Мастер молний. Книга III - Яков Барр
Жаль, что нельзя просканировать выставочный образец мгновенно, будто щелкнуть фотоаппаратом. Познание сложных механизмов требует времени. Подумал-пожалел, а потом у меня, как говорят в определенных кругах, «включился мозг». Я дал команде ценные указания, а сам отправился в Медный Дом и там засел в лаборатории.
Через сутки я вернулся с тем самым «волшебным фотоаппаратом». Суть его воздействия в том, что он на миг сдвигает объект в Тень, но не полностью, а «на полшишечки». Между мирами объект застревает, и можно поиграть с относительностью. Короче говоря, реальность для машины и камеры застывает, и последняя может потратить сколько угодно времени на сканирование. А потом обе возвращаются на физический план и в реальное время, которого тратится меньше секунды.
Я вручил Эмме фотоаппарат, велев снимать все подряд. Благо, на выставке съемка не возбраняется и шпионажем не считается.
Где-то через час я обнаружил всех моих учеников склонившимися над фотиком. Они явно пытались понять, какие связки я там накрутил. Что ж, уверен, что какую-то пользу они извлекут, но заклинание даже не экспертного уровня, а гроссмейстерского. Такому в академиях не учат.
С какого-то момента мне стало смертельно скучно в их хваленом Милане. Тем более, что автосалон приманивал туристов вернее, чем чемпионат мира по футболу или неделя моды в Париже. Город буквально переполнился людьми, что сказывалось на загруженности магазинов и ресторанов.
Мысленно я уже отправился в Китай, не говоря уже о Марсе, но, как и всегда в такие моменты, повседневные хлопоты вцепились в меня как бульдоги.
Например, к нам на стенд заглянули сеньор Виттарио с верным Морроне за компанию. Ради их визита мне пришлось «напялить» личину Генри Манна. Гости посидели в кабриолете, еще раз его похвалили. Потом Луиджи отвел меня в сторону.
— Что-то страшное грядет, — прошептал он мне ухо. — Я не знаю что. У меня в кармане официальное предложение перенести всю деятельность на юг Италии, где вы получите финансовую поддержку и, простите за жаргон, надежную «крышу». Повторюсь, «всю деятельность».
— Хм, — задумался я. — Имеется в виду, вывести из России?
— Если успеете.
— Мне кажется, — я внимательно посмотрел на адвоката, — вы хотите что-то добавить от себя.
— Во-первых, я прошу извинить меня лично и всю нашу организацию за препоны, с которыми вы столкнулись в Лихтенштейне. Поверьте, инициатива исходила не от меня.
— Это уже дело прошлое. Надеюсь, «во-вторых» относится к будущему?
— Да, Генри, — кивнул Луи. — Осторожнее подписывайте бумаги. Я говорю о любых сделках с западными партнерами. Европа, остров, Штаты — со всеми. Будущее становится нестойким и эфемерным. Незыблемые на первый взгляд вещи вдруг рассыпаются песком.
— Вас потянуло на поэзию, мой друг! — рассмеялся я. — Вам идет лиричное состояние души. Давайте выпьем за встречу, у меня в закромах найдется бутылочка пятнадцатилетнего кьянти для особых клиентов.
— Я не могу сказать большего, Генри, уж простите.
Эхом от невнятных предупреждений адвоката мафии на стенд заявился англичанин. К моему удивлению он не имел отношения ни к одному из автомобильных концернов.
— Вильям Хартман, — представился он. — Если мы подружимся, мистер Беринг, сможете звать меня «Билли».
Я, естественно, уже вернул себе облик «российской аватары».
— И сейчас вы мне расскажете, что нам надо сделать, чтобы стать друзьями?
— Вы смотрите в корень, мой будущий друг! Нам понравился ваш автомобиль, и мы хотим инвестировать средства в его производства.
Мистер Хартман оказался излишне говорливым, но смысл я уловил без помощи Сидорова. По сути, я становлюсь управляющим нового завода на острове с долей в бизнесе, величина которой подлежала обсуждению, но я сильно сомневаюсь, что мой пакет будет контрольным. Они предлагали для начала десять процентов, а я предчувствовал, что они готовы торговаться до четверти. «Дружок» мой новый, точнее, потенциальный, очень хотел, чтобы наша беседа свелась именно к обсуждению моего процента и других циферок, а не самого соглашения.
Для начала я обратил внимание на одну маловажную деталь.
— А для чего нам переименовывать кабриолет из «Петербурга» в «Виндзор»?
— Я сам, конечно, представляю финансовые круги, точнее, один межбанковский синдикат. Но часть денег вложит королевская семья. Это, кстати, большая честь, мистер Беринг.
— Оставьте бумаги, — попросил я Хартмана. — есть же у вас какой-то сформулированный оффер?
— У меня есть полномочия заключить сделку на автосалоне. Если этого не произойдет, боюсь, что проект утонет в бюрократии. Ситуация ведь может очень сильно измениться, в таком мире мы живем.
Я вспомнил Луиджи с его предупреждениями.
— Что-то страшное грядет? — спросил я, наклонившись к уху Хартмана.
— Вы тоже чувствуете? — «дружок» посмотрел на меня с уважением. — Тогда вы понимаете, что у вас не так много времени, чтобы определиться с юрисдикцией ваших активов.
Я предложил ему оставить бумаги Сидорову, заметно расстроив англичанина. Он очень хотел продолжить обрабатывать меня здесь и сейчас, но ко мне заглянули два заместителя: министерский, отвечающий перед Челноковым за автопром, и Бодров, заведующий производством на заводе «Волжская Ласточка».
Как ни странно, пришли они почти с такой же целью, что и дружище Билли. Они тоже хотели подмять под себя будущее производство кабриолетов с таким видом, будто делают мне одолжение. Хорошо хоть, что они не хамили, как директор Брянцев.
— Надеюсь, вы понимаете, что выпускать этот автомобиль надо под маркой «Волжская ласточка»? — спросил меня замминистра Вершков.
— Нет, Павел Андреевич, я этого не понимаю, — ответил я честно, но эти двое меня принципиально не услышали.
— Мы готовы отвести под эти задачи отдельный цех. Там уже есть сборочная линия. Ее, конечно, придется модернизировать, но это уже задача госпожи Фрахт, а наши специалисты помогут ей чем могут.
— И почему вы решили выпускать там именно этот кабриолет? Он не сильно вписывается в существующий модельный ряд.
— Принято решение на самом верху, — Вершков ткнул пальцем в сторону потолка, — наладить отдельный выпуск экспортных моделей. Причем, на решение это повлияло качество поставляемых вами деталей. Так что поздравляю, Яков Георгиевич.
Вершков подскочил и с торжественным донельзя видом пожал мне руку. Его примеру последовал и Бодров.
— Я благодарен за столь высокую оценку, но давайте отделим мух от котлет. «Волжская ласточка» — автомобиль бюджетный, это его преимущество, которое теряется, конечно, от заметно упавшего качества.
При
