Эдем 6 (СИ) - Афинский Владислав

Зелгеос Торвандори действительно велик и заслуживает того, чтобы его помнили ещё долгие века и тысячелетия. Однако не будет ошибкой не просто сказать, а прямо утвердительно заявить, что за каждым сильным мужчиной стоит ещё более сильная женщина. Или по крайне мере за большинством, ведь возводят что-то в абсолют только дураки и глупцы, ну или те, кто не перерос юношеский максимализм в силу ряда обстоятельств.

И свою матушку Адрион тоже собирался увековечить, хотя многое сделал и сам отец ещё при жизни. Его жена умерла задолго до печальных событий, прямо уж очень давно уже получается больше шести с половиной веков назад. Огромный срок, за который аристократ так не и смог почувствовать хотя бы тени того далекого и навсегда ушедшего тепла. Да и никогда уже не сможет. Хорошо, что она не увидела всего, что довелось на себе испытать семье Торвандори, хотя… быть может если бы она осталась жива, то ничего бы и не случилось.

— Ох, Этий его знает… — вздохнул новый глава рода, принявшись изучать цвет вина в бокале.

На самом деле Адрион помнил свою мать не очень хорошо, лишь смутные обрывки странных чувств где-то существовали в самых тёмных недрах разума. Даже трудно вспомнить её лицо, фактически сын даже уже и не знает, как выглядела его мать, остаётся полагаться на видения художников, чьими гобеленами увешены залы. Это очень печалило аристократа, как и то, что он не смог достаточно хорошо узнать свою мать за те немногие отведённые Этием годы. Нет, летописи полны всякой информации, возраст, прошлая семья, капитал и грамоты, выданные престижными магическими академиями… Но какой у неё был любимый цвет? Какое блюдо для неё самое вкусное? Какая пора года ей приятнее всего и есть ли любимая цифра? Такие мелочи, о которых почему-то дети забывают на десятки лет и вспоминают лишь когда уже совсем-совсем поздно. Тогда они и осознают, что они получается толком и не знают своих родителей.

Она умерла на следующий день после родов второго сына, так и не вернувшись в сознание. Адрион плохо помнил те дни, ведь всё же оставался ещё ребёнком, пусть уже и мог ходить, разговаривать, учиться и познавать долг лариоса. Но нет сомнений, что тогда на семью Торвандори опустилась тень. Грусть и печаль отца не знала границ, целых семь суток он вообще не выходил из кабинета, пребывая в трауре. И лишь одному Этию известно каких сил ему стоило после этого выйти и улыбнуться, напуганному до ужаса сыну, ждущего объяснений и поддержки, которые не в силах дать никакие даже самые добрые няньки.

Несмотря на это горе, Адрион никогда не винил своего брата в случившемся. Роды всегда полны риска, а роды сильных магов ещё опаснее как бы парадоксально это не звучало. Одну половину своих сил она отдала первенцу, а вторую юному Гранииру. Хотя возможно янтарноглазый ребёнок урвал и больше, ведь в магической силе он развивался куда быстрее своего старшего брата и многие считали его сильнейшим дуэлистом в Эдеме.

Тогда же начал семимильными шагами расти и груз на плечах Адриона. Требования к нему и так были высоки, как к первенцу, но после смерти они стали ещё выше. Ведь младший брат будет расти без матери, а значит оставшимся членам семьи нужно взять на себя эту ношу, чтобы ребёнок вырос полноценным. Нужно было где-то найти ресурс, силы, знания и возможности, чтобы дать хотя бы часть того, что дала родная мать своему первому ребёнку. Но разве это вообще возможно?

— Вам принести другой бокал, господин? — рядом вдруг появился услужливый дворецкий.

— Нет, благодарю, — ответил аристократ и размеренным шагом отправился в свой рабочий кабинет, делая редкие неглубокие глотки.

К слову, вино было собственно производства. Каждому человеку нужно хобби, даже лариосам, пусть и с некоторыми ограничениями. Адрион трудился много, но понимал важность отдыха и когда начинал уставать, то решал проблемы виноделий. Без фанатизма, так чисто труд для самого себя без каких-либо обязательств, хотя эти предприятия также приносили доход, пусть и довольно скромный в сравнении с аренным бизнесом. Так что чужое вино род Торвандори принципиально не покупал.

Что самое интересное в производимых напитках почти не было алкоголя. Меньше десяти процентов, обычно около шести-семи. Упор же делался именно на вкус, ведь сам Адрион довольно негативного относился к спиртным напиткам, табаку и всякой алхимической дряни. Конечно, всем порой хочется ужраться и понизить интеллект, следовательно отвлечься от проблем, путём невозможности их понять или даже вспомнить. Однако за это приходится очень много платить, ведь организм не вечен, за каждый глоток алкоголя смертные платят не плохим состоянием на следующее утро, а своим здоровьем, фактически днями своей жизни. И зачем? С таким же успехом можно сходить в театр, посмотреть выступление и ровно также уйти от проблем. Альтернатив миллионы, но все выбирают самый простой и доступный способ.

— И снова здравствуйте! — раздался громкий возглас, едва Адрион опустился на своё кресло.

С шумом отворились двери в кабинет, в ноздри тут же ударила табачная вонь, а за идущим прямо к столу гоблином уже простиралась кровавая полоса.

— Ну так чё, — выдал Орлойд, оперившись прямо на стол: несмотря на свой биологический вид, он всё же оставался довольно высоким, по меркам гоблинов разумеется.

— Тебе опять стало скучно, и ты решил поиграть на моих нервах? Или же тебя привели какие-то конкретные вопросы, которые нужно обсудить лично со мной?

— Посылка от того, кого нельзя называть. — Наёмник передал письмо, с содержимым которого заказчик ознакомился за считанные секунды. — Ну?

— Что «ну»?

— Грядёт буря, на чьей стороне мы будем?

— Мы всегда на стороне Эдема.

— Да-да, ещё тысячу раз эту чушь повтори. — Орлойд закатил глаза и пополнил трубку смердящим невиданной вонью табаком. — У вас тут все во блага Эдема друг друга убивают. Гильдия с духовенством договориться не смогли? Нам ждать гражданской войны или чего-то вроде того?

— Никогда этот мир не знал гражданских войн.

— Да? Источник информации надёжный? Я просто не помню ни одного самостоятельного печатного издания в этом райском уголке. Тут даже про Свободного не все знают, хотя он стабильно так по несколько раз на век вторгается в гости.

— Что ты от меня хочешь услышать?

— Приказ, Адрион. Приказ. Твой братец уже встретился герцогом и епископом. Теперь он едет в порт Атес. Гильдию он послал, значит пора его убить.

— Во-первых, я здесь решаю, кого пора убивать. Во-вторых, ты не сможешь его убить без помощи. В-третьих… — аристократ закончил выводить буквы на пергаменте, после чего свернул тот в свиток. — Здесь написаны имена. Связаться, выяснить, дальше действовать по обстановке. Сейчас Гильдия нуждается в нас как никогда раньше.

— А-а-а, значит мы всё же на стороне этого засранца, имени которого я будто не знаю.

— Мы на стороне Эдема и защищаем его покой. Всё, проваливай.

— Ладно, — внезапно хмыкнул Орлойд и действительно ушёл, не став ни с чем спорить и проглотив это надменное «проваливай».

Такое поведение немного удивило Адриона, но особого значения произошедшему он не придал: дел и так хватало. Да и этот алчный наёмник в принципе всегда что-то выкидывал, хотя границ дозволенного не переходил.

Сам же гоблин злорадно улыбался и уже продумывал гадкие мысли, поглядывая на прячущихся служанок. Какой же унылой становится жизнь, когда ты уже перепробовал всё до чего дотянулся. Орлойд скучал и очень сильно скучал, ища в этой смертной жизни хоть какой-то интерес.

Сначала это были шлюхи, много шлюх всех пород. Затем алкоголь и наркотики… Или это было всё сразу? В какой-то момент гоблин начал пристращаться к запретным плодам. Контрабанда, «особые» зелья, крупные мошенничества, не столь важно было заработать денег, сколько хоть что-то почувствовать в чёрном сердце. Но быстро выработалась толерантность и стало хотеться большего.

На убийствах алчный наёмник сидел дольше всего. Сначала просто нравилось смотреть в глаза умирающей жертве, затем процесс становился… затянутым, с применением игрушек. Быстро стало понятно, что настоящее насилие причиняется не прямым путём, а косвенным. Многие смертные больше боятся за кого-то, чем за себя, такие глупышки.