Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

Решив действовать соответственно этому предположению, Симон с большой уверенностью направился к выходу. Но чуть не впал в панику, когда дверь закрылась за ним и он оказался в тесном прямоугольном помещении. Только когда его прижало к одной из стен и он почувствовал дрожание пола, то догадался, что это лифт. Это открытие странно подбодрило его. Все больше и больше крепла уверенность, что колдеры представляют цивилизацию, близкую к его собственной. Было гораздо спокойнее подниматься и опускаться навстречу врагу в лифте, а не стоять, например, в заполненной туманом комнате и следить, как друг превращается в незнакомца, и притом — отвратительного.

Но, несмотря на странное и смутное чувство знакомства со всем окружающим, он не мог избавиться от ощущения внутреннего холода. Он мог воспринимать изготовленное. Колдерами как нечто нереальное, но вся атмосфера этого места говорила о чуждости. И не только чуждости, но и об угрозе: каким-то странным образом это место противостояло ему и всему, что было ему близко. Все же это не чужое, решил он, а нечеловеческое, в то время, как волшебницы Эсткарпа все же люди.

Гудение в стене прекратилось. Симон не знал, в какой ее стороне откроется дверь. Его уверенность в том, что дверь откроется, оправдалась.

На этот раз снаружи послышались звуки, смутное гудение, отдаленные голоса. Симон осторожно вышел и оказался в небольшом алькове, отделенном от остального помещения. Смутное узнавание вновь пробудило в нем ощущение чуждости. Обширная площадь одной из стен была занята картой. Извилистая, изрезанная береговая линия, горные районы, которые недавно видел. Тут и там на карте виднелись разноцветные огоньки. Расположенные на берегу в районе погибшей крепости Салкаров и в заливе, где лежал Горм, горели тусклым фиолетовым светом: те, что находились на равнинах Эсткарпа, были желтыми, Карстена — зелеными, в Ализоне — красными.

Вдоль карты располагался стол, на котором через равные промежутки стояла машины, время от времени издавшие треск или же вспыхивающие сигнальными огнями через равные интервалы. Перед этими машинами, углубившись в наблюдение за ними, сидели такие же люди в серых одеяниях и капюшонах, как и тот, в лаборатории.

Немного в стороне стоял второй стол, за которым находились еще трое колдеров. Из них на среднем была одета металлическая шапка, от которой путаница проводов шла к поверхности стола. Лицо его было лишено выражения, глаза закрыты. Однако он не спал, потому что время от времени его пальцы двигались, нажимая кнопки и переключая рычажки. С каждой секундой у Симона крепло убеждение, что он находится в центральном пункте управления.

Слова, обращенные к нему, на этот раз прозвучали не из воздуха: их произнес человек рядом с центральной фигурой в шапке. Он смотрел на Симона, на его плоском лице отразилось сначала нетерпение, а затем растущее убеждение, что Симон не принадлежит к их числу.

Симон прыгнул. Он не надеялся добраться до второго стола, но один из операторов оказался в пределах досягаемости. И он нанес ребром ладони удар, который был способен переломить кость. Держа обвисшее тело как щит, Симон попятился к стене, надеясь пробраться к выходу.

К его изумлению человек, первым заметивший его появление, не сделал попытки помешать ему. Он только медленно и четко повторил на языке континентальных жителей:

— Возвратись к себе и доложи контролеру своего помещения.

Симон продолжал пятиться к выходу. Один из соседей его жертвы повернул изумленное лицо к Симону, а затем так же удивленно глянул в сторону офицера у Стола. Ясно, что он ожидал немедленного и беспрекословного повиновения со стороны Симона.

— Возвратитесь немедленно в свое помещение!

Симон рассмеялся. Результат был удивительный. Все колдеры, за исключением человека в шапке, который ничего не замечал, вскочили на ноги. Те, кто стояли у длинного стола, смотрели на троих в центре, ожидая приказа. И Симон подумал, что если бы он закричал в агонии, то они не удивились бы — его реакция на приказ поставила в их тупик.

Человек, отдавший приказ, положил руку на плечо своего товарища в шапке. Его жест выражал тревогу. Сидящий открыл глаза и нетерпеливо оглянулся. Он смотрел на Симона, как на привидение.

То, что последовало за этим, было не физическим ударом, а каким-то иным, невидимым ударом. Этот удар прижал Симона к стене, лишив дыхания.

Тело, которое он использовал как защиту, выскользнуло из рук, даже дыхание стало непосильной работой. Если он останется стоять под этим невыносимым давлением, то погибнет. Знакомство с магией Эсткарпа обострило его разум.

Он решил, что то, что удерживало его, рождено не телом, а мозгом и ему можно сопротивляться только силой разума.

Он был недостаточно знаком с волшебством Эсткарпа и не мог его использовать, но у него была могучая воля и он всю ее сосредоточил, заставляя себя поднять руку.

Рука, прижатая к стене невидимой тяжестью, двинулась. Напрягая мышцы и волю, Симон заставил себя двинуться к выходу… Неужели, тень удивления показалась на широких лицах под шапками?

То, что дальше сделал Симон, не было сознательным решением. И не его воля заставила Симона передвинуть руку в область сердца и начертить в воздухе знак между собой и фигурой в шапке.

В третий раз он видел этот знак. В предыдущие два раза его чертила рука волшебницы и знак горел лишь короткое время.

Теперь он вспыхнул снова, но ослепительно белым светом. И в тот же момент Симон подбежал к двери, надеясь скрыться от наблюдения.

Но сделать это ему не удалось. Навстречу показались вооруженные люди. Ошибиться в выражении их глаз было невозможно — это были рабы Колдера, и только убив их он сможет прорваться.

Они приближались молча, и само приближение таило в себе смертельную угрозу. Симон быстро принял решение и двинулся им навстречу. Прыгнув вправо, он схватил ближайшего к стене человека за голень и повалил его на пол.

Гладкая поверхность пола оказала ему неожиданную помощь. Толчок заставил Симона вместе со сбитым с ног человеком прокатиться по полу. Симон ударил ножом вверх и почувствовал, как чье-то лезвие задело его кожу рядом с ребром. Один из солдат упал и Симон выхватил у него из-за пояса самострел.

Он успел вовремя выстрелить и удар мечом, нацеленный в него, пришелся в раненого солдата. Это дало ему драгоценную секунду, чтобы справиться с третьим, последним противником.

Присоединив к своему вооружению еще два самострела, Симон двинулся дальше. К счастью, коридор кончался перед запертой дверью и каменной лестницей. Лестница спускалась вдоль каменной стены. Камень стены и лестницы, составляли полную противоположность коридорам и залам, через которые он прошел раньше.