Раймонд Фейст - Доспехи дракона

- Мне кажется, я понимаю, о чем вы, мастер.

- А для этого тебе необходимо знать, чем они живут и во что верят. Ты слыхал когда-нибудь, что некоторым из святых отцов удается воскрешать умерших, если с момента их кончины прошло не больше часа?

- Слыхать-то я об этом слыхал, но мало ли на свете вздорных выдумок? Не верю я, что такое бывает.

- Нет, это вовсе не выдумки, Гаррет. Я хотел рассказать тебе об одном случае, чтобы ты уяснил, насколько разнятся наши и эльфийские представления о жизни и смерти, о душе и ее странствиях.

Так вот слушай. Однажды священник - какого ордена, я сейчас уж не припомню, да это и не так важно, - ища покоя и уединения для своих молитв и благочестивых размышлений, забрел в эльфийский лес. На поляне он увидел мертвого эльфа. Смерть настигла его за несколько минут до появления святого отца. И тот стал взывать к его душе, чтобы возвратить ее в тело.

Священник тот обладал даром воскрешать мертвых и оказывал помощь всякому, кто в ней нуждался. Но вдова погибшего эльфа велела старцу умолкнуть и оставить душу ее супруга в покое.

- Но почему? - удивился Гаррет.

- Этот же вопрос задал вдове святой отец, - с улыбкой ответил Мартин. - И она сказала ему: "Мы не зовем своих мертвых назад. Мой муж теперь вкушает покой и отдохновение. Если ты с помощью своих заклинаний вернешь его душу в тело, он вынужден будет помимо своей воли и к нашей великой скорби вновь принять на свои плечи тяжкое бремя земной жизни, от которого освободился лишь несколько минут назад. Ведь мы избегаем даже произносить имена наших умерших, чтобы не омрачать своей печалью той радости, что окружает их на Благословенных островах".

- Неужто все это правда, учитель? - спросил Гаррет.

- Да. Умершим эльфом был не кто иной как последний из королей, муж Агларанны. Я был тогда совсем мальчишкой, ведь все это случилось три десятка лет тому назад. Я участвовал в той охоте, во время которой погиб его величество король, и говорил со святым отцом, пытавшимся воскресить его.

Разведчики продолжили свой путь ко дворцу королевы. Гаррет, впервые попавший в Эльвандар, был потрясен красотой и величием заколдованного леса. Закатное солнце еще освещало своими лучами зеленые поляны и золотило стволы огромных деревьев, но в вышине уже начали загораться волшебныеразноцветные листья-светильники. Когда они приблизились ко дворцу, Мартину пришлось взять Гаррета под руку, чтобы юноша, разинувший рот от удивления и то и дело озиравшийся по сторонам, не оступился на узких дорожках из сплетенных ветвей и не рухнул вниз.

- Добро пожаловать, Мартин Длинный Лук, - с улыбкой приветствовала охотника Агларанна. - Ты так давно не бывал у нас!

Мартин представил королеве Гаррета. Юноша неловко поклонился и отступил в сторону. В это мгновение из тени выступила другая фигура, при виде которой Гаррет отшатнулся и закрыл лицо руками и даже по-эльфийски выдержанный Мартин едва не вскрикнул от изумления и испуга.

Оба охотника были немало наслышаны о переменах, происшедших с Томасом, но действительность превзошла все их ожидания. В этом великане, облаченном в бело-золотые доспехи, ростом своим превосходившим самого высокого из подданных Агларанны, с сумрачным и надменным выражением лица и резкими жестами, едва угадывались знакомые им обоим черты мальчика из Крайди. Неужто это он, оглядывающий их теперь о недоверием и вызовом, когда-то затаив дыхание слушал рассказы Мартина об эльфах и играл с Гарретом в мяч?

- Что нового в Крайди? - резко, отрывисто спросил тот, кто продолжал называть себя Томасом.

- Принц Арута кланяется ее величеству, - ответил Мартин, повернувшись к королеве. - Он велел передать вам, что Черный Гай, герцог Бас-Тайры, захватил власть в Крондоре, и потому крайдийский гарнизон не получит подкрепления с востока, на которое рассчитывал принц. Судя по всему, вскоре войска неприятеля предпримут массированное наступление. По мнению Аруты, они двинут свои главные силы на позиции герцогов Боуррика и Брукала. - Он повернулся к Томасу и добавил, внимательно следя за выражением его лица:

- Еще я уполномочен сообщить вам печальную весть: один из молодых придворных герцога, сын барона Толбурта погиб во время боя с отрядом цурани. - Мартин намеренно не упомянул имени Роланда, чтобы не нарушать принятых в Эльвандаре обычаев.

В глазах Томаса блеснула искра сожаления и печали, но через мгновение они приняли прежнее сурово-высокомерное выражение. Он пожал плечами и отрывисто бросил:

- Еще одна жертва войны.

Принц Калин, стоявший у трона матери, вышел в середину Круга Совета и проговорил, обращаясь к Мартину:

- Если пришельцы не блокируют подступы к горам, наши друзья карлики скоро снова будут здесь. Враг по-прежнему без всякого успеха пытается перебросить в Эльвандар небольшие отряды своих воинов, но о перемещении войск в наши края пока, судя по всему, не помышляет. Мне думается, что предположения Аруты верны, а если так, то мы можем и должны прийти на помощь герцогам в их решительном бою с цурани.

- Что?! - вскричал Томас. В глазах его блеснула ярость. - Оставить Эльвандар без защиты?! Ведь для оказания герцогам более или менее значительной поддержки мы должны отправить туда всех до единого воинов!

Лицо Калина осталось бесстрастным, и лишь по едва заметному подрагиванию его густых ресниц Мартин понял, что принц взбешен недопустимо резким и властным тоном Томаса.

- Мне как военачальнику Эльвандара, - сдержанно проговорил он, - подобает единолично решать вопросы о переброске войск и нести ответственность за свои решения. Угроза нападения неприятеля на наши леса значительно ослабеет, если он предпримет наступление на войска герцогов. Ведь тогда на главный фронт будут оттянуты и те силы, что теперь сосредоточены близ наших границ. А помощь наша герцогам может решить исход сражения, особенно если мы ударим по самому слабому из флангов противника.

Томас слушал Калина, сдвинув густые брови и опустив глаза.

Когда тот закончил, великан в бело-золотых доспехах успел вполне овладеть собой. Он холодно улыбнулся принцу и с нарочитым спокойствием проговорил:

- Карлики слушаются Долгана, а Долган поступит так, как велю ему я. Они не примут участия в битве, если я не дам на это своего согласия.

Не добавив к сказанному ни слова, не попрощавшись ни с кем из присутствовавших, он резко повернулся и вышел из зала.

Мартин проводил его взглядом, исполненным недоумения и печали.

В этом существе, соединившем в себе мальчика из Крайди и нечто свирепое, беспощадное и враждебное всему живому, чувствовалась неимоверная сила. Инстинкт охотника, еще ни разу в жизни не подводивший Мартина, подсказал ему, что гнева этого создания, в которое по странной прихоти судьбы перевоплотился Томас, следует опасаться всем и каждому.