Василий Сахаров - Степные волки

— Ты не прав, Звенислав, — сказал Курбат, поворачиваясь к нашему беззаботному весельчаку. — Рахдоны про нас уже знают, понимают, что не всех приютских детей их воины перебили и, наверняка, их разведка уже ищет нас Штангорде. Даже если мы не будем суетиться и просто тихонько жить, максимум полгода, и они нас вычислят. И вот здесь, уже надо серьезно подумать, как нам защититься. Говори, Пламен, что надумал?

— Ты правильно все сказал, Курбат, и идеи у меня некоторые есть. Для начала, нужно наладить контакт с Городской Стражей, пусть отслеживают все, что в нашу сторону будет направлено. Это вроде как первая линия обороны, — я усмехнулся. — Потом надо представительство Тайной Стражи навестить, и письма Штенгеля им передать, хотя я больше чем уверен, что они уже в курсе, и за нами приглядывают. И третье, преступники норгенгордские. Братву, конечно, как война началась, подчистили серьезно, но кто-то все же остался. Сильно голову этим пока забивать не будем, со временем все само собой решится, но понимать, что необходимо сделать надо всегда.

На том и порешили, допили взвар и разошлись спать, а поутру, чуть свет, рванули в город, утрясать наши проблемки и вопросики.

Для начала зашли в, так называемую Сторожевую Башню, штаб Городской Стражи города Норгенгорда и место, где проходила ежеутренняя пересмена городских стражей правопорядка. Успели вовремя, и когда новая смена стражников вышла на патрулирование города, а старая отправилась на заслуженный отдых, я увидел того, кто, как мне показалось, нам подойдет. Потрепанный жизнью, около пятидесяти лет, сержант, наверняка, ветеран армии, но лицо не пропитое, одежда чистая и, что характерно, чувствуется, что он не одинок.

— Извините, сержант, — окликнул я его.

— Да, — он остановился, обернулся, и его мозолистая рука, быстро и привычно легла на рукоять штатного армейского катцбальгера.

— У нас есть к вам дело.

— Если у вас проблема, — он кивнул в сторону Сторожевой Башни, — то обратитесь к дежурному и он ее решит, а я уже сменился и мне недосуг.

— Проблем у нас нет, господин сержант, а интересуете именно вы.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался он. — Чем же это старый сержант Городской Стражи Калин Тварда, заинтересовал троих дромов, шастающих по Норгенгорду с оружием?

— Может быть, пройдем для разговора в таверну, — я кивнул в сторону любимой забегаловки стражников "Щит Города".

— Пожалуй, — согласился сержант.

Когда мы расположились в основном зале таверны, то он сразу же перешел к делу:

— Мне надо торопиться, парни, так что излагайте что хотели, по быстрому.

— По вашему виду, — я кивнул на сержанта, — мы сделали вывод, что вы, сержант, опытный боец.

— Ха, — усмехнулся он. — Это так, но в охранники или наемники, а уж тем более убийцы я не пойду.

— Нам нужен инструктор военного дела, а лучше, два или три. Так сложилось, что хороших бойцов в городе сейчас нет, а нам надо готовить сорок мальчишек. Сами понимаете, сержант Тварда, война не на один год, и в будущем, нужны будут воины, а не поэты.

— Специфика и дисциплины? — спросил сержант.

— Мечный бой, рукопашный, скрадывание, разведка, обращение с лошадьми, в общем, все, что вы только можете дать. Насколько мы знаем, в Городской Страже служба сутки через двое, и если вы сможете уделять обучению мальчишек, в возрасте от десяти до восемнадцати лет, пятнадцать дней в месяц, оплату положим два империала.

— Не знаю, — засомневался он, однако предложение ему понравилось, — плата очень щедрая, но как к этому Тайная Стража отнесется.

— Тайная Стража отнесется с пониманием, — заверил я его.

— Ну, раз так, — сержант выжидательно посмотрел на меня.

Что же, я догадливый, вынул из кошеля два новеньких империала, положил перед ним и сказал:

— Это задаток за месяц вперед.

Деньги моментально со стола исчезли, как и не было их здесь никогда, сержант встал и ответил:

— Договорились. Ваш адрес?

Как и где нас найти, сержанту мы объяснили, и он, заметно повеселевший, отправился к себе домой, как мне думается, порадовать супругу, которая, наверняка, частенько попиливает его насчет небольшого жалования стражника. Договорились, что завтра он нас навестит, мы посмотрим на него, а он на нас.

Следующая остановка, городской рынок Норгенгорда. Здесь нет таких больших и специализированных магазинов как в столице, но зато выбор побогаче будет, все же изначально, Норгенгорд город оружейников и северная твердыня герцогства. Опять таки, нет такого ажиотажа как в Штангорде. На весь рынок здесь только пять больших лавок, но зато каких, самых лучших на весь край.

Мы шатались из одной лавки в другую, рассматривали мечи, сабли, палаши, ножи и кинжалы, арбалеты и луки, доспехи и щиты, совещались между собой, составляли примерный список того, что нам надо, и остановились в одном месте, лавке под названием "Северянин". Вот здесь мы закупились, так закупились и, видимо, даже несмотря на военное время и повышенный спрос на все колюще-режущее и убивающе-защищающее, удивили продавцов. Впрочем, было чем удивить: тридцать арбалетов, десять кольчуг небольших размеров, двадцать ножей, еще десять взяли с тел бордзу в степи, десять щитов, тридцать степных сабель и много еще другого вооружения и амуниции по мелочи. Отдали больше сотни эльмайнорских дукатов, и обещались зайти еще, очень уж нам метательные ножи с утяжеленным острием понравились, сделали на них заказ, сразу на сотню штук.

После того как покупки были отправлены к нам домой, мы уже никуда особо не торопились и, гуляя по рынку, просто приценивались к продуктам и одежде. Хорошо это, когда никуда не надо спешить, на душе спокойно, есть куда вернуться, есть чем заняться, а главное, цель появилась в жизни.

Как-то, в Штангорде еще, я услышал речи уличного философа-проповедника, рассказывающего людям о своей системе взглядов, стержень и основа которых, принцип непротивления злу. Забавный человечек, и как это может быть, что зло, должно остаться безнаказанным, непонимаю. Конечно, этот философ говорил о том, что есть некая высшая справедливость, которая и покарает злого человека, но по мне, так это полная чушь. Взять хоть тех же рахдонов, как пример. После всего того зла, что они посеяли по всему бывшему Дромскому каганату, это мы, трое, и есть для них высшая справедливость. Пусть, может быть мы и сгинем, так и не сумев что-то изменить и исправить, но это будет в бою, так говорит мое сердце, так говорит душа, так думает зверь во мне, и так оно должно быть. Хочется верить в победу, и мы в нее верим, но смерть принять готовы, если уж так случится.