Шёпот яда (ЛП) - Байерс Ричард Ли

- Я не он, - повторил юноша, - но ветер говорил со мной. Мой Бог сказал, что я нужен здесь. Что я должен исцелить вас. Но я не знаю как.

Даже со своим поломанным и бесполезным телом, Медраш почувствовал укол отвращения при мысли о принятии любого дара от Бога-дракона. Но паладин был в отчаянии, поэтому решил не обращать на это внимания.

- Положи руки мне на плечи, - сказал он. - Теперь дотянись до Бахамута своим разумом. Тебе просто нужно сконцентрироваться и поверить, что Сила придет. И будь готов. Иногда…

Только что помазанный паладин вскрикнул. Холодная жгучая Сила вырвалась из его рук и хлынула через Медраша, обостряя его мысли и смывая трупные отеки с его конечностей. Исцеление принесло своеобразную боль, потому что оно не до конца устранило все порезы и синяки, но он так обрадовался хоть каким-то ощущениям, что и неприятные доставили ему радость.

Глаза драконопоклонника закатились. Он упал набок.

Медраш сел и поймал потерявшего сознание юношу и осторожно положил его на землю. Он хотел бы оставить его в более безопасном месте, но на это не было времени, пока Скутосин каждую секунду убивал драконорожденных. Кроме того, нигде в Эшхолде не было по-настоящему безопасного места, и не будет, пока битва не закончится победой Тимантера.

Медраш встал и нашел свой упавший меч, после чего постарался определить – сколько еще Силы у него осталось. К его удивлению, её было много. Бахамут оставил ему несколько волдырей и царапин, но, очевидно, обновил его паладинские силы.

Перед Скутосином лежал даардендриенский воин со сломанной ногой. Дракон раскрыл челюсти и медленно опустил голову к воину.

Медраш крикнул:

- Торм!

И мир на мгновение затуманился, когда он поменялся местами со своим раненым родичем.

Шагнув в сторону, он ударил дракона по щеке, когда его голова опустилась вниз. Он не задел желтый глаз с узким зрачком, но лезвие рассекло чешуйчатую шкуру под ним.

Скутосин высоко поднял голову, почти вырвав меч из хватки Медраша. Но паладин крепко держал рукоять меча, и вслед за клинком из раны упала капля крови.

Скутосин посмотрел на него сверху вниз, и духовное уродство, сделавшее его глубоко, хотя и неопределенно отвратительным, казалось, сконцентрировалось в этом взгляде. Возможно, он должен был заставить Медраша отвести взгляд или вызвать тошноту, но этого не произошло. Это только придало паладину еще большую решимость уничтожить угрозу своему народу раз и навсегда.

- Меня не волнует, сколько у вас маленьких Богов, поддерживающих вас! - прорычал дракон. - Моя госпожа - единственная, кто имеет значение!

- Докажи это. - CказалМедраш. Он поднял свой меч, от лезвия которого исходил бледный белый свет. Скутосин отпрянул. Медраш бросился вперед, чтобы нанести удар, пока змей был ослеплен. Другие воины сделали то же самое.

У Аота были татуировки, заклинания в которых заглушали боль и предотвращали шок. Чтобы он не спал и оставался активным даже после ранения. Растянувшись внутри грудной клетки Аласклербанбастоса, он высвободил их силу.

И это было все, что он сделал. Наёмник не знал, насколько сильно он пострадал - он подозревал, что сильно - но был уверен, что не выдержит еще одного потока дыхания драколича. Его единственной надеждой было лежать неподвижно и убедить Аласклербанбастоса, что он уже мертв.

 - Просто отвернись, - подумал он, глядя на Великого Костяного Змея прищуренными глазами. – Десятки людей пытаются убить тебя. Посмотри на них.

Голова Аласклербанбастоса повернулась в другую сторону в тот момент, когда Чазар налетел на драколича.

Нала пыталась избежать столкновения, крадясь по краю поля битвы. Это было не так уж сложно, когда её собратья-драконорожденные, которые и так не обращали на неё внимания, сражались со Скутосином и гигантами. Это было ей на руку, так как она торопилась.

Хотя это и казалось невозможным, ей показалось, что бой шел не в пользу её повелителя. Конечно, он мог в любой момент взмахнуть крыльями и улететь, но волшебники драконорожденных, распевая в унисон, создали сеть из голубого света, которая покрыла центр Эшхолда, подобно крышке от подноса.

Хорошо, что этот барьер не подпускал к Скутосину Защитников Копья, но, по мнению Налы, главная проблема была не в них, ни в волшебниках, несмотря на всю их мощь, и ни в обычных воинах, которые продолжали нападать и отходить с завидным упрямством. Проблема была в Медраше. Паладин был подобен древним повстанцам из богохульных легенд, которые убивали драконов.

Нале нужно было атаковать и убить его, и тогда Скутосин точно вознаградит её.

Она могла поразить Медраша Пятью Дыханиями. Он не переживет этого. Её просто нужно было приблизиться к нему, но из-за суматохи битвы и солдат, бегающих и толкающихся, это было не так то просто сделать.

И все же она, наконец, смогла подобраться к нему. Ей не нужны были регалии Хранителя Змей, но они бы усилили её Силу, так что жрица могла лишь с сожалением поднять свой посох из черного дерева, сосредоточиться и выдохнуть.

Затем она почувствовала толчок в спину. Она опустила взгляд и увидела, как из её груди выступает клинок длинною в палец.

Меч дернулся назад и исчезла. Жрица упала на колени, а ухмыляющийся Баласар встал перед ней.

- Мои чувства задеты, - сказал он. - Почему ты посчитала, что Медраша надо убить раньше меня? Я умнее. Это я обманом заставил тебя впустить меня в свой грязный культ, не так ли? И это я заметил, как ты крадешься, и сам подкрался к тебе.

Она изо всех сил пыталась выдохнуть оскорбление, но не смогла.

- Ну что ж, - продолжил он, - я прощаю тебе оскорбление моей гордости. А теперь, как бы мне ни хотелось остаться и поболтать с такой милой дамой, но у меня есть дракон, которого нужно зарезать.

Да, подумала она, уходи. Она найдет в себе силы исцелить себя. Она поднимется, как и Медраш. А когда она это сделает и паладин, и его родич, и весь Тимантер пожалеет об этом!

Затем Баласар направил острие меча на её сердце, и Нала поняла, что он не собирался оставлять ее в живых.

За свои сто прожитых лет Аот побывал во многих странных и опасных местах, но немногие из них были более странными и опасными, чем тело одного дракона, когда тот сражался с другим.

Царапаясь, кусая, размахивая когтями и хлеща хвостами, два дракона вертелись в воздухе. Их рычание, бормотание, удары и рвущие звуки во время их атак были оглушительными.

Раньше Аоту было трудно удержаться на ногах. Теперь же это стало невозможно. Он подпрыгивал, как горох в бочке, падающей с холма.

Шум и толчки почти не давали ему думать. Тем не менее, он понимал, что на данный момент наибольшую опасность для него представляет Чазар. Части ребер Аласклербанбастоса, уже поврежденные усилиями Эйдер, Джета и Аота, к этому моменту начали трескаться и рассыпаться. Если красный дракон пробьет их, удар может убить и Аота. А если Чазар вновь выдохнет огонь, то зажарит его как птичку в клетку.

Он должен был выбраться. Он оглянулся и увидел, что один из ударов Чазара сломал еще одну кость и немного расширил брешь, через которую он залез. Еще одна крохотная удача.

Чтобы дотянуться до дыры, ему потребовались бы обе руки. С уколом сожаления он выпустил копье, схватился ребра и начал карабкаться наверх, переставляя ноги и руки в зависимости от направления движения Аласклербанбастоса. Молния, пробегающая по костям, ударила Аота в плечо. Его зубы сжались, а мускулы напряглись, пока вспышка боли не ушла.

Достигнув дыры, он должен был оценить скорость и направление движения кувыркающихся драконов и надеяться, что они не изменятся. Если он вылезет в неподходящий момент, то Чазар просто раздавит его.

Наёмник выждал лучший момент, вылез в дыру и прыгнул. Он тяжело приземлился на землю. Крылья – одни голые, а другие обтянутые малиновой шкурой – бились о землю, а хвосты рассекали воздух. Повсюду что-то двигалось, и Аот не был уверен, что сейчас его что-нибудь не ударит, но ничего не произошло и драконы покатились дальше.