Юлия Морозова - Дорогами Пророчества

Кое-как отряхнувшись, мрачные, измотанные, теперь точно промокшие до последней нитки, дальше мы побежали уже по петляющей звериной тропе, на которую нам повезло в буквальном смысле свалиться. Она то и дело норовила потеряться, скрываясь в непроглядных папоротниковых зарослях.

Натруженные долгим маханием Неотразимой запястья саднили, на грязных бинтах проступили бурые пятна крови, усталые пальцы мелко дрожали. Справедливости ради стоит заметить, что Эоне приходилось еще хуже моего: она путалась в длинной юбке, цеплялась растрепавшимися волосами за ветки и постоянно спотыкалась. В конце концов мне пришлось пропустить ее вперед себя, иначе имелся шанс забыть эту несчастную в каком-нибудь неглубоком овражке.

Почему-то в нос лез резкий, чуть кисловатый запах мускуса, а непокрытой голове (шляпа пропала где-то в дороге) не давала покоя мысль, что я упустила из вида что-то жизненно важное.

«Например, смертельно опасное чудовище с волосами-змеями?» Помимо Веарьяна Илиша, разумеется…

Подруга остановилась так внезапно, что я, глубоко задумавшись, с разгона уткнулась носом ей в спину. Да еще собственные сумки чувствительно наподдали сзади.

– Эона, твоих предков в прославленное небытие, что еще такое?! Осторожнее же надо быть!

Подруга обернулась, утирая рукавом со лба выступившую испарину.

– Рель! Илиш… ты… – Светловолосая задыхалась после долгого изматывающего бега.

Как говорится, помяни нечистого…

– У нас исключительно деловые отношения. – Нашла время это выяснять! Резкий толчок в спину направил потерявшую дар речи и покрасневшую до ярко-свекольного цвета Эону вниз по тропе.

– Я не об этом! – запротестовала девушка, пытаясь обернуться на ходу. – Я… ты… мы должны ему помочь!

– Ему должны, зато себе – обязаны, – огрызнулась я. – Тем паче что сейчас наша помощь нужна Верьяну как благословение служителя Единого вампиру – мало того что без толку, так еще и глупо, ибо чревато для благодетеля.

– Но он же нас спас! Ре-е-ель… ой!

Беспомощно взмахнув руками, Эона скрылась из вида, ухнув в заросший по краю кустами и не замеченный в пылу спора овраг. В панике продравшись сквозь заросли и свесившись вниз, я невольно отпрянула, наткнувшись на взгляд глубоко несчастного человека.

– Это неправильно. – Светло-карие глаза заблестели непролившимися слезами.

Исцарапанное лицо. Руки, ноги целы. У испачканного платья всего лишь в паре мест чуть надорван подол – шесть таленов хмеловскому портному были заплачены не зря. Потревоженные падением заросли папоротника щедро поделились с девушкой собранной влагой, и сейчас она стекала тоненькими грязными ручейками, прилизывая встрепанные волосы.

Ох и упертая. Зато невредимая.

– Что неправильно? – От облегчения, что с ней все в порядке, мне даже не захотелось с чувством ругнуться.

– Неправильно бросать друзей в беде, – уточнила Эона, с фирменным упрямством проигнорировав мою протянутую руку.

Верьяна бросишь, как же! Только если как бумеранг.

– Да ну? И когда это только вы с Верьяном успели сдружиться? – Вид у меня был самый что ни на есть невинный, а голос нейтральнее некуда. – Помню, еще совсем недавно кое-кто имел в отношении достопочтенного Илиша весьма кровожадные намерения.

Ответа на провокационный вопрос не последовало.

– Кирины на тебя нет! – пропыхтела я, с натугой вытаскивая девушку из оврага. – Уже о мужиках волноваться начала.

Имя нашей почетной святой (этот самый, Единый, до чего же я по ней соскучилась!), как всегда, сотворило чудо – Эона замолчала надолго.

Лес закончился, как и все за сегодняшний день – внезапно и довольно болезненно. Светловолосая (точнее, уже «серо-буро-в-крапочку-волосая») в очередной раз поскользнулась на обломке гнилой древесины и, побалансировав некоторое время самостоятельно, уцепилась за меня. Сама равновесие я, быть может, еще и удержала бы, а вот с довеском в виде подруги, одетой в мокрое, а потому потяжелевшее платье – не сумела. Барахтающимся, визжащим клубком мы покатились с пригорка в заросли можжевельника, пролетели их, почти не останавливаясь, и упали прямо в слякоть проселочной дороги.

– Эк нас… удачно. – Эона встала на четвереньки, пытаясь удержаться на разъезжающихся конечностях.

– А как быстро, – поддакнула я, тоже озабоченная проблемой устойчивости.

Мы недоуменно переглянулись, после чего с обессиливающим хохотом уселись обратно в грязь. Представляю, как дико мы смотрелись со стороны: две сумасшедшие бродяжки, грязные, оборванные, сидят прямо посреди раскисшего тракта и покатываются со смеху, утирая выступившие слезы.

ГЛАВА 19

Наконец распогодилось и потеплело. Природа сменила гнев на милость, а небосвод – тяжкий свинец на эфирную лазурь. Ориентируясь на еле заметный дымок на горизонте, мы медленно брели по дороге, выглядывая вдоль ее обочины какой-нибудь водоем побольше и почище лужи: грязь засохла и потрескалась, при каждом шаге осыпаясь с одежды, коя просто вопияла о нашем бедственном положении. В таком виде нас не пустят ни в одно поселение, а если и откроют ворота, то только для того, чтобы навалять по немытым шеям и отобрать последние деньги.

Наше терпение было вознаграждено: в просвете придорожных кустов блеснул небольшой пруд. Его воды гордо бороздила пара упитанных, явно не диких уток. Все указывало на то, что до поселения осталось меньше мили. Хорошо бы еще, городок этот назывался как-нибудь обнадеживающе. Вот, например, Моск – не название, песня. По крайней мере, для нашего слуха…

– Вроде у меня что-то пожрать в сумке было. – Птицы лениво отплыли к противоположному берегу, выбрались на сушу и столь же неторопливо поковыляли прочь, провожаемые нашими голодными взорами. – Сейчас гляну.

– Глянь, – сглотнув слюну, охотно согласилась подруга.

Я скинула с плеч сумку и вслепую начала рыться внутри, еще некоторое время не в силах отвести взгляда от тех кустов, за которыми скрылись птицы. Затем вспомнила, где мы находимся, и нервно обернулась на дорогу. Она пустовала, но это еще не означало, что в ближайшее время все так и останется.

Осторожнее надо быть, а не ворон считать. Или уток…

Мой взор притянула вяло хлюпающаяся на мелководье Эона.

– Пока никого нет, ты бы спину оголила, что ли…

– Это еще зачем? – По-моему, после всего вместе пережитого смотреть на меня с такой подозрительностью – просто верх неприличия!

«Как правило, подозрительность обусловливается недостаточностью полученной информации». Как всегда, прав, хотя и зануден.

«От зануды слышу!»

Решив, что пререкания с внутренним голосом в этот и так насыщенный безумствами день – уже сверх отмеренного человеческому рассудку, я кротко разъяснила Эоне высказанную ранее просьбу: