Сергей Петренко - Апрель. Книга вторая

— Не убивал. Погибали неподходящие. Я предупреждал даже их — я брал всех желающих, зная, что сохранить сознание при переносе могут только самые лучшие. На других я отрабатывал мастерство. В этом мире им всё равно был один путь — в живые мертвецы, ибо никак иначе я не могу назвать тех, кто отупев до предела, работает с рассвета до заката, не оставив в себе места даже для полноценного наслаждения пищей, сном и совокуплением. Они тешат себя мыслями, будто бы их дети будут жить по-другому — да как же! Глупцы! Общественные механизмы не позволят им этого никогда, как бы изобильна ни была земля — общество всегда расслоится на отупевших работяг и изнывающих от безделья ничтожеств. Между ними оказывается тончайшая прослойка тех, кто хоть как-то пытается жить, творить, развивать своё сознание — но, увы, развитие даже их разума резко замедляется после того, как достигнута основная цель роста организма — половое созревание. А потом это развитие останавливается полностью — а потом начинается деградация, которую они сами заметить не в состоянии… Я говорю с тобою непонятными фразами, но тут ничего не поделаешь, если ты хочешь узнавать — постарайся понимать то, что сможешь.

Я кивнул. Странно, что во мне почти не было страха. Как будто глубоко внутри я с самого начала понимал, кто такой Мальчик…

— Но тебе служат и взрослые. Адепты…

— Это повзрослевшие Сочинители. Сочинители мне нужны, чтобы мир Кристалла существовал, чтобы он был живым, движущимся, настоящим. Только в таком мире могут существовать те сознания, которые я переношу в Кристалл. В пустоте они распадаются. Очень быстро… Храм в Лисиппе нужен для отбора и подготовки Сочинителей. Мир Кристалла описан в Книге, которую дают читать всем, кого туда принимают. Эту Книгу написал один человек…

— Не ты?

— Нет. — Мальчик впервые опустил глаза, словно даже осунулся. — Только мне больно, когда вспоминаю… Он был единственным, кто… Иногда мне кажется, что даже Кристалл я создал скорее для него, чем для себя. Чтобы он жил… Но было поздно. Если бы я нашёл того, кто похож… я бы перевернул небо и землю… Я искал. Я думал, что может быть, души и вправду существуют, как лгут священники. Что умершие могут оживать в новых телах… Но это неправда. С тех пор я слишком хорошо изучил сознания — в них нет ничего от тех, кто исчез прежде. После этого я… сделал многое. Никаких границ. Никто не остановит меня, если я сам не остановлюсь, совершив ошибку. Просто некому это сделать, понимаешь?

— А я тоже… буду Сочинителем? И ослепну…

— Нет. — Мальчик усмехнулся. — Игра в Кристалл мне начинает надоедать. Я властен над ним, но эту власть можно перенести в этот мир, настоящий. В конце концов, не вечно же создавать Сочинителей, чтобы они поддерживали жизнь в Кристалле — это утомительно, отнимает время и распыляет силы — их можно использовать интереснее. Не так давно я понял, что дети, научившиеся в мире Кристалла чувствовать силу и разум стихий, сохраняют эту способность и здесь. Правда, чувствовать мало — нужно иметь силу, чтобы управлять.

Я сказал тебе, что я не лгу. Я не солгу тебе и сейчас — я вижу, как засветились твои глаза… Но не знаю, сумеешь ли ТЫ повелевать стихиями. Иди со мной, помоги мне — я обещаю тебе радость познания мира, такого мира, который не знают оставшиеся там, позади, в этом городе… Может быть, повелевать стихиями, летать в небе, играть с волнами, творить огнём сумеют только те, кто придёт за тобой — может быть, ими окажутся твои ученики или… потомки. Я не знаю. Но это будет дивный путь, и даже если ты не пройдёшь его до конца — твой разум, если ты пожелаешь, останется жить в Кристалле, когда тело твое одряхлеет, а потом, я надеюсь, наступят времена, когда ты проснёшься в новом мире, и, как утром, обрадуешься ярким краскам, обретёшь друзей, тех, кто не стареет, не умирает, а вечно юн и вечно творит мир!..

Часть 2. На запад

…Фр-р-р! Чпок!

Фр-р-р-р-ры! Чмок!

Жарко. Но где-то рядом — вода.

Гнилень мог бы определить точнее, но не хотел вмешиваться. Вмешаешься — спугнёшь звуки. А звуки — в них сейчас самое важное.

Овраг изогнулся в который уже раз. Зелёный, душный, медовый от зноя и трав — как в самом начале лета. Гнилень вскарабкался по глинистому откосу повыше — и увидел. Крохотная долинка внизу впереди, на ней трава то ли выкошена, то ли вытоптана, то ли её просто попросили не так буйно расти. На миг водяному померещилось, будто в дальнем конце оврага в дрожащем мареве распахнулся Океан. Гнилень поморгал, сердце ёкнуло.

Фррык! Чмок!

Наконец-то, отыскался малый. Бродяга непутёвый…

Брэндли выхватывал из родника, кипящего ключом, пузырящиеся, сверкающие комки — и швырял один за другим. В мелкую… ох… непростую девчонку! Вздрогнул Гнилень — какая-то вся чудная — широкоглазая, большеротая, нескладная — но как будто она, та самая…

Хихикнул кто-то. Гнилень оглянулся — и упустил миг, когда другая девчонка, постарше, выпрыгнула к тем двоим. Откуда выпрыгнула — не понять. Каждую укромную щелку в этом морочном овраге заполонил туман, непроглядный для него, болотного Хозяина. Ведьмин.

Старшая девчонка знает, что я здесь, понял водяной. Ведьма. Забавляется. Но Брэндли ничего плохого тут не сделают, это ясно.

А хорошо у них… Сам бы поиграл…

Старшая сунула Брэндли и мелкой по чудному ободу с ручкой. Кажется, что-то похожее Гнилень видал… давно только очень. Старый король, когда был ещё мальчиком, учился управляться с такими… ракетки, их называли.

— Не отбивай, — журчал голос старшей. — Нежно лови, отводи назад, а потом пускай обратно, как птицу!

Тихо отступил назад. В последнее мгновение, перед тем как глинистая кромка скрыла детей, увидел её, танцующую с ракеткой в руке и сверкающим, живым шариком воды.

…— Если бы я могла уйти в Океан… Многое бы случилось. Даже не представляю, как много.

— Мы бы нашли Острова, да?

— Острова. Это было бы просто. Я чувствую такую власть над водой — безмерную. У неё нет границ — и ею невозможно воспользоваться. Моя сила — от воды, но моя сущность растворена внутри этой земли, в её жилах. Древней ведьмы Ха не существует — есть множество существ, которые ею поглощены, и эти существа остались здесь, на этой земле, они остались дыханием земли, росою, теплом, шелестом ветра, запахом трав. Всё это невозможно унести с собой в Океан. Оно растворится, и я рассыплюсь, стану туманом, силой, лишённой объединяющего начала.

— Значит, и я не смогу полететь на «Бабочке»?!