Revilt - Рэвилт, 1 Арка, Эпизод 5 "Преисподняя огня"

- Тут есть нюанс,- продолжил голос, после не большой паузы, тщательно взвешивая каждое слово,- Дьявольское зерно, проросло…

- Значит, убить эту тварь сейчас…

- Означает навлечь беды, ещё более тяжкие, чем вмешательство Сайга,- продолжил кто-то мысль Владыки,- Ибо души людей погубленные этой тварью, всенепременно станут слугами Нидхмарэ… Нужно выждать хотя бы когда созреет дитя, носящее это проклятие…- голос стих, как будто тяжкие думы одолели кого-то, думы о той памяти, о тех деяниях, что уже не исправить.

- Стерпим,- высказал Владыка понимание к присутствующему,- Пусть Аглаека проследит за ним до нужного часа, а там решим. Тем более он там подобен герою…

Нужно отдать должное Скорхэду за его терпение и выдержку, принять столь не простое решение задача не из лёгких. Но какой ценой оно далось? Временем? Что значит время для бессмертного?

- Благодарствую,- не менее понимающе ответил голос.

- Наеко…- прошептал Скорхэд,- Твой договор?

- Не беспокойтесь, в скором времени, я разрываю договор с Конгелатом. Лишь сдержу данное Вам слово…- воцарившаяся пауза стала бременем, как для Скорхэда, так и для кого-то скрывающего там, в просторах крематория. Батч застыл подобно статуи, опасаясь шелохнуться, не говоря уже о том, что б вставить  слово,- «Ничего не видел, ничего не слышал,- мысленно твердил он одну и ту же фразу,- Ничего не видел, ничего не слышал…»

- Соизвольте,- развеял кто-то тишину, бесконечно глубокой печалью,- Я сдержу своё слово,- отдалённо отозвался голос,- Всенепременно…

Скорхэд молчал, он понимал, что это слово единственное, что сдерживает Наеко от неминуемой гибели. Да, скорее всего гибели, ибо пойти против Конгелата, это погибель, и вдобавок ко всему тут замешаны смертные, а люди жестоки. Скорхэд молчал, молчал, ибо не знал, что сказать, одному из немногих кому мог всецело доверять. Или он опасался собственных слов? Как бы там ни было, таинственная встреча завершилась молчанием.

Владыку огня более не интересовал Тсутому, Аглаека, дьявольское зерно, нет, сейчас его поглотило предчувствие битвы, битвы, что нельзя отложить или отсрочить, битвы с действительно сильным противником…

Лет сто семнадцать назад, в преддверьях битвы с Дрого, это предчувствие не подвело Скорхэда, как и тогда около ста лет назад,  когда пал Кииоши Аодхфин…

…

Вивея кивнула, утирая слёзы и собравшись с духом, поведала о гибели Кииоши:

- Тяготимый сомнениями и подозрениями он вопреки запрету посетил преисподнюю огня, при этом уничтожив стражей и барьер. И лишь одного взгляда на Скорхэда хватило ему, что б понять… И лишь одного взгляда на распятого юношу хватило ему, что б убедиться…

Кииоши, охваченный белым пламенем, явился с востока. Видимо белый огонь оберегал его, но он уже был изранен, прейдя оттуда, откуда не приходят… И если бы не преданность Охэнзи, кто знает, чем бы всё завершилось для ослабевшего Владыки огня.

Да, Охэнзи именно от его клинка пал Кииоши.

Когда они схлестнулись, чернота и белое пламя закружились в дьявольской пляске. И сколько бы Кииоши не атаковал, он так и не смог ранить Охэнзи. И в последней атаке дьявольский танец стал столь обширным, что я отвела глаза, поскольку их мощь ослепляла.

Когда же я пришла в себя, Кииоши уже обращался в белый дым, что был развеян ветром. 

Вивея прекратила рассказ, она больше не хотела вспоминать былую битву.

- Видела своими глазами?- прошептал Дэйн, в пол оборота смотря на возлюбленную.

- Да, глазами ворона…

6

Где-то далеко-далеко в мире смертных, юноша лет двадцати пяти стоял посреди океана. Нет,  правильнее сказать, он стоял в глубине океана. Метров в пятнадцати над его головой воды были спокойны и безмятежны, а там, в вышине,- Луна, играла своей мягкостью на гладкой поверхности вод.

Юноша смотрел, смотрел в печаль Луны,- его бездонно-синии глаза впитывали всё её великолепие. Его чёрные волосы, с неким отливом океанских вод, стали ещё темнее, точно так же как и  камзол,- стал темнее океанских глубин. Воды были столь чисты, что он без труда мог наблюдать медленный танец Луны, а та, ничуть не стесняясь, даровала ему такую возможность.

Юноша опустил голову,- под его ногами простиралась чернота, а вокруг него кружились мелкие разноцветные рыбёшки и несколько русалок, напевали тихую мелодию, затаившись в пробившемся сквозь воды лунном свете,- но он остался равнодушен…

 В его правой руке, полыхал бело-голубым пламенем листок бумаги. Внезапная ярость подступила к юноше, он стиснул листок что есть сил,- тут же пляска рыб прекратилась, а русалки умокли, застыв с дрожью в сердце. Океанская гладь исчезла, на смену ей поднялась буря, и даже Луна скрылась за облаком, словно не желая лицезреть подобной картины.

- Я Наеко, дух Океана,- прошептал юноша, возведя взор к звёздам,- Я сдержу данное тебе слово…

Юноша успокоился, убрав листок во внутренний карман камзола, он ещё раз взглянул на звёзды и Луну, а после неспешно зашагал в темноту океанских глубин.

И снова возобновилась странная пляска рыб, и  вот, уже пение русалок донеслось до его ушей, но он остался равнодушен…

…

Скорхэд  не спеша поднимался по ступеням, но, не пройдя и полпути, остановился, остановился, почувствовав некую дрожь в вышине. Сначала тихие, потом и более отчетливые и не менее странные шорохи доносились откуда-то сверху.

- ?...- Скорхэд посмотрел ввысь, но сквозь толщу темноты даже его взор не смог бы ничего разглядеть. И что бы ни издавало этот звук, оно приближалось, и чем ближе было, тем  ощутимей становилась дрожь, постепенно захватившая если не весь, то почти весь простор огненного ада. А чем больше дрожь вступала в свою силу, тем больше камней падало сверху, и в конце концов, образовался шквал каменного града. Камни что угождали в адское пламя,- исчезали, обратившись в пыль, видимо они были не способны пробиться сквозь двухэтажное пламя.

- Господин!- вскрикнула Тэйн, выскочив из своих покоев,- Это корни Тиса!- лицо женщины, выражало глубочайшую тревогу, да и кому как не ей знать всю мощь этого древа.

- «Тиса!- стиснул зубы Владыка, переведя взор с Тэйн в ожившую высь,- Эти корни даже обошли барьер и преграды Тэйн. Просто совершили не возможное. Большая часть нежити и близко к ним не подойдёт, силёнок маловато. А ещё этот Конгелат! Гадство, и это сейчас!- мысли Скорхэда буквально закипали, при всём его невозмутимом виде, нужно было действовать». Но что можно было сделать в его-то состоянии?

Тем временем корни Тиса разрывали землю в мёртвой вышине  и падали вниз, падали с ужасающей силой. Даже адское пламя отступало перед ними, вскоре, словно бесчисленными гигантские змеи наводнили преисподнюю, а корни искали, искали его висящего на кресте…