Отмщение клинка ночи (ЛП) - Кирк Райан

— О да, люди этому верят. Наш новый король, король Шин, позаботился об этом.

Мысль пришла ей в голову:

— А что насчет настоящего короля, Масаки? Он может что-нибудь сделать?

— Он умер сегодня утром. Спокойно, во сне. Не как воин, а как король.

Аса обдумала эту новость. Ей было интересно, что Шин будет делать дальше, и она обнаружила, размышляя над этим вопросом, что ей было все равно. Все, чего она хотела, — это исчезнуть. Все, что ей нужно было сделать, это закончить свое последнее задание.

— Что будешь делать с телом Киоши?

Дайсуке смотрел вдаль, выпивка сделала его глаза стеклянными.

— Они должны быть упокоены вместе. Думаю, им бы это понравилось.

Аса разрывалась. Она не жалела, что убила Киоши. Он заслужил это. Но ей казалось, что ей нужно было почтить старика. Она не понимала это, но приняла.

— Я могу помочь?

Дайсуке долго смотрел на нее, казалось, боролся со словами, которые хотел сказать.

— Ему это понравилось бы.

Аса ощущала напряжение, знала, что ей лучше поскорее уйти.

— Я поищу хворост.

Дайсуке кивнул и повернулся к чашкам. Аса помедлила всего на мгновение, прежде чем повернуться и оставить его наедине с горем.

* * *

Следующие два дня были полны занятий, но практически лишены смысла для Асы. Найти хворост оказалось труднее, чем она ожидала. Большинство мест было очищено потоком бездомных из Убежища.

Огонь, охвативший Убежище, медленно угас, но, судя по тому, что Аса слышала, бродя по местности в поисках дров, никто не планировал возвращаться. Люди были напуганы. Она слышала десятки сообщений о преступлениях, но пока, похоже, никто не предпринимал никаких действий по этому поводу. Король Шин приказал построить палаточный городок в двух днях ходьбы к востоку от Убежища, и люди стекались к нему в качестве временного убежища.

Куда бы она ни пошла, Аса обнаруживала, насколько глубока ненависть к клинкам. Страх превратился в нечто совершенно иное — ярость. Сначала дворец, а теперь столица? Бродячие группы жителей были вооружены всем, от кухонных ножей до самодельных копий, прочесывали землю и, если верить слухам, уже убили несколько клинков.

Аса больше не осмелилась бы носить свое черное одеяние на людях. Ее мечи тоже приходилось прятать. Женщин в армии не было, а женщина, носившая мечи на публике, могла быть только клинком ночи.

Самая неожиданная новость пришла в первый же день после возвращения Асы в гостиницу — шепотом, разразившимся, как лесной пожар. Семьи лорда Исаму и лорда Джуро публично заявили о своей поддержке короля Шина. В тот день Дайсуке взял листок бумаги из одежды Киоши и бросил его в огонь, так и не сказав Асе, что это было. Аса не знала, как лорд Шин получил их поддержку так быстро, но лорды объединились против общего врага — клинков.

Звездопад молчал. Аса не слышала новостей из города клинков, и она этого не ожидала. Всем было ясно, что никакие новости от клинков не могут охладить ярость Королевства. Она представила, что совет скоро призовет клинки домой, если они еще этого не сделали.

Аса увидела Минори, группа стражей водила его по лагерям. Он был объявлен зачинщиком сожжения дворца и города, клинком, который замышлял убить Шина сразу после того, как он стал королем. Старый клинок ночи был порезан и окровавлен, и Аса была удивлена, что он пережил ту битву, в которой участвовал. Его привязали веревкой к деревянной балке и выставили на всеобщее обозрение. Разъяренные горожане бросали в него камни, а охранники защищали только себя.

Аса не ощущала симпатии к Минори, но даже ей было трудно принять его судьбу. Его навсегда осудили как предателя-клинка ночи. Буквально через несколько дней распространились листовки о его казни. Аса решила, что ей нужно быть подальше, когда это случилось.

После всего, что произошло, Аса думала, что она будет чувствовать себя иначе, будто она чего-то добилась. Но она нашла в своем сердце только пустоту.

Настроение Дайсуке улучшилось после того, как он запил свои печали. Он по-прежнему мало с ней разговаривал, но теперь Аса гораздо меньше боялась быть убитой им. Этот момент прошел. Он носил свое горе как плащ и сказал ей, что планировал вернуться к Кейко. Вместе они найдут землю, и Дайсуке навсегда откажется от мечей.

Аса уже решила, что будет делать, хотя лучше всего это можно было бы описать как «ничего». Она собиралась собрать вещи и бродить. Она никогда не задумывалась, какой будет жизнь после убийства Осаму, и часть ее понимала, что она всегда думала, что умрет, выполняя эту задачу. Киоши мог убить ее, но он забрал у нее легкий путь. Ей придется идти другим путем, и она никуда не торопилась. Она будет бродить по дорогам и, если сможет, помогать другим. Возможно, это была небольшая дань уважения Киоши и его ценностям. Дайсуке одобрил это.

После двух дней она, наконец, нашла достаточно дров для погребального костра.

* * *

Пока Аса искала дерево, Дайсуке взял на себя ответственность за подготовку тел, но с клинками было просто. Он очистил Киоши и Масаки и одел их в самую красивую одежду, какая у них была, чего, учитывая их обстоятельства, было немного. Когда они закончили, наступил вечер, и Аса помогла ему вынести тела из деревни к костру, который она разложила.

Ночью огонь, поглощавший последние части Убежища, озарял пасмурное небо. Хоть она не была связана с пожаром, она ощущала волну вины. Она отвела взгляд и повернулась к костру, который собирался разжечь Дайсуке.

Он взглянул на нее.

— У тебя есть последние слова?

Десятки крутились в ее голове, от гнева до сострадания, но они не описывали ее чувства. Они были грязными отражениями. Она покачала головой.

Дайсуке разжег костер и отошел на пару шагов.

— Масаки, ты был королем, который поддерживал народ, и за это я всегда буду тебя уважать. Ты заслуживал лучшего, но, надеюсь, найдешь это приемлемым.

Он сделал паузу, и Аса увидела слезу на его каменном лице.

— Киоши, ты был лучшим человеком из всех, кого я знал. Спасибо, что пощадил меня, что научил меня жить. Знаю, ты говорил не так, но я в долгу перед тобой, не смогу отплатить тебе. Отныне я постараюсь жить так, чтобы быть достойным чести, которую ты мне оказал.

Несмотря на ледяной щит на ее сердце, теплые слова Дайсуке пронзили ее, и Аса не выдержала. Полились слезы, и она упала на колени в свежий снег. Слов больше не хватало. Дайсуке наблюдал, но не утешал. Костер горел, луна ползла по небу, и хотя жар обжигал ее кожу, Аса не двигалась.

Когда взошло солнце, костер догорел. Киоши и Масаки, два самых влиятельных человека в Королевстве несколько месяцев назад, ушли навсегда, их души вместе присоединились к Великому Циклу.

Дайсуке повернулся, чтобы уйти, и внезапно Аса почувствовала себя одиноко. Более одиноко, чем она когда-либо за все годы охоты на Осаму.

— Дайсуке!

Он обернулся на ее зов, и Аса поняла, что не знала, что хотела сказать. Их взгляды встретились, и Аса захотелось извиниться, сказать, что она сожалела о том, что забрала его лучшего друга и наставника. Но она не смогла. Часть ее сожалела, но большая часть ее знала правду: она выполнила именно то, что хотела сделать. Извиниться перед Дайсуке означало солгать ему, а она этого не сделает. Она хотела утешить его, но не знала, как это сделать.

В конце концов, она не могла произнести ни слова. Она просто смотрела на него, молча умоляя. Порыв ветра на равнинах разбрасывал снег между ними. На мгновение она забеспокоилась, что он пропадет, когда снег уляжется, но ее опасения не оправдались. Вместо этого он остался на месте, слегка поклонился ей. Когда он выпрямился, на его лице появилась легкая улыбка, которую он не смог удержать надолго.

Аса в ответ поклонилась, прижавшись лбом к земле. Она поняла и почувствовала его прощение. Когда она села на пятки, Дайсуке уже не было.

Аса некоторое время сидела на коленях в снегу, последние угли костра согревали ее. Солнце полностью поднялось над горизонтом, и, хотя Аса не могла объяснить почему, она ощущала облегчение, тяжесть пропала с ее плеч. Это было не счастье, а, возможно, удовлетворение.