Василий Горъ - Бездарь. Охота на бессмертного

Определить, кто из них является магом, девушка не смогла, так как все четверо были одеты в одинаковые кольчуги с рукавами в три четверти, черные кожаные штаны и высокие сапоги, а на поясе носили одинаковые мечи. Небритые лица, короткие прически и одинаково мрачные выражения ситуацию тоже не прояснили.

«Видимо, ехать сам не захотел и прислал кого-то из свиты…» – отрешенно отметила она.

Пока девушка оглядывала воинов сквозь полуприкрытые ресницы, они пялились на нее. Только вот смотрели не на лицо или тело, а в точку между бровями. В ту самую, где должна была находиться поставленная ап-Куерресом метка. А когда насмотрелись, одновременно перевели взгляды на ошейник, похоже скривили губы и, наконец, заметили того, кто его надевал.

Заговорили, слава богу, не вчетвером, а дали возможность высказаться самому старшему – седовласому мужчине со шрамом на подбородке и пятном старого ожога над правой бровью:

– Кто такой?

– Тарбак ап-Куеррес… – с достоинством представился маг.

– Использование Поводка ап-Сиггейра на гражданах Девяти Миров запрещено законом и карается лишением дара!

– На гра-жда-нах! – ничуть не испугавшись угрозы, прозвучавшей в голосе старшего из воинов, по слогам повторил Табаки. – Но Оллия – не гражданка Девяти Миров. Она – моя личная собственность! И для того чтобы в этом убедиться, тебе достаточно внимательно посмотреть на ее метку…

– Где ты ее взял?!

– Где взял – там больше нет.

– Я, кажется, спросил…

– Я тебе не вассал… – равнодушно пожал плечами ап-Куеррес. – Поэтому… у меня есть ОЧЕНЬ дорогой товар! Если он тебя интересует, задавай вопросы о НЕМ. Если нет – возвращайся туда, откуда приехал…

– Ты первак, а ведешь себя, как ильмень[109]… – фыркнул седовласый и… радикально сменил стиль разговора: – Ладно, давай перейдем к делу: говорят, ты просишь за эту девку аж десять золотых?!

– Она того стоит.

– О как! – восхитился воин, шлепнул по руке, подставленной белобрысым здоровяком с коротенькой и очень ухоженной бородкой, а потом задумчиво подергал себя за ус. – Интересно, а как ты это определил?

Табаки неторопливо подошел к Ольге и приказал открыть рот:

– Как тебе ее зубы?

Воин текуче переместился поближе к девушке и удивленно выгнул бровь:

– Неплохо…

Его друзья, шагнувшие следом, ограничились кивками.

– Теперь посмотри на ее руки… – бесцеремонно взяв Фролову за правую кисть, маг перевернул ее ладонью кверху и задержал в таком положении.

Седовласый подошел еще ближе, прикоснулся к основанию первых фаланг и удивленно прищурился:

– Она что, училась мечевому бою?

– Нет. Поднимала тяжести, чтобы мышцы выглядели красивее… – ничуть не удивившись такому вопросу, ответил Табаки.

Воин не понял, поэтому нахмурился:

– Какие мышцы?

– Повернись к нам спиной и встань на носки! – приказал маг, а когда Ольга выполнила его распоряжение, приподнял подол ее платья: – Как тебе ее икры?

– Хм…

– Все остальное тело – такое же плотное, подтянутое и красивое!

– Интересно…

– Интересно не только это: обрати внимание на ее ноги – на них нет ни одного волоска!

– Она что, чем-то болела?!

– Она совершенно здорова. А волос на ее теле нет потому, что в жилах этой девки течет кровь давно исчезнувшего, а потому малоизвестного рода Одвиниаров. Того самого, который упоминается в трактате Феттила ап-Саттервейла «Об особенностях Изначальных родов, силе их Дара и причинах, из-за которых их поглотила Вечность».

– Ты уверен?

Табаки оскорбленно фыркнул, затем попросил у одного из воинов нож и, подняв Ольгину руку, одним движением распорол платье под правой подмышкой:

– Видишь хоть один волосок?

– Нет!

– Так – везде…

– Квидд сказал, что у нее нет ни одной цертки… – подал голос белобрысый. – Это действительно так?

Маг подвел Фролову поближе к окну, заставил ее склонить голову и предложил убедиться самому. Естественно, не ему, а седовласому.

Тот попробовал. А когда не нашел, энергично шлепнул обеими ладонями по бедрам:

– Я хочу увидеть ее без одежды!

– Десять золотых – и она в твоем распоряжении.

– Я сказал «увидеть», а не «купить»!

– Поверь на слово: ее тело безупречно, кожа чиста, а слизистые здоровы…

– Я не привык верить на слово!

– Я – тоже. Поэтому давай сначала: я продаю очень дорогую и НЕВИННУЮ девку, которую НЕ ВИДЕЛ НИКТО, кроме меня и ее матери!

– И что с того?

– Скажи, ты бы потратил десять золотых за того, кого до тебя разглядывала и щупала сотня-другая досужих бездельников?

Воин побагровел, схватился за меч, а потом, услышав чье-то недовольное шипение, вдруг снял с пояса кошель и выложил на подоконник десять золотых монет:

– Уговорил, они твои! Теперь пусть раздевается!

– Э-э-э, нет! – покачал головой ап-Куеррес. – Она разденется только после того, как ты запечатлеешь на договорном кристалле и платежном обещании слепок своей ауры!

– Достаточно! – негромко выдохнул самый незаметный из четверки.

Табаки недоуменно выгнул бровь – мол, кто это тут еще раскомандовался, – вгляделся в переносицу черноволосого, чуть более худого и жилистого, чем его спутники, мужчины и, пожав плечами, снова повернулся к седовласому.

На губах проигнорированного воина заиграла довольная улыбка, а через миг воздух перед его лицом задрожал и явил всем окружающим истинный облик этого человека. В точности соответствующий рисунку из инфоблока и отличающийся от иллюзорного далеко не в лучшую сторону:

– Я – Уленмар ап-Риддерк! Беру эту девку для себя и даю слово, что если она действительно окажется невинной, заплачу присутствующему здесь Тарбаку ап-Куерресу десять золотых монет любым удобным ему способом!

Все это иллюзионист произнес громко, торжественно и предельно четко. Затем подошел к Ольге вплотную и принялся беззастенчиво разглядывать ее лицо.

Поймав его влажный, похотливый взгляд, девушка почувствовала, что ее сознание затапливает волна дикого, ни с чем не сравнимого бешенства. Поэтому опустила ресницы, вжала голову в плечи и на всякий случай сделала шаг назад, к окну.

– Куда ты? – насмешливо поинтересовался ап-Риддерк, потом, видимо, сообразил, что не услышал ответа от Табаки, и повернулся к нему:

– Маг, так каким будет твое слово?

Тот потер скулу под пустой глазницей и величественно кивнул:

– Условие приемлемо, и я, Тарбак ап-Куеррес, считаю договор заключенным!

– Замечательно! А теперь, когда мы договорились, ослабь Повод, прикажи девке раздеться и выйди в коридор…