Эльфийка и Орден Чистоты (СИ) - Снежная Марина

— Мне жаль, что ты так все восприняла, — с трудом произнесла. — Но я считаю, что поступила правильно.

Птерка буравила меня тяжелым взглядом, и я физически это чувствовала, хоть и смотрела на огонь в камине. Потом послышался тихий, полный тоски голос:

— Ты разрушила мою жизнь и считаешь, что поступила правильно?.. Знаешь, я хочу, чтобы ты завтра же покинула дом губернатора. В твоих услугах я больше не нуждаюсь. Пусть ко мне приставят любого другого стража.

Вот такого я не ожидала. Развернулась к ней, ошарашенная и негодующая, но натолкнулась на полный горечи взгляд голубых глаз, в которых застыли слезы, и не смогла вымолвить ни слова.

— Если ты так считаешь, хорошо, я уйду. Как только мне подыщут замену, — едва смогла вымолвить, чувствуя себя донельзя паршиво.

Так, словно и правда предала ее. Даже возникли сомнения: а действительно ли поступила правильно, или мне так только казалось?

До ужина мы не сказали друг другу ни слова, каждая занимаясь своими делами. Я пыталась читать книгу, пусть и толком не осознавала, о чем она вообще. Лара сидела у камина, уставившись на огонь таким пустым обреченным взглядом, что страшно становилось.

Проклятье. Что же я наделала? Ну вот почему уподобилась Марибет и полезла устраивать чужое счастье? Уже забыла, что сама чувствовала, когда такое пытались проделать со мной?

Когда молчание стало совсем уж нестерпимым, а угрызения совести устроили самую настоящую бурю в моем сердце, я захлопнула книгу и подошла к Ларе. Сев на корточки у ее кресла, осторожно взяла безвольно лежащую на коленях тоненькую ручку и сжала.

— Лара, пожалуйста, прости меня. Я не должна была вмешиваться. Если хочешь, завтра же поеду к Лису и договорюсь о встрече с тобой. Придумаем какой-то повод. К примеру, что нужно еще кое-что решить насчет прошедшей выставки.

Птерка прерывисто вздохнула, потом глянула на меня и слабо улыбнулась.

— Не надо. Ты говоришь, что он сделал выбор. Решил, что я не стою таких жертв. Знаешь, я не стала бы его ни к чему принуждать, даже воспротивилась бы, предложи он пожертвовать всем, чего добился, ради того, чтобы быть со мной. Но сам факт, что он посчитал, что я того не стою… Наверное, я и правда ошибалась насчет чувств с его стороны. Ведь сама, не задумываясь, пожертвовала бы ради него всем.

Почему я опять почувствовала себя полной сволочью? И это вместо торжества, какое должна сейчас была бы ощутить? Ведь все получилось, как того и добивалась. Теперь же понимала, что сделала эту девушку несчастной, лишившейся всякой надежды на лучшее. Даже выражение ее глаз: пустое и безжизненное, говорило о том, что ни о каком счастье без Лиса для Лары и речи быть не может. Будет чахнуть без него, не в силах найти утешение.

— Все будет хорошо, — беспомощно пролепетала, сама понимая, насколько фальшиво звучат эти слова. — Ты вернешься в Птерию и со временем забудешь его.

Она не ответила, но посмотрела так, что следующие слова комом встали поперек горла.

— Пойдем ужинать, — произнесла птерка без всякого выражения и поднялась из кресла, выдернув свою руку из моей.

Ничего не оставалось, как поплестись за ней, напрасно пытаясь придумать, как исправить то, что натворила.

Лара, а значит, и я, приклеенная к ней как банный лист, обычно трапезничали в обществе посла и других птеров. Иногда устраивались общие обеды и ужины, и тогда приходилось терпеть присутствие и других гостивших в доме. Но сегодня, к счастью, нет, чему радовалась наверняка не только я. Лара вряд ли бы сумела сейчас делать безмятежный вид и реагировать на комплименты и знаки внимания эльфов и людей, как обычно. Дир Ар-Нил, естественно, заметил, что дочь чем-то подавлена. Смотрел с тревогой.

— Ты не заболела, дорогая? — наконец, с беспокойством спросил, видя, как она без всякого аппетита ковыряет вилкой в салате.

— Все в порядке, — Лара попыталась улыбнуться, но получилось нечто жалкое. Да и ее эмоции отец прекрасно чувствовал.

— Выставка ведь прошла с грандиозным успехом, — он нахмурился. — Я считал, что ты будешь этому рада.

— Конечно, — отозвалась она. — Пожалуйста, не обращай внимания, отец. Наверное, просто соскучилась по дому.

Он сильно удивился, это было видно. И его можно понять. Лара все эти дни, наоборот, говорила, что хотела бы и дальше оставаться в Мадарской империи. А тут вдруг откуда-то взялась тоска по родине.

— Через три дня мы туда отправимся, — наконец, сказал он, с тревогой глядя на нее.

— Отлично, — криво усмехнулась птерка. — Буду ждать с нетерпением.

Ужин проходил тягостно. Обычно Лара развлекала всех своим веселым щебетом, невольно заражая позитивом окружающих. Сегодня же сидела молча, вяло реагируя на попытки ее разговорить. Остальные птеры ощущали, что что-то не так, явно беспокоились, но ничего не могли поделать. Так что я вздохнула с облегчением, когда мы, наконец, встали из-за стола и пошли к себе.

Лара пробормотала, что собирается немедленно ложиться в постель, поскольку очень устала, и поплелась в спальню переодеваться ко сну. Моя кровать тоже стояла там, но я пока укладываться не собиралась. Вряд ли вообще смогу глаза сомкнуть.

Уже шла к дивану, где оставила книгу, когда из спальни раздался сдавленный возглас. Немедленно кинулась туда, но успела заметить лишь то, как Лара прячет какую-то бумажку в потайном кармане платья. Подозрительно прищурилась, глядя на алеющие щеки и лихорадочно блестящие глаза. Не сложить дважды два было бы позорно для любого дознавателя.

— По всей видимости, Лис опять взялся за старое, — проворчала. — Видимо, надо было и правда лишить места ту служанку, которая передала для тебя прошлое письмо. И по всей видимости, это тоже. Мы с Вэйдом, кстати, все-таки узнали, кто она. Но дело замяли, иначе пришлось бы объяснять, чем она заслужила нашу немилость.

Лара еще больше покраснела.

— Она ничего плохого не сделала. Просто оставила послание.

— И что там? — поинтересовалась я.

— Пока не знаю. Ты сразу же вбежала, когда я выдала себя криком, — вздохнула птерка, явно досадуя на себя за несдержанность.

— Покажешь?

— Это личное, — категорически заявила Лара. — К тому же, скорее всего, оно прощальное, — ее энтузиазм несколько поубавился. — Он, наверное, захотел объяснить, почему ушел.

Не став ничего говорить, я вышла из спальни, давая ей возможность прочесть послание без свидетелей. Хоть и чувствовала, что совершаю ошибку. Нужно было заставить отдать послание мне. В конце концов, меня сюда приставили, чтобы уберечь ее от глупостей и защитить от возможной опасности. И я должна знать об охраняемом объекте все. Но после недавних угрызений совести просто не смогла настоять на своем. Эх, ладно, возможно, это и правда всего лишь прощальное письмо.

Я устроилась на диване с книгой и попыталась читать, но получалось плохо. Все внимание сосредотачивалось на происходящем в соседней комнате. Прислушивалась к тому, что делает Лара, но оттуда не доносилось ни звука.

Наконец, она вышла из спальни, молчаливая и задумчивая, зато с лихорадочно сверкающими глазами. Понять по ее лицу, что происходит внутри, не представлялось возможным. Жаль, что ни один менталист не сможет прочесть, что творится в голове птера. Иначе я рискнула бы даже задействовать медальон Двуликой, чтобы это сделать. Уж слишком тревожило поведение Лары.

Не сказав мне ни слова, она подошла к камину и швырнула в него послание. Я едва удержалась, чтобы не броситься к нему и не выдернуть из огня. Но понимала, что птерка к такому отнеслась бы с негодованием. Она ясно показала, что не желает меня больше посвящать в свои сердечные дела и взаимоотношения с Лисом. И винить за это, между прочим, могу только себя. Ее доверие я утратила.

Не особо надеясь на то, что ответит, все же спросила:

— И что написал Лис?

— Как я и думала, объяснил свое странное поведение, — спокойно откликнулась Лара.

Видя, что добавлять она ничего не собирается, я только вздохнула.