнул губами в белую горку на ладони. Жуть как пересохло в горле. Снег таял во рту, невкусно и холодно, но ничего другого от жажды нет.

Мы сложили тела под ветками старой ели. Две жертвы вампира и маленькая девочка. Тот самый вампир. Голову отца Самюэля положили на грудь монаха, а упыря — рядышком с маленьким тельцем. Ныне все они покоились с миром. Я осенил себя знамением.

Велдон читал молитву, что должна была быть произнесена трижды, и в эти мгновения она звучала в последний раз. Когда, некоторое время назад, вторую молитву произносил отец Криг, Томас Велдон вложил в рот каждого из мертвецов святое Распятие. Джону и отцу Самюэлю — их собственные нательные кресты; безымянной девочке с неуспокоенной до сей ночи душой — крохотный серебряный крестик, принадлежавший то ли отцу Томасу, то ли отцу Кригу.

— Мы сделали все, что только могли, — негромко сказал старик, как только молитва Велдона смолкла.

Сгорбившись, отец Криг опирался на посох, выломанный Брендоном из сушняка. Пожилой инквизитор слегка качался от усталости, однако наотрез отказывался от любой помощи. Принял только палку, что предложил Брендон. Лицо великана осунулось и посерело. Джон был его двоюродным братом.

— Да примет Святой Дух их души, — произнес отец Томас, в его голосе впервые послышались нотки усталости. — Я передам, чтобы сюда пришли днем и довершили начатое нами. Их души не должны блуждать по этому лесу следующей ночью. А нам пора идти да поскорей. До утра совсем ничего, и мы должны добраться на убежища.

— Куда мы направляемся? — спросил Ричард.

— На хутор. Он уже много поколений принадлежит семье Андаров. Они лесники. Хозяин хутора будет рад приютить нас и… — Томас Велдон осекся, оборвав собственную мысль. Договаривать он явно не хотел. — Барон, вы идете первым.

Порой инквизитор говорил с драгуном учтиво и даже обращался к нему на "Вы". Все же в Ричарде Тейвиле текла дворянская кровь, не чета какому-то вору. Мной же Велдон все время норовил помыкать. Как мальчишкой. Да черт с ним! Гораздо больше беспокоил хуторянин, к которому мы идем. Не сдаст ли имперцам? Как мы вообще сможем у него укрыться? Округа наводнена огсбургцами, непременно кто-то из них стал на постой на хуторе, и тут из заснеженного леса появляемся мы… Дальнейший план инквизитора будил нехорошие предчувствия. Ха! План! Разве его замысел можно назвать планом? Похоже, церковник хорошо обдумал только побег из тюрьмы да путь за пределы бастиона и города. Дальнейшее монах оставил на самотек.

Мы шли, а помалкивал, плюнув на свои опасения. Лишь выдернул из кобуры два пистоля, с ними спокойней. Я тоже устал и покамест решил довериться благоразумию отца Томаса. Велдон явно не дурак и вряд ли идет на хутор вслепую. Давно известно, что конгрегация Вселенской инквизиции располагают сетью людей особого толка. Видимо, хозяин хутора один из таких особых людей, а его усадьба, может статься, с двойным дном. Там мы и заляжем. Лечь на дно, пока будут искать — это лучшее, что можно придумать, или я не вор.

Тейвил двигался впереди, Велдон ступал за ним. Барон также нес в каждой руке по пистолю. Старый отец Криг шумно сопел за мной, однако не отставал. Замыкал шествие Брендон. Он перекинул за спину аркебузу драгуна, свое же ружье держал наготове. После встречи с упырем ничто не выглядело излишней предосторожностью.

Падали редкие белые хлопья. Слишком мало нового снега, чтобы скрыть следы. В сугробах по щиколотку провалы от наших сапогов в белом намете скажут сами за себя. Здесь шли беглецы. Проклятый пепел! Добром дело не кончится!

Тропа вывела к очищенному от деревьев взгорку, вдоль подножия которого вился широкий торговый тракт. С девственно чистым снежным покровом, изредка тронутым дорожками отметин от звериных лап.

Половина небосвода посерела, вот-вот рассветет окончательно. Мы ступали по вырубке в два десятка шагов шириной. Дорога внизу вышла к пересечению с другим, таким же широким путем, а лесная тропа повернула к заснеженным зарослям. Велдон велел остановиться. Инквизитор встал у обрыва, нависшего каменным выступом прямо над обочиной пустой дороги.

— Это здесь, — произнес он, указывая на противоположный край тракта. — Дуб висельников.

Старое дерево с раскидистыми ветками росло поодаль от леса. В Загорье вдоль основных дорог непременно тянулась вырубка. Низкие пеньки сопровождали путешествие путников по обе руки от дороги. Обычно лес расчищался на тридцать-сорок шагов от края тракта, но иногда и более. Этот древний дуб топоры лесорубов обошли стороной.

— Почему он так называется?

— Потому и называется, что висели на нем пойманные на дороге лихие люди, грабители и воры, — ответил мне отец Томас, выделив последнее сказанное слово. Он полагал, что заденет мои чувства, и зря. Николас Гард давно знает, что такое быть вором, и не монаху о том судить.

Я зло выругался. Едва подумал о пустом выпаде отца Томаса, как вспомнилась ревентольская Стена казней, пальба под восторженные вопли толпы и клятвы отомстить. Неисполненные клятвы. Нет, церковник не промахнулся, хоть и попал не туда, куда целил. Снова как будто бегу от своей же клятвы. До Конрада Дамана рукой подать, а я опять ухожу.

Помрачнев, почти безучастно наблюдал, как Брендон, инквизиторы и Тейвил поочередно прыгали со взгорка вниз. Нехитрый замысел, но может сработать. Мы словно бы из воздуха появляемся на тракте, где наши следы скоро смешаются с другими. Утро сулит дорогам близ оккупированного Бранда передвижение массы войск, патрулей и, в конце концов, поисковых команд по наши души.

— Купец! — позвал Ричард. — Заснул что ли?

Встрепенувшись, последовал за ними. Прыгать пришлось с высоты человеческого роста. Ухнув при приземлении, я непроизвольно глянул на старика. Как он кости не переломал? Хотя сейчас Брендон поддерживал принявшего помощь отца Крига под локоть, пожилой инквизитор не выглядел таким изможденным, как у места гибели отца Самюэля и Джона.

Я посмотрел на возвышенность, с которой мы спустились. Низкая и плоская, сточенная временем почти до уровня земли скала. Давно заросшая, с обнажившимся голым камнем у перекрестка дорог. Ветер сметал снег у края скального выступа. Не видно ни тропы наверху, ни следов нашего пребывания.

Светало на глазах. Мы спешно двинулись по дороге, вышедшей к перекресту у старого дуба.

— Часто ли здесь висят грабители и воры? — спросил я Томаса Велдона, надеясь услышать что-нибудь, что также позволит уязвить церковника.