Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь (СИ) - Ольга Белошицкая
А они действительно изменились, — Джана мечтательно улыбнулась. — Возросли, так же, как и физическая выносливость, и привлекательность. Я заметила, что перестала стареть. Постепенно и я, и Джилейр научились не убивать во время таких ритуалов. Оказалось, достаточно научиться вытягивать и впитывать чужие силы, и лучшим способом сделать это стал секс. А кровь… кровь тоже требовалась, но реже — только тогда, когда мы чувствовали, что силы на исходе, что нам требуется нечто большее, чем питательный коктейль из чужих эмоций. Тогда мы с ним находили, так же, как и Кольер, кстати, молодую, сильную, полную жизни и упрямства жертву, одну на двоих. Чтобы усилить выход энергии, требовалось умерщвлять ее медленно, дать ей побороться, подсунуть ей надежду… постепенно мы научились длить агонию, выкачивая из нее все до последней капли.
Кинэн с любопытством следил за нами, мотая на ус и постепенно приспосабливая наши практики к самому себе. Ему хотелось избавиться от дурацкого мелкого зверька, в которого он был вынужден обращаться время от времени, хотя бы для того, чтобы охотиться и пополнять силы. Он быстро научился приносить жертвы самому себе, оставаясь в человеческом облике. Поприсутствовав однажды во время ритуальных казней в Анг Мирте, он обнаружил, что может частично впитывать эманации толпы. Требовалось связать его облик и выброс энергии… это была моя идея — сделать из него Единого, привязать его к облику спасителя с помощью его образа, заключенного в ариад. Его ипостась, и без того созданная искусственно, стала меняться… Он пытался влиять на изменения, но увы, существо получилось не слишком эстетичное, — тут она печально улыбнулась. — Зато мощное. Фактически неуязвимое. Ему очень хотелось померяться силами со всеми вами, но мы считали, что ему не стоит раньше времени демонстрировать свои способности.
— Все это время вы были любовниками? — поинтересовался я с отвращением.
— А тебе какое дело? — огрызнулась она. — Завидуешь?
— Ему быстро надоедают женщины, — прокомментировал я. — Не верится, что он не выбросил тебя после первого использования.
— Не выбросил, — ответила она с вызовом. — Но потом, конечно, все равно остыл. Но вскоре я нашла способ развлечься. Вас, Вечных, если хоть немного знать — легко соблазнить. Сила Вечного отличается от человеческой — энергии больше, приход сильнее. Хватает надолго. Нет необходимости людишек умерщвлять.
— И многих ты… обработала?
— Многих, — хмыкнула она. — Все вы рано или поздно сдаетесь. Даже ты, мнивший себя недотрогой и праведником, а по факту оказавшийся обычной самовлюбленной скотиной.
— И как Кинэн смотрел на твои… похождения?
— Веселился, — ответила она. — И копил бесценную информацию. О том же Анте, например.
— Сколько управляющих образов вы сделали?
— Много, — она посмотрела на меня в упор. — Только толку от них… сил много отнимают, результат не всегда предсказуем. Получающий приказ интерпретирует его в силу своего понимания ситуации. Были случаи, когда результат оказывался далеким от желаемого. Управлять можно и без этих игрушек, если хорошо понимать людей — их мотивы, их желания…
— Где они? — перебил ее я.
— Хочешь уничтожить? Зачем? Сложный, неоднозначный инструмент. Или ты хочешь попользоваться ими сам?
— Не хочу, — отрезал я. — Более того, не хочу, чтобы кто-то другой даже пробовал.
— А вот на это не надейся, — заявила она. — Разумные существа всегда будут задаваться вопросом о справедливости. И о возмездии. Для кого-то вы — объект веры, а для кого-то — объект изучения. Мошка под микроскопом. А для кого-то — борьбы. Всегда найдутся те, кто захочет изменить существующий порядок вещей. Собственно, Нигейра мы притащили сюда именно ради этого, — она покосилась на поднявшего голову Шандра, но продолжила с насмешливой уверенностью, глядя мне в глаза. — Вы, Вечные, верите в свою неприкосновенность… а зря. Всегда будут те, кто не просто захочет — решится направить в небо стрелу Некроса, чтобы избавиться от несправедливости. Или отомстить. Или получить выгоду. И преуспеет, потому что обычные люди гораздо изобретательнее вас, старых коряг, застрявших в позапрошлом веке и не желающих понять, что меняющийся мир — это закономерность, а не досадная помеха вашей вольготной и безответственной жизни.
— Что ж, я не против, если речь идет о справедливости, — сказал я.
— То, что справедливо для тебя, может оказаться несовместимо с жизнью для других, — отрезала она.
Мне нечего было ей возразить, поэтому я сменил тему.
— Где Лануэль?
— В Анг Мирте. Вместе с Кэйном. Она верный и надежный союзник, не бросит его в трудную минуту.
— Никогда до конца не понимал, зачем ей было участвовать в вашем заговоре, — пробормотал я. — Кинэна и Вагабра могу понять, но ее…
— А ты думал, что она удовольствуется ролью домашней кошечки, милой, обаятельной и послушной воле старших? — неожиданно разъярилась Джана. — До чего ж ты самолюбивая и эгоистичная тварь… Она тебя любила, а ты… ты не захотел ее поддержать, помочь ей стать чем-то большим, чем ей было отведено.
— Как вам всем хочется стать чем-то большим… за счет других, — с отвращением бросил я. — Поделив и отобрав. За счет соседей. За счет чужой жизненной силы. За счет денег любовников, присосавшись пиявкой. Почему не за счет собственных усилий? В итоге вы остаетесь ни с чем и выдумываете себе месть. Может быть, она действительно меня любила. Поначалу. Но свои амбиции она любила гораздо сильнее.
Джана долго и пристально вглядывалась в мое лицо, ожидая продолжения, но я не намерен был обсуждать с ней свою личную жизнь, даже ту, что закончилась пятьдесят лет назад.
— Да, случайные связи лучше, — наконец-то заявила она с брезгливостью. — На то они и случайные, что душа не болит. Заботиться о любимом человеке не надо. А ты и не умеешь о других — ты только о себе любимом привык. Зачем тебе кто-то рядом? Одному легче, ведь так? Удобнее.
— Лучше уж одному, чем так, как ты, — бросил я. — Кстати, забыл спросить — в день, когда Рейнард натравливал Алекса на Рузанну, это ты его предупредила, что мы его нашли?
— Ну я, — согласилась она, опять покосившись на Шандра. — Жаль, что у него ничего не вышло. Кто ж знал,
