Далия Трускиновская - Королевская кровь

Братцы промолчали — и Жилло догадывался, по какой причине. Поэтому он без лишних слов забрался еще повыше и взял курс на Полосатый мыс. Не потому, что так уж ему этот мыс полюбился, а просто до него ближе всего оказалось. Сам Жилло отдохнул и мог лететь хоть до Кульдига, но вот братцы-воришки вызывали жалость — рожи побитые, зуб на зуб не попадает…

Добравшись до мыса, все трое опустились на первую же дюну и растянулись на сыром песке.

— Что делать будем, вожак? — спросил Дедуля. — Ведь надо же от этого безобразия избавляться…

— Это безобразие тебя от смерти спасло, — буркнул Жилло. — В Кульдиг пробираться надо. Гляди ты, куда нас штормом затащило… Нужно, пока ночь, взять курс на восток. Увидим башни Коронного замка — отклонимся к северу, обогнем гавань и с севера войдем в Кульдиг.

— И сколько же на это времени уйдет? — спросил сообразительный Малыш.

— Да часа, пожалуй, четыре, — прикинул Жилло. — Если над сушей лететь. Над морем мне что-то неохота…

— И нам неохота, — согласился Дедуля. — Хлебнули страха… Однако придется. Потому что утро близко. Мы ведь при дневном свете в небе над Кульдигом мельтешить не должны, так?

— Так, — согласился Жилло, припоминая, как тетка Тиберия что-то говорила про тайный звон, издаваемый магическими заклинаниями и зельями. Насчет пернатого зелья она беспокоилась, что Озарук звон услышит… Не вышло бы так, что подлетят все трое к Кульдигу — а Озарук услышит и примет какие-нибудь колдовские меры. И опять же, не нужно никакой магии, чтобы любой стражник с мушкетом, увидев в утреннем небе трех летящих демонов, засадил в них с перепугу три пули…

— Поесть бы чего… — вздохнул Малыш.

И тут такое началось — посторонний человек, наблюдая, животик бы надорвал со смеху.

Данный теткой Тиберией большой пирог Жилло сунул за пазуху. И достать его не мог — крылья не позволяли. Дедуля с Малышом тоже не могли его оттуда просто так вытащить — только зубами… Как Малыш, взяв в зубы полу кафтана Жилло, в сторону ее отводил, как Дедуля головой за пазуху лез и пирог извлекал — это даже их самих, голодных и продрогших, развеселило.

Питались тоже нечеловеческим образом. Сперва Жилло пирог в зубах держал, боясь уронить на песок, а братцы откусывали. Потом — Дедуля, а Жилло ел.

Хотя обычно голодный человек соображает шустрее, чем сытый, на сей раз наоборот вышло. Перекусив, Жилло понял, как быть.

— Хуторок тут лесной имеется, — сообщил он. — Уж не знаю, как мы его сверху обнаружим, но попытаться надо. Жила там старушка, но померла. Думаю, мы на этом хуторке могли бы поспать днем, а вечером в Кульдиг вылететь. Как раз ночью бы и прибыли.

— А поесть там найдется? — с подозрением спросил Дедуля.

— Поищем, — отвечал Жилло. Откровенно говоря, он на волков рассчитывал. Тем более, что крыльями — ни каши сварить, ни репы на огороде надергать.

Хмыкнул Дедуля, но спорить не стал. Краем крыла Жилло начертил на песке дорогу от Полосатого мыса мимо поселка переселенцев к Кульдигу, и как он нее тропка в лес уходит.

Малыш в это время печально смотрел на кончики своих крыльев.

— Надо же… — сам себе сказал он. — Как же это руки сами выделывают? Что в них такое сидит?

— Полетели, — велел Жилло. — Сказал бы я тебе, что в тебе сидит…

Сперва они нашли поселок. Поселок спал, окна не светились, но сверху его все же можно было разглядеть. Потом взяли курс на Кульдиг, понеслись над лесом. И, наконец, глазастый Малыш заметил точку света.

— А на хуторке-то люди есть! — огорченно сказал он Жилло.

Тот буркнул невразумительное. Скорее всего, там опять околачивался Виго. Полюбилось ему в лесу с волками жить! Жилло понимал, что волки и сами мальчишке вреда не причинят, и другим не позволят, и все же, все же… Очевидно, всем родителям, сколько их на свете имеется, в первую очередь положено волноваться — и по этому признаку Жилло окончательно признал себя родителем…

Три летуна опустились на огороде.

Жилло пошел к домику первым — все-таки Виго и волки его знали. Вошел — и остолбенел.

Печь топилась, на столе стояли миски и плошки, ложки были аккуратно разложены, вкусной едой пахло, но не было ни души…

— Чудеса! — сказал он, выходя к братцам. — Кто-то тут большой пир устраивает. Надо думать, мы незваными гостями окажемся. Ну-ка, подождем хозяев.

И тут он увидел Виго.

Мальчик шел с фонарем дальним краем огорода. Дошел до опушки и двинулся в лес.

— Ну-ка, ждите меня здесь… — и Жилло, сведя крылья за спиной, чтобы не мешали на бегу, быстренько отправился за сыном.

Мелькающий между ветвями огонек остановился. Виго пришел на поляну. Поставив фонарь в траву, он опустился на корточки. У его ног в земляничнике торчали в ряд из земли рукоятки двенадцати ножей.

Мальчик вынул поочередно все двенадцать, вытер их тряпкой, сунул на место. И замер, прислушиваясь.

Жилло тоже уловил легкий топот.

К поляне приближалась волчья стая.

Первым к мальчику выбежал Тармо — самый крупный, с серебряной цепью на шее. Мальчик запустил руки в густую шерсть на зверином загривке.

— Ну, давай, а я тебе помогу, — сказал он волку.

И действительно — трудно было такому крупному и тяжелому зверю одному перекувырнуться в воздухе над дюжиной ножей. Виго вовремя подпихнул его, волк коснулся земли… но это был уже не волк. Его морда и тело как бы заколебались в свете фонаря, исказились, затуманились — и на земле вместо волка уже лежал мужчина в домотканом кафтане и с тяжелой серебряной цепью на шее.

Встал он, выпрямился во весь богатырский рост. И понял Жилло, что таких красавцев еще поискать — и плечи широченные, и грива — светлыми кольцами, и глаза огненные, и стан тонок, вот еще курчавую бородку красавцу расчесать да подстричь не мешало бы…

— Теперь ты, Ирма, — обратился Виго к волчице и руки протянул помочь ей. Волчица взлетела в воздух, перевернулась над ножами — и обернулась девушкой в стародавнем народном платье — полосатой юбке, желтой с лазоревым, расшитой сорочке, с низаным из бисера венчиком на голове. Первым делом она одернула, вставая, юбку и огладила распущенные волосы. А Виго уже принимал третьего волка. И четвертого… Всего волков, как и ножей, оказалась дюжина, парней было девять и три девушки.

Тармо дождался, пока перекинется последний волк, обнял Виго и по плечу его похлопал. Так они и пошли в обнимку к дому — мальчик и волк-оборотень. На ними — Ирма с фонарем, за Ирмой — остальная стая.

Вожак стаи и Виго молчали, зато прочие как загалдели, как затараторили — у Жилло уши заложило. Оно и понятно — волчьей пастью много не выскажешь…