Александр Лидин - Пески смерти

Василий пожал плечами:

— Согласно дневникам моего учителя, где-то неподалеку от входа в пещеру валяются три ящика динамита. Этого должно хватить, чтобы поднять на воздух полдолины… Кстати, а как выходит, что в подземном и надземном мире одинаковое давление? Ведь по идее через выход в подземный мир должен со страшной силой дуть ветер? Даже не ветер, а настоящий ураган.

Старец усмехнулся. По крайней мере, разум Василия перевел этот звук как смех.

— Ты до сих пор не понял, сколь велики познания Богов. В лучшие времена мы могли не просто перемещаться с планеты на планету. Мы могли зажигать и гасить звезды, сдвигать с орбит планеты, играя ими, словно каучуковыми мячами…

Постепенно скорость Старца стала снижаться. Они проскользнули над руинами в круглой долине, а потом Старец направился не к дороге в Гоцлар, а совершенно в другую сторону.

— Куда ты меня везешь? — встревожился Василий.

— Мы должны взорвать пещеру, но там охрана, а значит, нужно вооружиться.

Резонно.

Еще несколько минут полета, и Старец завис в метре над землей. Василий был аккуратно извлечен из его удобного убежища и поставлен на песок, а сам Старец, приняв вертикальное положение, застыл, опираясь на многочисленные щупальца, выходившие из нижней части его стволообразного тела. Потом он сложил крылья и на извивающихся щупальцах двинулся вперед к виднеющейся невдалеке расселине.

— Ступай вперед, — приказал он Василию. — Там ты найдешь все, что тебе будет необходимо.

Неуверенно хмыкнув, Василий, подпрыгивая, помчался вперед. Несмотря на ранний утренний час, песок уже раскалился, а Василий был босиком. Наконец, не в силах ступить дальше ни шага, он остановился, оторвал две полосы ткани и обмотал ими ступни. Теперь идти стало можно, хоть и неудобно. Еще полсотни шагов, и Василий вошел в расселину и понял, почему Старец не принес его прямо сюда. Сама расселина была достаточно большой, но скалы, поднимаясь на пару десятков метров, практически смыкались над головой. Тут всегда властвовали тени. Василий насторожился: в таких местах должно быть полным-полно различных змей. И тут же в голове у него раздался голос Старца:

— Иди, не бойся. В этой долине нет никаких ядовитых гадов, впрочем, и не ядовитых тоже.

Василий прошел чуть вперед. Стены расселины расступились, образуя небольшую долину, из которой не было второго выхода — со всех сторон возвышались отвесные скалы. Еще пара шагов, и тут его глазам предстала зловещая картина.

На песке лежал мертвый басмач. Василий узнал его сразу. Хасан. Значит, как бы то ни было, за уничтожение банды галочку в послужном списке он уже имеет. Это хорошо. Он подошел к мертвому бандиту. Так вот где он нашел свою погибель. Судя по всему, его ударили копьем. Ему удалось скрыться от врагов, но смертельная рана сделала свое дело.

— Откуда ты узнал, что Хасан здесь погиб? — спросил Василий.

Старец вновь хмыкнул.

— Почему вы, люди, считаете, что другие существа столь же ограничены и беспомощны, как вы? Откуда берется такая наивность…

Старец еще много говорил о превосходстве их расы над людьми, которых они сами создали для «грязной работы», но Василий старался его не слушать, приглушив голос внутри своего черепа, насколько возможно.

Василий не спеша снял с плеча мертвеца седельные сумки. В них не было ничего интересного, если не считать черных, судя по всему, выходных штанов. Они оказались велики размера на три, но Василий затянул пояс куском уздечки, после чего почувствовал себя много лучше. Бегать по пустыне с голой задницей было как-то непривычно. Он с большим удовольствием сменил бы и тунику на что-то более обычное. Но другой одежды в седельных сумках не нашлось, а раздевать мертвеца Василий не захотел. Приодевшись, оперуполномоченный перекусил сыром и черным хлебом, найденными в сумках Хасана, и запил все это теплой, чуть застоялой водой из фляги. Василий предпочел бы вино, но и воде был рад. После этого он взялся за инвентаризацию оружия.

Нельзя сказать, что оружия оказалось много: обрез, пистолет, сабля и кривой афгульский кинжал. Еще были какие-то документы. Их Василий, не глядя, переложил в карман новых штанов. Документы всегда пригодятся, только уж пусть с ними разбирается местное НКВД.

Проверив и перепроверив оружие, Василий повернулся к Старцу:

— В принципе я готов. Сколько, ты говоришь, там этих дикарей?

— С полсотни, а то и больше.

Пыл Василия сразу угас.

— У меня патронов меньше, — уныло проговорил он.

— Что ж, тогда придется вспомнить молодость, — то ли вздохнул, то ли усмехнулся Старец. И потом добавил гораздо бодрее: — Как я понимаю, ты немного разбираешься в древней магии?

Василий покачал головой. Нет, конечно, он умел изготавливать заговоренные пули, которые с легкостью разделывались с любой нечистью. Он знал с десяток защитных заклятий, умел ставить «силки» на оборотней, знал, как обращаться с простыми и энергетическими вампирами, но здесь, похоже, речь шла о чем-то большем. Об истинной, настоящей магии. Но тут в познаниях Василия была большая прореха, да и где ему было почерпнуть мудрость Древних? Не на рабфаке же! Его учитель — загадочный барон Фредерикс — и тот, если и знал что-то, то самые крохи.

— Это ничего, — наконец продолжил Старец. — Незнание ты сможешь заменить старанием и терпением… А для начала начерти на песке пентаграмму, потом оттащи на ее середину труп. Будем надеяться, он достаточно свежий.

«Вот чего только мне сейчас не хватает, так это доброго урока некромантии», — подумал Василий. Однако, ничего не сказав, он выполнил все точно, как приказал Старец.

Потом он разорвал на ленты часть халата Хасана и запалил их, разложив по углам рисунка.

— Получится премерзко, — проворчал Старец. — Но, быть может, оно и к лучшему. Шустрые мертвецы нам не нужны. — А потом он затянул странную песню, то вздымая к небу ужасные щупальца, то опуская их к самой земле. Вскоре Василий заметил, что огоньки в тлеющей материи то вспыхивают, то притухают в такт этому ужасному песнопению. Решив, что лучше будет отвлечься и заняться чем-то полезным, Василий, скрестив ноги, уселся на песке, разложил перед собой тряпицу и начал в очередной раз разбирать и чистить пистолет Хасана. Когда он закончил очередную полировку деталей, его внимание привлек странный звук, похожий на хруст костей. Оторвавшись от своего занятия, Василий поднял голову и обмер.

Труп Хасана уже не лежал в середине пентаграммы, а стоял у ее края, словно ткнувшись в невидимую стену. А Старец продолжал монотонный нечеловеческий речитатив. Неожиданно труп дернулся, словно пытаясь просочиться через невидимую преграду, но та не пустила, и он снова замер, внимательно наблюдая за Василием. И взгляд этот совершенно не понравился оперуполномоченному. Было в нем что-то жуткое, плотоядное. Казалось, дай Хасану волю, и он набросится на Василия и разорвет его голыми руками. Тут Василий вспомнил мертвого дервиша — творение барона Фредерикса. В отличие от этого мертвеца, в том не было ни капли злобы. Дервиш был всего лишь игрушкой в руках колдуна, который управлял трупом, словно кукловод, дергающий за ниточки. А Хасан превратился в зомби совсем иного плана — в тварь, жаждущую крови и готовую разорвать любого, кто встанет у нее на пути. Может, именно в этом и заключалось различие между магией Древних и Старцев? Древние всего лишь использовали мир вокруг себя, заставляя его быть именно таким, как им удобно, а Старцы, творя колдовство, задействовали одну из струн души существа, которая подчиняла себе все прочие. «Тогда выходит, что Древние много ближе нам, чем Старцы», — подумал Василий, а потом отогнал эту мысль, как слишком незрелую. Во-первых, ее мог «услышать» его спаситель и обидеться, а во-вторых… Во-вторых, нельзя делать вывод на основании всего одного опыта. Тем более что Старец его спас…