Алексей Пехов - Пересмешник
Я оставил подчиненных Владимира эр'Дви с носом, посмеиваясь, поймал повозку. По набережной Маленькой страны доехал до Сладкого моста, ведущего в Соленые сады — район, в основном населенный заводскими работниками, и здесь пришлось остановиться и ждать, когда мимо пропал за тропаелла.
Огромное разумное дерево, внешне похожее на пятиэтажную бочку, обросшую толстенными искривленными ветвями, каждая из которых покрыта сияющими, пульсирующим голубоватым светом листьями величиной с лопух, едва-едва переставляло узловатые, похожие на ноги краба корни. Тро-паелла ползла со скоростью перегруженной дрезины, явно никуда не торопясь и не обращая ровным счетом никакого внимания на горожан. Даже странно, что этот куст-переросток был представителем самого умного народа Рапгара. Мозгов у дерева хватило бы на весь научный совет университета Маркальштука. Одно слово — изобретатели.
— Ходячая капуста, — пробубнил Стэфан, раздраженный внезапной задержкой.
Выбравшуюся из Больших голов тропаеллу сопровождал усиленный патруль жандармов и одна хаплопелма. Скваген-жольц предпринимал все меры, чтобы никто не покушался на разумные растения, благодаря открытиям которых страна с каждым годом усиливает свои позиции на мировой политической арене.
Когда дорога освободилась, мы пересекли мост через реку Пиявок, проскочили самые приличные кварталы Садов и оказались в Яме, границы которой символизировали старые, испорченные недалекими идиотами гранитные львы с обби-тыми головами. Я расплатился, прошел узкую улицу, где дома, казалось, заросли разнообразными балконами, и попал в восточную часть Квартала исполнения желаний.
По сути дела Квартал — это три узкие, идущие параллельно друг другу улицы, длиной почти в милю, соединенные между собой безумным лабиринтом из переулков, проулков и тупичков, все пространство которых занято заведениями разнообразной направленности, сомнительного качества и риска. Если уйти с главных улиц, в основном предлагающих не-винные забавы вроде игры в вист, рулетку и ночи с девочкой, можно попасть в настоящее царство порока и тайных страстей, в некоторых из которых люди боятся признаться даже самим себе.
В Квартале исполнения желаний можно найти что угодно, если ты, конечно, знаешь, что искать, и готов заплатить за это достойную цену. В часть из таких проулков, расположенных в большинстве своем в южной части района, я не рискнул бы сунуться даже днем, что уж говорить о ночи.
Квартал застроен двух-трехэтажными домами и украшен яркими огнями, словно вот-вот должен наступить Новый год. Уличные фонари — старинные, исключительно масляные, с красными, голубыми, желтыми и зелеными стеклами — говорящие знающим людям, что готовы продать здесь, а что — по соседству. Страждущие развлечений снуют от огонька к огоньку, словно мотыльки, привлеченные запретным светом, и в большинстве своем не думают, что могут обжечь себе крылышки так, что будет нельзя не только летать, но и ползать.
Я совсем не пугаю. О нет. Жизнь — штука забавная, и никогда не знаешь, где тебе на голову упадет кирпич, но процент разбивающих макушку камнем в Яме все-таки гораздо выше, чем во многих других частях Рапгара. Если вас ограбили или просто обжулили, считайте, что вы легко отделались. Публика, обитающая южнее главных улиц, вполне может оставить вас и с проткнутым легким в какой-нибудь куче навоза. Раньше, до тех пор, пока Городской совет и мэр смотрели на район сквозь пальцы, это случалось чуть ли не каждую ночь, но после того, как Скваген-жольц отправил пять десятков умников на каторгу и еще примерно столько же вздернул в Тёмном уголке, остальные акулы теневого бизнеса решили вести себя чуть скромнее и ежедневно поставлять в городские морги чуть меньше покойников, чем в старые добрые времена.
Прецеденты, разумеется, случались и сейчас, но отнюдь не в таких количествах, как двадцать-тридцать лет назад.
— Что-то изменилось, — протянул Стэфан, когда я шел по улице, отыскивая нужную мне вывеску.
— Людей стало меньше, — ответил я ему, мельком взглянул на зазывалу, скучающего в дверях «Кошечки и коты Луизы». — И появились жандармы.
Я встретил патруль из пятерки в синих мундирах, настроенных решительно и воинственно. Они то и дело зарабатывали косые и немного испуганные взгляды от тех, кто пришел за развлечениями, и злобные, полные ненависти от тех, кто торговал удовольствиями. Служаки из Скваген-жольца распугивали клиентов, местным это совершенно не нравилось, но в прямые конфронтации вступать они пока не спешили.
Скваген-жольц не жалует тех, кто хочет столкнуться с ним лбами. Как только это случится, синих мундиров станет еще больше, и весь бизнес заглохнет месяца на два-три. Не говоря уже о тех умопомрачительных ззятках, которые придется заплатить разнообразным чиновникам якобы за лицензию, а на деле за то, чтобы они закрыли глаза на нелегальные делишки, которые здесь благоухают, словно тропаелла в зимний период цветения.
— Ищут Ночного Мясника. — Амнис откашлялся. — Подозреваю, теперь подчиненные эр'Хазеппы работают без отпусков и выходных.
— Тогда понятно, почему у них такие злобные рожи.
Из открытых окон гремела музыка, слышался приглушенный женский смех, пьяные вопли, чей-то скулеж. Несмотря на небывалую пустоту на улицах, внутри было полно клиентов. Возле магазина «Экзотические животные», где в витрине стояли клетки с райскими золотисто-бирюзовыми птицами, зубастым чудовищем с ядовито-зеленой шерстью и полуобнаженной смуглокожей девицей в наручниках, ко мне подскочил невнятный тип в сюртуке с надорванным воротником и шепотом-скороговоркой предложил «приятную траву для наслаждения».
Увидев, что в моих глазах не возникло никакого интереса, он исчез так же бесшумно, как и появился. Торговцы дурью всегда найдут тебя сами и предложат почти все что угодно, исключая только дрянь, за продажу которой можно лишиться головы. Подобные радости продают лишь проверенным клиентам, а не праздным прохожим, вполне способным оказаться сотрудниками отдела по борьбе с запрещенными веществами.
Несколько раз очень вежливые господа поинтересовались у меня, не хочется ли мне пообщаться с девочками, поняв, что в этом я не заинтересован, предложили замечательных юношей. Когда это тоже не заставило меня стать внимательным, стали предлагать встречи с более экзотическими существами. Услышав о дьюгоне, я вспомнил Арчибальда в аквариуме и едва не рассмеялся.
Маленькая лавочка, зажатая между игорным домом «Пять королей» и питейным заведением «Зеленый глаз», не привле-кала к себе особого внимания. Кованое крыльцо с черными перилами, сплошная деревянная дверь, не слишком притязательная колотушка. С тех пор как я здесь был в последний раз, ровным счетом ничего не изменилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});